Жребий Флетча

– Я это заметил.

– Мы займемся и им. А что это за парень, которого помянул в утренней колонке Стюарт Пойнтон?

– Пойнтон кого-то помянул? Портье?

– Я только что получил телекс. Какой-то Джозеф Молинаро.

– Никогда о нем не слышал. Уж не вымышленное ли это имя?

– Сейчас прочту тебе, что пишет Пойнтон: «Расследуя убийство Уолтера Марч, местная полиция объявила, что хотела бы допросить Джозефа Молинаро, двадцати восьми лет, белого. Не известно, находился ли этот Молинаро на месте преступления в понедельник утром. Эндрю Нил, руководитель расследования, не пояснил, чем руководствуется полиция, разыскивая Молинаро». Тебе это что-то говорит, Флетч?

– Конечно. Пойнтон уговорил какого-то бедолагу заняться частным сыском, а добычу приносить хозяину, то есть ему.

– Флетч, сидя здесь, в башне из слоновой кости, которая зовется «Бостон стар»...

– Если это башня из слоновой кости, то я – леденец на палочке.

– Значит, при случае я смогу тебя полизать.

– Хо-хо.

– Мысли мои все время возвращаются к Младшему.

– Ты полагаешь, убийца – он?

– Уолтер Марч младший.

– Я сомневаюсь.

– Всю жизнь под пятой отца...

– Я говорил с ним.

– Под тяжелой пятой.

– У меня не сложилось впечатления, что Младший жаждет встать у руля. По-моему, он боится.

– Боится, что его поймают?

– Пьет по-черному.

– Он давно уже пьет втихую.

– Я сомневаюсь, чтобы он мог решиться.

– Решиться ткнуть отца в спину ножницами?

Флетчу вспомнились резкий выпад рукой в баре, безумный взгляд Младшего в тот самый миг.

– Возможно, ты прав. Но теперь ты, наверное, хочешь услышать имя убийцы? Джек Савдерс хохотнул.

– Нет, благодарю.

– Не хочешь?

– В ту ночь, когда горел Чарльзтаун, ты пришел к выводу, что поджигатель – молодой парень, работавший на бензоколонке на углу Брид – и Экорн-стрит, который закончил смену в шесть вечера.

– И что? Хорошая версия. Подкрепленная логикой.

– Только поджигателем оказался сорокатрехлетний пекарь, которого подвигнул на подвиги Христос.

– Мы все можем ошибаться.

– Давай пока ограничимся списком подозреваемых.

– Мне, во всяком случае, Христос ничего не говорил.

– Если у тебя появится что-то интересное, ты мне позвонишь?

– Обязательно, Джек, обязательно. «Память о совместной работе», она дорогого стоит.

ГЛАВА 28

С магнитофонной ленты.

Приемный блок 5

«Люкс З» (Дональд Джиббс и Роберт Энглехардт)

– Снег, чудесный снег, – по голосу Дона Флетч понял, что тот крепко набрался. – Кто бы ожидал найти в Виргинии снег в такое время года?

Ответа Энглехардта Флетч не разобрал.

– Кто бы мог подумать, что мой дорогой начальник отдела будет путешествовать по Югу со снегом в «дипломате». Какое счастье, что он не тает!

Вновь неразборчивое бурчание Энглехардта.

– Но я тоже приготовил тебе сюрприз, мой дорогой начальник. Ты спрашиваешь, какой? Объясняю. Помнишь двух крошек в коктейль-холле Билли-Бобби? Помнится, ты еще назвал их милашками. Так вот, сэр, я взял на себя смелость пригласить их в наш журналистский «люкс». В этот вечер! Этот час! Эту минуту! Вернее, двадцать минут тому назад.

– Ты их пригласил?

– Конечно. А почему бы и нет? Они же журналистки. Развращенные женщины. Можно ли ждать от них чего-то другого?

– Я тоже кое-кого пригласил, – в голосе Энглехардта слышалась осторожность.

– Правда? Так их будет четыре? Четыре голые девицы в одной комнате! И нас двое. Потрясающе.

– Спасателя, – пояснил Энглехардт.

– Спасателя? Какого спасателя? Спасатели тут только мужчины. Других нет.

Энглехардт что-то пробубнил. Джиббс не ответил.

– Что с тобой, Дон? – удивился Энглехардт. – Разве ты против разнообразия?

– О Боже. Две девицы и парень. И мы. Оргия. Потрахаемся всласть. Боб...

– Спокойнее, Джиббс.

– Где бербон? Хочу бербона. А то какое-то странное ощущение в носу.

Звякнул звонок в «люкс».

– Удивительные люди, начальники отделов, – продолжил Джиббс. – Спасатели под снегом. Спасатели-мужчины,

– Любые ситуации надо испытать на себе. Это часть нашей подготовки. Полевые учения.

– Что-то я ничего не читал об этом в руководствах.

– На все случаи жизни книг не напишешь. Зазвонил телефон в номере Флетча.

– Слушаю, – он приглушил магнитофон.

– Флетчер, не поплавать ли нам в бассейне? – звонила Фредерика Эрбатнот. – Или вы уже накупались?

– Вы в своей комнате?

– Да.

– Разве вы не слышите моего диктофона?

– Только так я и поняла, что вы не спите.

– Не только не сплю, но работаю. Готовлю книгу о моих странствиях.

– Я подумала, что к этому часу вы наговорили об Италии все, что могли.

– Разве можно наговорить все об Италии? Великолепная страна, в которой живут удивительные люди...

– Одна работа и никаких развлечений...

– Делу – время, потехе – час.

– Почему бы вам не выключить диктофон? Мы могли бы поплавать в бассейне. Вдвоем.

– Который час в вашей комнате?

– Полночь. Тридцать пять первого. А в вашей?

– Моя милая леди. Кристал Фаони замерзла в бассейне днем, под жаркими лучами солнца.

– Это с ее-то изоляцией.

– Продрогла до костей.

– Я видела, как вы пытались согреть ее.

– А ежели она замерзла днем, можно представить себе, что случится с нами глубокой ночью.

– Мы можем согреть друг друга.

– Вы упустили суть, мисс Эрбатнот.

– Суть в том, мистер Флетчер, что вы уже стреляный патрон.

– Суть в том, мисс Эрбатнот...

– А со стороны кажется, что со здоровьем у вас все в порядке, – и она положила трубку.

У Оскара Перлмана играли в покер, в «люксе» Литвака царила тишина, Леона Хэтч храпела, Джейк Уилльямс разговаривал с редактором газеты Марча в Сиэтле (разъяснял, как подать материал о пьяной драке в коктейль-холле, затеянной игроками бейсбольной команды Национальной лиги), Мэри Макбейн плакала в одиночестве, Чарли Стайг соблазнял подвыпившую незнакомку, Ролли Уишэм и Норм Рейд смотрели телевизор, естественно, по своим номерам. Том Локхарт еще не вернулся к себе.