Жорж Милославский. Угнетатель

— Ну говори, вдруг что дельное добавишь.

— Я сейчас с лучшими охотниками тихонечко прокрадусь поближе, посчитаю шатры, лошадей, посмотрю, где наши горняки сидят. Может, языка возьму.

— Кого?

— Захватим кого-нибудь из вражеского отряда, притащим сюда, да потом расспросим подробно.

— Ага. План интересный, и пленить кого-нибудь тоже здорово. Желательно из рыцарей, они больше знают, а еще за них выкуп можно получить. Только мне непонятно, что мы в это время делать будем?

— А вы будете лежать на опушке и ждать нас. Если будем с шумом уходить, встретите погоню и нас прикроете.

— Хорошо придумал, только сложно сильно. Зачем такие навороты? Так воинскую славу не добыть.

— Нужна мне эта слава! Мне рудник нужен и работники, трофеи не помешают, тебе тоже, кстати. Опять же дружинников хочется сберечь. Вот ты их спроси, чего они хотят.

— И так знаю — чтоб отдыхать побольше, ничего не делать и только жалование получать.

— А умирать не хотят? Так может и не надо их тупо на убой гнать? Ежели воин знает, что сюзерен или наниматель его впустую на смерть не погонит, он и наниматься придет охотнее, и жалованье большое не запросит?

— Вот ты опять про деньги, Дорд! Говоришь, словно не дворянин, а купец.

— Угу. И мой прадед именно с таким подходом стал графом, а потом твоему отцу замок передал.

— Ну да, тут не поспоришь. Считай, за ремесло графскую корону получил. И приумножил владения, это да. Но славы он тем не снискал.

— Отец, так что, дашь мне десяток на разведку сходить или так и будем разговоры разговаривать?

— Ну ладно, только сам отбирай.

Наш лагерь уже разложился, причем основательно так. Кто-то даже разделся до исподнего, давая отдых телу не столько от трудов, сколько от летней жары. Обозники споро приготовили кулеш, расставили шатры, обиходили лошадей. И тут как снег на голову я: мол, кто хочет сходить со мной на разведку? Беру только тех, кто охотой промышлял. Прямо лес рук, как говорили у нас в школе о безумном количестве желающих пойти к доске. Ладно, изменим посыл.

— Бойцы, отправившиеся со мной на разведку, получат по гульдену. А остальные всё равно отдыхать не будут, сейчас весь отряд пойдет в засаду, нас дожидаться из разведки.

— А что, по гульдену сразу дадите, ваша милость?

— Как из разведки вернемся, так сразу. Или сомневаешься?

— Да нет, в слове вашем не сомневаюсь, а ну как не вернусь, тогда кто его мне отдаст, гульден этот мертвому?

— Ха, и зачем он тебе тогда, ежели не вернешься?

— Дык я сейчас прямо долг отдам вон тому скупердяю!

— Это чего скупердяй? Взял ежели, так верни долг -возмутился его товарищ.

— Если ты, неровён час, не вернешься, то про долг можешь забыть, и скупердяй твой тоже. Так что ты в любом случае в выигрыше.

— И то верно! Нарочно не буду теперь заранее деньгу просить, верну потом, коли вернусь. Ха! — один доволен, другой рожу скорчил. Вот же люди, за гульден удавят и сами удавятся!

Вот такой боевой и слаженной разведывательно-диверсионной группой мы пойдем в расположение противника. С детства мечтал на врага с саблей верхом на лихом коне. Это когда в детсаду про Чапаева кино смотрел. А потом что-то перехотел. Да и сейчас не горю желанием, просто лучше так, чем в соответствии с тутошними реалиями грудь-в-грудь биться. Добро, была бы женская грудь приличного размера, да не в железе… А так — нет, не хочу. Лучше тихой сапой подползти и всех врагов того, убедить не просыпаться ни сейчас, ни утром.

