Жупочка стреляет на поражение
Шрифт:
– И как ты приманишь Дануту?
– Элементарно! Недоступное всегда притягивает к себе людей, – уверенно заявил он.
Не всегда, дружочек, отнюдь не всегда...
– Я даже стихотворение написал. Вышел на новый уровень поэтического мастерства!
– Надеюсь, оно про Дануту?
– Пф! Разве равнодушный ко всему мужчина станет воспевать женщину? – так-так-так, мне уже страшно. – Сядь поудобнее и внимай каждому слову. Дважды повторять не буду:
Я не женюсь, я буду волен.
Сопьюсь и стану всем доволен.
Ни в жизнь детей не заведу,
Поддавшись срамному
Моя постелька не узнает
Сисястых прелестей и поп.
Дружок мой их не возжелает –
Я убеждённый мизантроп.
До смерти буду непорочен,
Ночным развратом не испорчен.
На свете ни одна девица
На мне не сможет пожениться.
Ретиво можете пытаться,
Но вам ко мне не подобраться!
Мой пенис вам не табурет.
Я отвечаю бабам – нет!
Кричат, как по башке набатом:
Женилка выросла – женись!
А мне она нужна, ребята,
Лишь для того, чтоб делать «пись»!
Выносите меня семеро! Всё, я в ауте! Как перестать ржать?!
Аристарх зыркнул на меня разъярённым петухом:
– Что смешного я прочитал тебе? М? По-твоему, стих про одиночество – это смешно? В нём вся моя боль! Всё отчаяние!
– Знаешь, на мой взгляд это крик души великовозрастного девственника, который решил бросить попытки найти себе хоть какую-то даму сердца и похоронить свою свистульку.
– Ничего ты не смыслишь в поэзии! Она и должна быть гротескной, чтобы доходить до умов читателей!
– Прочтёшь на публике это – и заимеешь себе славу клоуна. Тебя высмеют!
– А вот и нет! – он даже встал.
– А вот и да! Я врать не стану! – меня так просто не заткнёшь.
– Всё я понял. Ты просто завидуешь моему таланту. Выдумала себе принца и веришь, что этот проходимец на тебе женится. Ха! Как бы не так!
Ну, захлебнуться и не всплыть! Что ж такое!
– Не смей наговаривать на Дена! – предупредила его сердито.
– Хочешь ты этого или нет, я прочту своё стихотворение! И знаешь что? Отныне не останется читателей, равнодушных ко мне!
Да уж. Это точно. И вообще читателей не останется.
– А не пора ли тебе домой? – спросила его прямо, без размытых намёков.
– Борзая ты больно стала. Вот, бросит тебя белобрысый, и прибежишь ко мне плакаться. Тогда-то и поймёшь, что я был прав!
И Аристарх по-петушиному чинно покинул меня, уйдя в пургу.
Раньше я нередко задавалась вопросом: в кого же он такой сказочный? И ответ нашёл меня сам, когда я, будучи ещё старшеклассницей, покупала на рынке мясо.
Соседка тёти Гали, мамы Аристарха, торговала куриными и гусиными яйцами и увлечённо рассказывала товарке историю семьи Душнявских. Я тогда малодушно задержалась у прилавка, чтобы послушать:
– Та ещё стерва! Вот от неё муж и гулял. Как-то раз отправил жинку с сыном в деревню к бабке, а сам на накопленные грошики вызвал двух шмар из квартала развлечений. А на железнодорожных путях в тот день случилась авария, поэтому Галка с отпрыском вернулась домой
и застала картину маслом! Ха! Прикинь? – торговка рассмеялась взахлёб, дойдя до кульминации.– И чего потом? – жадно слушала её вторая тётка.
– А муженёк, Фрол, возьми да помри от разрыва сердца! Прямо голый в постели! Так Галке потом ещё и с проститутками самой пришлось расплачиваться! Ух, как её потом корчило! Чуть в монастырь не ушла. Из-за сына только осталась.
– А сыну сколько было?
– Да года четыре. Уж парня она потом муштровала да всеми силами привязывала к себе, чтоб не вырос, как папаша...
Дальше я не слушала. Мои уши и так достаточно нагрелись, что не знала, куда себя деть от таких историй.
Ух, так бы и пристукнула батю-петушару! Да только он и без меня уже вернулся в матушку-землю. Это ж надо – предать жену и сына! Изменник хренов! Яйценосец! И плевать, что о покойниках плохо не говорят. Я говорю!
И так жаль мне стало Аристарха. До слёз! Мать всю жизнь использовала его в качестве унитаза для слива своего негатива. Брюзжала, брюзжала, брюзжала. Мне кажется, она никогда не переставала это делать. Зная Галину Прокопьевну, могу только представить, каково пришлось маленькому Аристарху. Он, конечно, всегда был странным мальчиком, но по мере взросления его чудаковатость переросла в легендарную сказочность.
Нет, историю смерти своего отца он не знает, думает, что тот просто помер от сердечного приступа в сорок пять лет.
Даже фотографии родителя не осталось – ни одной! Тётя Галя все их изничтожила, но, судя по тому, что сынок ничуть не похож на неё внешне, образ супруга-изменника по сей дань преследует её. И сын расплачивается за отца.
Может, и хорошо, что Аристарх не слышал постыдной истории своей семьи. Я ни словом, ни намёком не пролила свет на эту тёмную историю. У меня нет права рушить хрупкий мирок и тонкую душевную организацию моего единственного, пусть и не лучшего, друга.
С тех пор как узнала базарную сплетню, я стала ещё больше жалеть Аристарха. Может, зря. Но что поделать? Такая уж у меня натура.
И вот теперь, когда мой махрово девственный дружок в очередной раз расстался со мной на высоких тонах, я приуныла. Это не то и то не так. Вокруг сплошная муть и путаница. Может, я чего-то не догоняю в этой жизни?
Оставшись одна, я всё никак не могла отделаться от навязчивой мысли: «А вдруг Ден не тот, за кого себя выдаёт?»
Вот, сегодня он просил не ждать его. Что за ночные уроки в морге? Звучит как нелепая отмазка.
Что я о нём знаю? Ничего, кроме его слов. Даже в учебнике по новейшей истории про младшего принца ни полслова. Может, никакого Гедеона Дюпрэ и в помине нет? А я ему все тайны свои раскрыла, душу наизнанку вывернула. Он знает о моём королевском происхождении!
Божечки... Чувствую себя полной дурой.
Главное, не дурить ещё больше и убрать следы пребывания здесь двоих посторонних. Конфликты нам ни к чему. Кружки, тарелки, ложки... Вроде ничего не забыла.
Время вплотную подобралось к полуночи, когда я отправилась спать. А чтобы не мучиться бессонницей, представила себя героиней сегодняшнего спектакля, и как-то, знаете, полегчало!