Жребий пепла

— Я лучше сдохну, — бросил Кенджи.

— Я бы тоже отказался. Рано или поздно все мы сдохнем, — кивнул Жнец. — Ты и твои дружки — раньше. Я — позже. Или наоборот. Однако все мы так или иначе превратимся в пепел. Как негодяй Симада и его гнилой род. Как и вся его империя.

— Чем тебе так насолил император, что ты готов убить сотни невинных только ради какой-то мести?

— А разве ты не готов поступить точно также? — спросил Жнец. — Скольких ты отправил на тот свет и скольких убьешь еще, лишь бы поквитаться с тем, кто оборвал жизни всех твоих близких? Не отвечай, я знаю ответ — тысячи тысяч. Хорошо — я раскрою тебе свою тайну. Так будет даже интересней. Ты хочешь знать, какие счеты у меня к Симада? Именно его предок когда-то предал моего отца и растоптал имя моей семьи в пыли. Почти все представители моего Дома были убиты или вынуждены были бежать, трясясь от ужаса и страха. Когда-то наша фамилия внушала благоговейный трепет, потом — смешок и отвращения, а со временем и вовсе забылась. И только я один еще помню, как нарекли меня при рождении. Меня зовут Ороку Ши — последний уцелевший член Дома Шипов.

Кенджи невольно нахмурил брови. Звучало все это уж слишком невероятно — ведь Дом Шипов был уничтожен множество лет назад, еще до рождения самого Симада. После он вспомнил те видения в Одиннадцати Звездах — спокойный мужчина, рассуждающий о смерти под звук канонады и вспоминающий сына… Скорее всего, это и был тот самый Осама — основатель семьи Ши, а значит…

— Мой отец служил императорскому роду с честью, но получил лишь кинжал в спину, — продолжил Жнец. Нет, он уже не Ороку. Возможно он и был им когда-то, но сейчас превратился в Жнеца: убийцу и мерзавца, несущего лишь смерть. — Когда-то я поклялся отомстить, чего бы мне это не стоило, и я сдержу свою клятву. Наверное, ты удивлен, что спустя столько лет я не только передвигаю ноги, но и могу держать оружие? Зря все эти неженки так воротят нос от Школы Разложения — они просто не видят всех возможностей, что дарит эта стихия, и ее огромный потенциал. Именно Разложение помогает мне влачить существование все эти года. Пускай и берет за это свою цену. Оно, а еще холодная ненависть, струящаяся в моих венах вместо крови.

— Как бы то ни было — совсем скоро все твои союзники, помогающие тебе в твоих черных планах, будут либо мертвы, либо ожидать своей участи в императорской темнице, — произнес Кенджи.

— О, какой ужас, — голос Жнеца выражал предельную скуку, точно он заранее знал, что произнесет тот, кто находится по другую сторону зеркала. — А что если все происходящее ничто иное как кульминация моей долгой комбинации?

— Быть может, хватит интриг и закончим все раз и навсегда в честном поединке? — предложил Кенджи.

— Еще не время, — покачал головой Жнец.

— Боишься, что род Ши окончательно прервет какой-то деревенский парнишка? — с издевкой сказал Кенджи.

— Если бы не Частица Творцов, ты бы умер еще в ту ночь, — голос Жнеца зазвенел от гнева. — Тебе лишь каким-то чудом удалось не только получить, но и обуздать мощь, которой ты не достоин.

— О каких Творцах ты говоришь? Это их голоса звучат в моей голове?

— Довольно вопросов, — Жнец сложил руки за спиной. — Я и так потратил на тебя слишком много времени. Хочешь получить ответы? Отправляйся на север, прямо сквозь Хрустальные Пустоши к Черной Кузнице. Я буду ждать тебя там. Поспеши — и если ты не станешь добычей ледяных пауков или дикарей, ты получишь возможность свершить свою месть.

Не успел Кенджи вымолвить и слова, когда на него уставилось его же отражение. Утерев со лба струйку крови, Кенджи кинул последний взгляд на тело Кента, поднял меч, вышел наружу и невольно сощурил глаза, поймав луч солнца, выползающего из-за крыш.

Глава 16

Сказать, что в Каноку разгорелся скандал — значит, не сказать ничего. Весь город гуд встревоженным ульем, в который засунули тлеющую головешку, и все его жители, от мала до велика, от торговцев до знахарей, от знати до босяков из трущоб, передавали из уст в уста слухи о Кента Ива из Дома Кошки, который убил одного из своих соперников прямо на пиру, попытался отправить на тот свет другого, а помимо всего прочего помог неизвестным негодяям совершить налет на сокровищницу императора.