Вдруг понял только что, что у нас в графстве боевые рыцарские кони вообще не похожи на описание тех самых дестриэ — коней тяжелой рыцарской кавалерии эпохи высокого средневековья. А всё потому, как всплыло в интегрированной от Дорда памяти, что каждый рыцарь не тупая машина для нанесения физического урона, а маг-боевик. Всякие невоенные маги в рыцари просто не идут, карьеру делают в какой-то другой области. А зачем тогда классические забрала у конных шлемов? Ага, вот и ответ — от вражеской магии! Как бывает странно вспоминать то, чего ранее не знал. Самые продвинутые из воздушников умеют кооперироваться: один поднимает смерчем на поле боя тучу мусора, песка, камушков и прочей грязи, а второй воздушным потоком отправляет это всё в горизонтальный полёт. Так что на противника обрушивается прямо чуть ли не картечь, а не просто сильный ветер. Вот же затейники на мою голову! И впрямь, в такой заварухе можно без лица остаться. Может, я поспешил с модернизацией шлема?

Ладно, воспоминания все на потом, сейчас инструктаж диверсантов. Построил наспех собранный десяток, объявил им, что командую непосредственно я, все приказы, даже если покажутся абсурдными (применил слово «тупыми», а то не всякий простолюдин знает об абсурде), подлежат неукоснительному выполнению. Инициатива, особенно при отступлении только по согласованию со мной. Выяснил, что двое худо-бедно знают эти места, так что не заблудимся, если что.

— Бойцы, сейчас все облачаемся в поддоспешники, броня только кожаная, никакого железа. Исключение — только шлемы, если не бренчат. Щиты только маленькие. Сбор через двадцать минут. Выполнять!

Что радует, часы и минуты тут практически стандартные нашенские. Двадцать четыре часа в сутках и шестьдесят минут в часе. А секунды еще не изобрели, без надобности они пока. Через полчаса вся команда в сборе, хотя один хрен ни у кого часов на руке не заметил, поэтому все команды по времени на глазок исполняются. По классике заставил разведчиков попрыгать. Ритм у служивых отсутствует, звучат как мешок консервных банок, вываленный на ступени. Потом попрыгал перед ними сам.

— Бойцы, никакой разницы не заметили?

— Да вроде нет, вашество могло бы и повыше прыгать, вон молодой какой да длинноногий.

— Вы как детишки малые. Еще раз все по три раза прыгнули и звук слушайте.Стоп! А теперь слушаем меня. Уловили разницу?

— Из наших кто-то пёрнул, но слышно было плохо, брякают сильно.

— Наконец-то дошло!

— Воздух портить перед вашеством нельзя? Понятно!

— Идиоты! Вы при прыжках и беге не должны греметь! Всё гремящее затягиваете или снимаете. Быстро! У кого шлем ушами или назатыльником брякает — нахрен шлем!

— Ваша милость, так не можно голяком в бой идтить!

— Мы воевать не собираемся, на разведку идем. Это значит, посмотрим врага, посчитаем. Что бесхозное приглянется — украдем. Кто под руку попадется — убьём или тоже скрадем. Небось волчат многие из лесу живыми притаскивали.

— Так волчата лёгкие, в мешок сунул — и неси.

— Так же с теми поступим — тряпку в зубы, свяжем руки-ноги, на палку и вчетвером понесем домой.

— Как оленя?

— Как оленя!

— Ха, веселый ты, ваша милость! Нам так воевать не приходилось!

— Понравится, возьму в личный десяток, как вернемся. Мне веселые да башковитые нужны.

— А сильные?

— Так я воевать не собираюсь. Только грабить, это выгоднее.

— Эге, тогда я ваш! А что сильный — то не беда, вашество, больше утащу.

— Хорош базары разводить! Попрыгали снова, помогайте друг другу, смотрите, что у кого звякает. Как на охоту собираемся!

— На оленя, вашество! Уже поняли!

Отряд наш шел через рощу весьма тихо, как я. То есть весь отряд создавал примерно столько же шуму, как я один. Вот что значит, из охотников отбирал парней, уже радуюсь. По пути в сгущающихся сумерках поучил их жестам, всяким простейшим и интуитивно понятным командам типа: стой, ко мне, пригнись, занять оборону, вперед, назад… народ хихикал в рукав, но запоминал. У меня из оружия был только меч на поясе, кинжал своей работы там же и ружьё-коротыш за спиной сразу под маленьким кулачковым щитом. Брать свой любимый стальной побоялся — по нему кто случайно зацепит, прозвучит как гонг в передаче «Что? Где? Когда?» Боюсь, что после этого вопросов нам за минуту накидают столько, сколько ни на одном блице не задают.