Журнал День и ночь

Старообрядцы — это действительно продержавшиеся в устоях своих люди. В том числе в чисто бытовых устоях. Ну, к примеру, не дадут они из своей посуды пить никому, а для гостя, если внезапно случится, специальные кружки держат. Да лишним словом с ним не обмолвятся — в своё время натерпелись как инакомыслящие, память крепка.

Жили старообрядцы прежде в очень глухих местах, сибирских в основном: у нас на Енисее да в Алтайском крае. Но и они за время порастворились почти, маленько уж их осталось. Тем не менее влияние их огромно, и ещё предстоит ему проявляться граждански, этому просветительскому влиянию.

Вот многие ли знают, к примеру, о духовных законах, которыми из века в век держатся старообрядцы? Немногие, конечно. Да и откуда это знать, особенно нашему молодому поколению — кто шибко-то о старообрядцах людям рассказывал? А кто маленько и читал официальные «художества», так считает, что это такие консерваторы заядлые, отделившиеся от государства. Тот же факт, что в своё время — я уж тут повторюсь — все лучшие купеческие семьи из старообрядцев вышли, связывают в основном с Рябушинским да Мамонтовым. Но почему же только о Рябушинских да Мамонтовых знают? Всё вон Волжское пароходство было в руках старообрядцев, и ни разу ни один купец — а они ж съезжались на свои съезды, и это только наш соцреалист Горький изображал, что на съездах этих лишь пьянствовали да зеркала били, а правда не вся это, хотя, конечно гуляли, наверно, и севрюгу ели и разгульничали когда. Но при всём при этом ни одного подряда волжские пароходчики не взяли на вино. Ни разу! За спаивание народа, за распространение вина среди бурлаков хоть однажды купца просто выключали из пая. Навсегда. Этим мог заниматься кто угодно другой — но только не старообрядцы. А уж коли кто прикасался к такому богопротивному делу, он немедленно подвергался со стороны старообрядческого общества остракизму — ну и выключался из этого общества. Сурово. И справедливо! Поскольку раз принял закон — следуй ему!..

И ещё: насколько они, такие купцы, грамотными были, вы можете судить хотя бы по судьбе Белоголового. Он же ведь, этот купец, двух своих сыновей в ученье отдал не в гимназию, а к декабристам, Муравьёву и Борисову. Те сразу же одного из сыновей, Антона вернули домой Белоголовому, сказали, мол, купеческую линию он пусть продолжит, а в науке ему не светит, мол, ума ему тут давать бесполезно. Зато второго сына — научили, и был он потом великий врач и гражданин России, — приходилось читывать «Воспоминания Белоголового»? Известен был и почитаем. Похоронен он в Петербурге. Лечил Тургенева, Некрасова...

Вот какие люди из старообрядческих семей выходили. Как правило, корни у многих таких людей — старообрядческие. Покопайтесь в их судьбах — немалые знания душе своей добавите.

Да хоть сейчас: обратитесь в местечко Александров, есть такое у нас в Алтайском крае большое старообрядческое село Александров на канале. Там живёт один человек, который имеет ну высочайшее образование. Старообрядец он; и по существу — голова он есть того места всего. У нас, я уж говорил, осталось немного старообрядцев, в Алтайском же крае целый район их объединился. Занимался ими у нас покойный ныне писатель Миша Перевозчиков, написал книгу «Старообрядцы». Когда наш Миша помер, я позвонил этому голове из Александрова и сказал, что вот выпущена такая Мишина книжка, 15 тысяч экземпляров тираж, а всего шесть штук продано — время-то для народа не книжное было! — остальные в коридоре лежат. Он отвечает: немедленно приеду и выкуплю. Приехал и купил весь тираж и увёз в Алтайский край. Людям.

Всем своим укладом жизненным и, главное, верностью ему, разве они, старообрядцы не просветительствуют? Умей только смотреть, наблюдать, учиться у них—учиться понимать историю народа и земли, из которых вышел.

