Жил в деревне бедняк-мужичок, Мужичок по прозванью Жучок. За какое ни примется дело — Глядь, уж прахом пошло, прогорело. Вот последний доел каравай, — Хоть на лавку ложись, помирай! А Жучку помирать неохота~ И надумал неладное что-то: В полночь, где уж и спать бы пора, Он украдкой шмыгнул со двора~ Сквозь лазейку, что вырыли дети, У соседкиґстарухи из клети Весь запас полотна утащил И в стог сена за клетью зарыл. Обратился, знать, попросту в вора? Погодите, узнаете скоро. Баба в клеть лишь толкнулась со сна, Хватьґпохвать — не видать полотна. «Обокрали, — завыла, — до нитки!» А Жучок уж глядит из калитки: «Полотно утащили никак?» «Полотно. Да ты свидел-то как?» «А, ведь, дед мой был знахарем: внуку Завещал пред концом всю науку». «Что где спрятано — вмиг угляжу, И твое полотно укажу, Будто знаюсь с нечистою силой». «Укажи, укажи же, мой милый!» «А что дашь-то?» «Муки тебе дам». «Куль муки?» «Ну, хоть куль». «По рукам». Взял ведро у ней, на воду дунул, Пошептал что-то, трижды сплюнул, Подмигнул и присвистнул: «Эге! У тебя ж и зарыто в стоге». Баба к сену — отрыла пропажу. «Вот так знахарь! Чем хочешь уважу: Сверх куля, еще на от руки». И, отмерив с походцем муки, Поплелась к куме поскорее, Рассказать о Жучкеґчудодее. Не прошло и двух дней, как о нем Затрубили в уезде кругом. Лучшей конь пропадает с усадьбы У боярина. Как разыскать бы? «А Жучкаґчудодея позвать!» Погадал-погадал он опять: «Увести, мол, коня не успели: Привязали за рощею к ели». Привязал-то, небось, его сам~ Ну, вестимо, нашли его там. А боярин, на зависть дворовых, Выдал знахарю десять целковых. Тут он в пущую славу вошел: Слух о нем до столицы дошел, Той порой у царя у Гороха Шла возня во дворце, суматоха: У него, из уборной дворца, Лучший камень пропал из венца, Самоцветный ли камень, чудесный, Краше радуги в тверди небесной, От которого в темной ночи За семь верст исходили лучи. Отрядили к Жучку колесницу, Повезли чудодея в столицу.

«Вот когда мне пришел карачун!» — Убивался дорогой колдун: «Поделом, значит, вору и мука~ Не спасет никакая наука!» И, дрожа, он предстал пред царя, Потихоньку молитву творя. «Так и так, — говорит тот со вздохом: — Хоть меня и прозвали Горохом, А таки огорошили раз. На тебя вся надежда у нас. Чтобы все подготовить к уроку, Я до завтра даю тебе сроку~ Есть и келья у нас для тебя, Где ты можешь гадать про себя. Коли камень представишь обратно, Награжу, говорю, тебя знатно~ Коли нет — не могу уберечь: Вот мой меч — голова твоя с плеч!» В своей келье сидит, чуть не плача, Бедный знахарь наш: «Вот так задача! Только три пропоют петуха, Убегу, — говорит, — от греха». А украли-то камень в уборной Спальник, стольник и кравчий придворный~ Перед кельей сошлись в уголке И ведут разговор о Жучке: «Если точно такой он уж знахарь, Так его, как ни масли, ни сахарь, На кривой не объедешь кругом. Не пойти-ль, повиниться во всем?» «Повиниться всегда еще можно, — Молвил спальник: — А я осторожно подгляжу, как гадает он там». И он тихо подкрался к дверям. В это время петух среди ночи Прокричал в первый раз что есть мочи, А из кельи послышался вздох: «Слава Богу! Один есть из трех!» Спальник бросился вон: «Ну, ребята, вмиг пронюхал он нашего брата! Один есть, говорит, уж из трех — Чтоб он лопнул! (прости меня Бог…)». «А ты струсил, небось, уж, как школьник?» Подтрунил над товарищем стольник: «Я пойду, так уж тяги не дам». И он тоже подкрался к дверям. Снова крик петушиный раздался, А из кельи колдун отозвался: «Слава Богу! И два уже есть…» Стольник духа не смел перевесть, Тихомолком отполз без оглядки: «И меня он прочуял, ребятки! Говорит, что и два уже есть. Еле ноги успел я унесть». «А храбрец! — молвил кравчий тут: „Ну-ка, Теперь сам я его подгляжуґка“. Подошел, навострил только слух — Загорланил и третий петух~ А за дверью колдун: „Слава Богу! Есть и третий…“

Но только к порогу, Как в ногах его кравчий лежит: «Виноват! Не казни!» — говорит. Увидали друзья, поспешили Тоже рядом упасть, завопили: «Не казни! Отпусти уж грешок!» «А где камень?» — спросил их Жучок. «Вот он, батюшка!» Знахарь их строго Оглядел: «Не боитесь вы Бога! Ну, да так уж прощу вас пока. Доставайтеґка мне индюка».

Принесли индюка — загляденье! А колдун наш, ему в угощенье, Из-за пазухи хлеба достал, С хлебом камешек в шарик скатал. «Вот покушай~ да чур, не давиться!» Как накинется жадная птица, Не шутя поперхнулась слегка~ Да спасибо, гортань широка — Проскользнул в нее шарик до нутра. Но что ждало беднягу наутро!.. Только встал царь Горох ото сна, Приказал привести колдуна: «Что, любезный, разведал ли вора?» «Да, разведать другим бы не скоро: Вон индюк на дворе, горлодер, Он, обжора, и будет твой вор». «Проглотил?» «Проглотил на здоровье». «Погоди ж ты, отродье бесовье! Принести индюка мне, да нож!» Распорол ему брюхо. И что ж? Первым делом оттуда приветно Ему камень блеснул самоцветный. Царь от радости вскрикнул: «Ура! Выдать молодцу пуд серебра!» Низко знахарь царю поклонился, С серебром восвояси пустился, Припеваючи зажил опять, — Но закаялся век колдовать.

1885