Жребий Судьбы

— Вставай. — сказали Лёну. — Не спи на виду. До утра осталась пара часов.

— Э, да ты без маскировки? — удивился другой человек. — Так не годится, брат. Сам погибнешь и нас заметёшь.

— Одень бахилы. — сказал он и сам, нагнувшись, напялил на кроссовки Лёна нечто бесформенное, тяжёлое, с какими-то нелепыми украшениями по носу. Идти в таких бахилах было очень сложно, но возражать в ситуации полной неизвестности было бессмысленно, и Лён пошёл вместе с этой группой, понимая, что это и есть его новое приключение. После событий последних двух недель он даже рад был поиску и его трудностям. Среди этих странных людей он чувствовал себя гораздо более своим, нежели с новой семьёй.

— Оружие у тебя есть? — спросили его.

Есть, — чуть было не ляпнул Лён, но вовремя смолчал. Не стоит так сразу заявлять, что у тебя есть магическая штучка.

— Плохо. Беспечный ты, брат. — посетовали на него из темноты. Все его новые попутчики были неразличимы на вид, только по росту и голосу можно разобрать, где мужчина, где женщина.

— На вот. Держи. — сунули ему в руку что-то вроде гладкой деревянной дубинки.

Ни о чём более они его не спрашивали, просто шли гуськом, стараясь не задерживаться долго на открытом пространстве. Миновали какие-то полуразрушенные постройки, в которых можно было признать не то старый коровник, не то покинутый заводик. В одном месте вожак группы задержался, призвал к себе пару мужчин и ползком отправился в разведку. Все остальные тихо рассеялись в высокой траве среди кустарника.

Вскоре вожак бесшумно вернулся.

— Ну что там? — спросили его.

— Там братья. — сказал он так, что Лёну подумалось, что говорит он не о живых, а о мёртвых.

Группа снова молча двинулась в путь, а со стороны понесло тяжким, страшным, удушливым запахом смерти.

Вожак лез в гору, а следом за ним тянулись мужчины и женщины. Детей где подталкивали, а где втаскивали на крутизну. Небо на востоке уже побледнело, и вся группа нервничала, особенно женщины. И вот уже почти настал рассвет, когда вожак загнал всех в маленькую пещеру на вершине горы.

Все в изнеможении попадали на неровный пол, скидывая с себя поклажу. Одеты люди были обыкновенно — рубашки, брюки, платья, но обувь оказалась странной. То, что называлось бахилами, было искусно сшитыми большими тапочками, очень похожими на лапу какого-то зверя — с когтями спереди.

Тут Лён разглядел, что за оружие ему вручили — это оказалась старая бейсбольная бита. Он с удивлением огляделся, не понимая, в какую эпоху попал. Вооружение мужчин было самым разным — от автоматов и дубинок до обрезков металлических труб.

— Фу-уух! — повалился рядом с Лёном один из беженцев — совершенно очевидно, что отряд уходит от какой-то опасности, и маскировка могла обозначать нечто совершенно странное.

Человек вытер пот рукавом и достал из сумки флягу. Запрокинув голову, он жадно глотал воду, потом обратился к Лёну, предлагая флягу:

— Попей, а то, я вижу, у тебя ничего с собой нет.

Лён охотно принял приглашение и, пока он пил, парень доверчиво разговорился:

— Я тоже прибился к отряду. Один остался, а они меня подобрали. А барахлом я обзавёлся позже — взял после тех, кто выбыл.

— Выбыл — куда? — спросил Лён, завинчивая пробку на металлической фляжке защитного цвета — была она похожа на армейскую.

— Ну помер, то есть. — с небольшой усмешкой отозвался парень. — Я тоже поначалу задавал глупые вопросы, пока не понял что к чему. Ты ведь тоже здесь не свой. Я тебя вспомнил.

