Жуков

„В период назревания опасной военной обстановки, — подчеркивает Жуков, — мы, военные, вероятно, не сделали всего, чтобы убедить И.В.Сталина в неизбежности войны с Германией в самое ближайшее время и доказать необходимость провести несколько раньше в жизнь срочные мероприятия, предусмотренные оперативно-мобилизационным планом.

Конечно, эти мероприятия не гарантировали бы полного успеха в отражении вражеского натиска, так как силы сторон были далеко не равными. Но наши войска могли бы вступить в бой более организованно и, следовательно, нанести противнику значительно большие потери. Это подтверждают успешные оборонительные действия частей и соединений в районах Владимира-Волынского, Равы-Русской, Перемышля и на других участках юго-западного направления“. [206]

206

Там же. С. 361–362.

…Среди тех, кто в последние дни и часы перед войной находился непосредственно у границы, но с западной ее стороны, был немецкий генерал Г.Гудериан. „Тщательное наблюдение за русскими, — вспоминал он, — убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом. Только из осторожности, чтобы избежать излишних потерь в результате неожиданных действий Русских в момент форсирования реки, я приказал провести артиллерийскую подготовку в течение установленного времени“. [207]

207

Гудериан Г. Воспоминания солдата / Пер. с нем. Смоленск, 2003. С. 208.

21 июня Г. Димитров связался по телефону с Молотовым и передал ему предупреждение Чжоу Эньлая, полученное тем от Чан Кайши, о начале 22 июня войны Германии против СССР.

На исходе 21 июня Жукову позвонил начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М.А.Пуркаев, который сообщил о перебежчике, заявившем, что немецкие „войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня“. Жуков немедленно доложил об этом Сталину, который вызвал его к себе вместе с Тимошенко.

На этот раз Тимошенко и Жуков поехали в Кремль, взяв с собой проект директивы войскам и твердо договорившись любой ценой добиться разрешения о приведении войск в полную боевую готовность. Когда они, а вместе с ними Буденный, в 20 часов 50 минут вошли в кабинет Сталина, там находились Молотов, Ворошилов, Берия и Маленков. Сталин, выслушав генералов, подозрительно спросил: „А не подбросили ли нам этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт?“ Тимошенко уверенно ответил, что сведения, полученные от перебежчика, совпадают с другими многочисленными данными. На вопрос Сталина, что предлагается в сложившейся ситуации, Тимошенко сказал: „Необходимо немедленно дать директиву о приведении войск приграничных округов в полную боевую готовность и занятии ими оборонительных рубежей“.

Жуков начал читать текст заранее подготовленного проекта директивы, но Сталин неожиданно перебил: „Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение немецких частей может начаться с провокационных действий. Войска приграничных округов не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений“.

Жуков вышел в другую комнату и вместе с генералом Ватутиным быстро составил новую директиву войскам. Ознакомившись с ней, Сталин сделал несколько поправок и передал наркому обороны для подписи. Директива № 1 направлялась военным советам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского округов, копия — наркому Военно-Морского Флота. В ней говорилось, что в течение 22–23 июня возможно внезапное нападение немцев, которое может начаться с провокационных действий. „Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности, встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников“. Приказывалось:

„а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;

в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;

г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;

д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить“. [208]

Передача этого документа в округа закончилась только в 00 часов 30 минут 22 июня».

Глава VII. Во мгле июньского рассвета

На рассвете 22 июня Сталина разбудил Жуков. Тот подошел к трубке довольно быстро, но после короткого доклада начальника Генштаба ответил не сразу, словно не мог поверить в то, что услышал. Наконец приказал Жукову вместе с Тимошенко ехать в Кремль.

208

Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1. С. 370–371.

…В штабах военных округов директиву № 1 о возможных провокациях со стороны немецких войск получили примерно через час, а в штабах армий — только в третьем часу ночи. Требовалось время и для ее расшифровки. Например, штаб Западного Особого военного округа получил директиву в 1 час 45 минут, а отправил ее в штабы армий в 2 часа 35 минут. По сигналу «Гроза» должен был вводиться в действие «Красный пакет», в котором находился план прикрытия государственной границы. Однако шифровки из округа были получены слишком поздно. Штабы 3-й и 4-й армий еще успели сделать кое-какие распоряжения, а в штабе 10-й армии расшифровали приказ уже после начала боевых действий. До многих соединений и частей указания так и не успели довести.

Более благополучно обстояло дело в Военно-Морском Флоте, так как Тимошенко напрямую предупредил наркома ВМФ Кузнецова о необходимости приведения флота в боевую готовность № 1. После звонка наркома обороны Кузнецов установленным паролем быстро передал соответствующие распоряжения. В результате флот был приведен в боевую готовность за 3–4 часа до начала войны.

Всю ночь Жуков и Тимошенко вели непрерывные переговоры с командующими войсками военных округов и начальниками штабов. В час ночи командующий Западным Особым военным округом Д.Г.Павлов доложил наркому, что очень большое движение немецких войск наблюдается на правом фланге, в течение последних полутора суток в сувалкский выступ беспрерывно идут немецкие мотомехколонны. Тимошенко посоветовал командующему округом не паниковать, на всякий случай утром собрать штаб, а если будут отдельные провокации — позвонить. Сразу же после разговора с наркомом Павлов приказал командующим и начальникам штабов армий привести войска в боевое состояние и занять все сооружения боевого типа и даже недостроенные железобетонные укрепления. Командующие 3, 10 и 4-й армиями и командующий ВВС округа доложили Павлову, что войска и авиация готовы к бою. В журнале боевых действий войск Западного фронта отмечалось: «…Около часа ночи из Москвы была получена шифровка с приказанием о немедленном приведении войск в боевую готовность на случай ожидающегося с утра нападения Германии. Примерно в 2–2.30 аналогичное приказание было сделано шифром: армиям, частям УР… По сигналу „Гроза“ вводился в действие „Красный пакет“, содержавший в себе план прикрытия госграницы». Однако приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность в большинстве случаев были получены слишком поздно. Командир 75-й стрелковой дивизии генерал-майор С.И.Недвигин докладывал через несколько дней командующему 4-й армией: «„Красный пакет“ опоздал, а отсюда и вся трагедия». [209]

209

Цит. по: Анфилов В.А. Грозное лето 41-го года. С. 128.

В 3 часа 7 минут в кабинете наркома обороны раздался телефонный звонок: командующий Черноморским флотом вице-адмирал Ф. С. Октябрьский доложил о подходе со стороны моря большого количества неизвестных самолетов и просил указаний. Согласились с предложением Октябрьского: встретить самолеты огнем зенитных средств флота. В 4 часа утра командующий Черноморским флотом доложил, что вражеский налет отражен.

В 3 часа 10 минут разведывательный отдел штаба Западного Особого военного округа сообщал начальнику Главного разведывательного управления Ф.И.Голикову:

«1. По имеющимся данным, которые проверяются, основная часть немецкой армии в полосе ЗапОВО заняла исходное положение.

2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе». [210]

В 3 часа 30 минут Жуков получил доклад о налете немецкой авиации на города Белоруссии от начальника штаба Западного Особого военного округа генерала В.Е.Климовских. А минуты через три начальник штаба Киевского Особого военного округа генерал М.А.Пуркаев доложил, что бомбардировке подверглись города Украины. В 3 часа 40 минут позвонил командующий Прибалтийским военным округом генерал Ф.И.Кузнецов, который сообщил о воздушных налетах на Каунас и другие города.

210

Там же. С. 115