Оставив позади тело предателя, Кенджи первым же делом отправился в магистрат, отыскал Нобу, который, к счастью, именно в то утро пытался разгрести скопившиеся бумаги, и выложил ему все как на духу, опустив лишь его разговор со Жнецом. Поначалу семья Кента как и весь Дом Кошки яростно отрицали все возможные обвинения в сторону погибшего, в свою очередь обвинив Кенджи в вероломном убийстве соперника и поклепе.

Однако внезапное исчезновение Исаро вместе со всеми его близким родственниками лишь подтвердили подозрения; а после один из его телохранителей, которого допрашивал Нобу, раскаялся и подтвердил слова Кенджи о заговоре между главой рода Ода, Кента и неким неизвестным, но весьма могущественным человеком. Следом заговорили и другие приближенные к Исаро, так что родные Кента и Дом Кошки резко поменяли позицию и тут же публично отреклись от него.

Немудрено — впасть в немилость императора было себе дороже, тем более, что клеймо предателей и без того еще долго будет заставлять с подозрением относиться ко всем, кто носит фамилию Ива и смывать позор придется нескольким поколениям. Кенджи был уверен, что немалую лепту в это внесет и семья Казе, которая пускай и не слыла богатеями, но была весьма старинна и уважаема, чтобы к ее мнению прислушивались даже представители Великих Домов.

Раскрывший убийство Нобу выполнил свою часть сделки и пообещал выслать пойманного с поличным синоби подальше из Каноку как только все уляжется, при условии, что тот и носа не покажет в столице.

Разумеется, прием у императора, как и последнее испытание, перенесли на пару недель вперед, но вряд кто-то расстроился, так как пищи для сплетен и без того было предостаточно.

— Вроде тихоня-тихоней, а на деле оказался тем еще мерзавцем, — задумчиво произнес Макото; дело происходило накануне ужина во дворце и они зашли скрасить вечерок и пропустить стаканчик-другой в компании Червя, который прибыл в такой восторг от их недавнего «подарка», что не поскупился на пару бочонков лучшего вина из дорогущей винодельни. — Жаль, ублюдок Исаро успел смыться — но то ненадолго, мой отец пообещали за его голову столько денег, что уже совсем скоро она будет торчать на пике. Слушай, а ты действительно копался в кишках той твари?

— О, разумеется, — кивнул Червь, которому и был адресован его вопрос. — Я до сих пор не знаю как вас благодарить — это просто уникальный экземпляр. Я ни разу в жизни не видел хоть что-то подобное! Жаль, вы его убили…

— Вообще-то он пытался нас прикончить, — заметил Кенджи, делая глоток.

— Да-да, конечно, я понимаю, — тяжело вздохнул Червь. — Но все же если бы мне довелось хоть одним глазком взглянуть на это существо вживую… поизучать его… поставить пару экспериментов… быть может, мы бы сумели использовать полученные знания во благо.

— Если вдруг встречу на севере что-то подобное — непременно постараюсь запихнуть его в клетку и доставить тебе в целости и сохранности, — в полушутку пообещал Кенджи.

— Ты и в самом деле собираешься отправиться в Хрустальные Пустоши? — с сомнением произнес Шу. — Это ведь чистой воды самоубийство.

— А у меня есть выбор? — задал справедливый вопрос Кенджи.

— Выбор есть всегда, даже когда кажется, что его нет, — глубокомысленно сказал Рю и дернул накладную бороду. — Жнец сгинет в снегах без твоей помощи, пойдешь за ним — и составишь ему компанию. Твой отец — мертв, как и твой брат, как и Сато, как и все остальные, кого ты знал. Смерть Жнеца не вернет их к жизни и не поднимет из пепла твою деревню.

— Я знаю, — буркнул Кенджи; отчасти он понимал справедливость его слов, но он понимал, что тлеющие в его душе угольки не потухнут, пока он самолично не пронзит сердце того, кто за одну ночь лишил его всего. Или хотя бы не увидит его бездыханное тело. — Однако он не остановится и рано или поздно вернется закончить начатое. Я должен его остановить. Любой ценой.

— Рю прав, — это был один из тех единственных редких случаев, когда Макото неожиданно поддержал старика и даже назвал его по имени, а не «брюзжащим старым хрычем». — Ни один из Святого Войска не вернулся домой, а их было несколько сотен. Жнец не пройдет и половину пути, а вернется — окажем ему достойный прием. Он остался совсем один, его союзнички — мертвы или скоро таковыми станут, так что просто одержи победу в Турнире и наслаждайся заслуженной славой.