Лён изумился: его знают, а он даже не подозревал, что когда-либо встречался с этим человеком. И тут же сообразил: так это же Лембистор! Теперь он в новом обличии, старается поближе примазаться к своему "партнёру" — так он, кажется, однажды выразился.

— Я тоже тебя помню. — кивнул он с самым непринуждённым видом. — Не так уж давно мы с тобой виделись.

— Как тебя зовут, брат? — спросил вожак, подойдя к Лёну.

Самого вожака звали Карсон. Это был человек лет сорока, с обветренным и загорелым лицом, обросшим полуседой бородой. Волосы его тоже давно не знали ножниц.

— Как ты оказался один? — спросил он.

Лён замялся, не зная, что соврать.

— Он тоже путешественник меж миров. — вступился за него Лембистор. — Наверно, тоже не знал, во что вляпался.

— Опять своё заводишь, Рип. — осуждающе ответил вожак. — Не можешь говорить серьёзно.

Он покачал головой и отошёл прочь.

— Тебя зовут здесь Рип? — спросил Лён.

— Меня зовут Рип Ванон. — ответил тот, снимая с ног неудобную обувь с когтями. — Ты лучше разувайся, а то ноги сопреют. Бахилы здесь нужны для маскировки — они не только след оставляют ложный, но и запах. У них нюх знаешь какой! А так они думают, что прошли свои. Они видят вдалеке плохо, а по ночам вообще не ходят. Оттого мы в основном передвигаемся в темноте, только боимся попасть на дозорную будку. Они тут понатыкали в развалинах свои наблюдательные пункты. Идёшь, думаешь — разваленный коровник, а оттуда выскакивают они с автоматами.

— Кто — они? — поинтересовался Лён.

Рип Ванон произнёс какое-то невнятное слово, похожее на "орки".

Орки с автоматами? Это что-то странное.

Между тем в глубине пещерки женщины развели маленький костерок и принялись разогревать на нём консервы. Выход из пещеры занавесили брезентом, чтобы огонь не было видать, оттого в пещерке стало душно и жарко. Дети спали в стороне, устав от трудного ночного перехода.

Лён попал в это приключение в той одежде, в которой заснул на диване. Но, что интересно, на нём оказались кроссовки, которые — он точно помнил — лежали на полу. Перенос происходил всегда разным образом. На этот раз Жребий не снабдил его никакими реквизитами. Тем не менее, никто не удивился одежде Лёна, словно джинсы и рубашка были здесь обычны.

Рип был одет в широкие штаны явно не по росту, и просторную блузу, вроде тех, в которых ходят реперы. Карсон вообще напоминал траппера из вестернов. Одежда прочих имела более современный, что ли, вид: комбинезоны, брюки, рубашки, бейсбольные кепки.

— Куда мы идём? — спросил Лён.

— Карсон ведёт отряд в горы. Он проводник — находит и выводит всяких бедолаг. А мне просто по пути. Им всё равно ничего не втолкуешь — Карсон считает меня чудаком. Но тебе я могу сказать: я иду к переходу. Я сам обнаружил его с тех пор, как ушёл странствовать. Я много чего повидал с тех пор, как встретил тебя — странствование стало моей болезнью.

— Тише! — шикнули на них женщины. — Не видите, дети спят?

Тогда Лён и Рип устроились у выхода, высунув головы наружу из-под полога. Выходить вожак запретил.

День был уже в разгаре, и пыльную, покрытую скудной растительностью равнину освещало солнце. Вдалеке были видны строения, и Лёну показалось, что там возвышаются обломки промышленных труб.

— Это технологический мир? — спросил он у Рипа.

— Не знаю, о чём ты говоришь. Люди, которые жили здесь до… — тут он опять произнёс незнакомое слово. — многое умели. Но, когда я сюда проник, всё было уже кончено. Не знаю как, но они проиграли этим. Причём, это было даже не вторжение из иного мира, как в нашем случае, а беда, созревшая у них под боком.