Истоки истинного понимания христианства — не официального государственного, а из глубины народной, из корней народных, пожалуй, и в старообрядческих укладах жизни сокрыты. Как сокрыто в отдалённом Ферапонтовом монастыре изумленье древних фресок Дионисия Мудрого, удивительного чудотворца русского, как хранится оно в божьих ликах Рублёвских да Феофана Грека икон, в старинных росписях, сохранившихся от тех времён, пусть маленько, не только в храмах, но и в церквушках глубинных.

Вот у кого тоже художникам современным ещё учиться нужно. И учатся же! Сколько тихого сияния вижу на многих полотнах у тех, кто не на потребу кошельку тугому пишет, а старается не изменять миру своему душевному и таланту. Им, таким-то вот художникам, тоже сейчас ох как трудно настоящее-то писать — кормиться было бы на что.

Да, вот что найдёшь у настоящих-то старообрядцев — очень сильные и чистые истоки просветительской и всяческой другой духовной деятельности. Но, как народ говорит, чего не поищешь, того и не сыщешь! Ищите же, люди, такое-то здоровое во всём!

Меня когда-то отчасти знакомство с историей старообрядчества и привело к убеждению, за которое меня уж били и надо мной куражилась недалёконькая критика: это хорошо, что декабристы в своё время потерпели поражение. Потерпев поражение, они очень много чего делали и сделали для Отечества, особенно для Сибири. Если бы они победили в ту пору, то раздрай в стране был бы ещё хуже, чем у нас сейчас. России, может быть, не существовало бы уже давным-давно. Пестель, Трубецкой и другие — они могли пользоваться вилкой, салфеткой, ножом за готовым-то столом очень хорошо. Но вот возьмём судьбу Трубецкого. Этот офицер, причём не русский офицер, благополучный и вообще пряником кормленый, тоже пошёл в Сибирь. А у них, декабристов, идеи никакой ясной не было, народ за ними не пошёл бы, и они с народом не пошли бы, декабристы, а просто великую — нет, невероятную! — смуту устроили бы, свалку бы несусветную устроили, и Россия, возможно, уже давно бы на княжества разбилась. Бог знает, что было бы: вот то же самое, что сейчас происходит. А чего сейчас нам не хватает — не хватает объединяющей силы, и слова тут мало.

Но верю, что силы — найдутся.

Верю, что лучшие люди России, в том числе и такие люди, как старообрядцы, да люди, ими воспитанные, будут, в конце концов, помогать спасать нас, наш придавленный народ, разлагающееся государство.

...Вернёмся к старообрядческому местечку Александрову. В одночасье сгорела там изба. Восьмеро детей остались без крова. Миша Перевозчиков, жив ещё был, через краевую газету «Красноярский рабочий» обратился от имени погорельца: помогите, люди добрые, чем можете. Я тоже собрал мешок, зашил, отправил,- кстати говоря, дошло по адресу. Ну, погорелец вскоре всех через газету поблагодарил, а потом сказал: спасибо всем, кто помог, не надо больше помогать. Лес, сказал, уже заготовили для новой избы, паства собралась, избу поставила, детям кто-то чего-то подарил, а дальше, мол, это дело рук Божьих и моих. Сейчас у него, бывшего погорельца, знаю, всё в порядке, живёт нормально.

А вот другой пример. Ниже Енисейска в ста километрах бежит речка Кий. Запустили мы там как-то тоню, и есть там такая рыбка — тагунок, сейчас она, правда, редкая стала, только в затонах у Туруханска и Енисейска ещё водится, и эти места люди, конечно, знают, рыболоводческие бригады там стоят. Так вот, кийскую тоню бросили люди, а мы всё равно заехали туда прошлым летом и порыбачили.

Ночная рыбалка — трудная рыбалка, но что же интересней может быть! ..

Рыбка стоит в устье реки и ждёт, пока скатятся хариус и ленок, после сама заходит туда и вымётывает икру. Так она поступает потому, что иначе хариус и ленок её икру просто съедят.

Да, так вот, несколько лет подряд сюда рыбачить мы заходили, и никого рядом не было, не видали, а прошлым летом, смотрим, стоят три избы, баня, навес. Люди.

Спрашиваю — кто? Старообрядцы, отвечают, с Бирюсы.

Пришлось им перебираться сюда с Бирюсы. Всё у них там было, на Бирюсе: и посёлок, и пасека, но.

Сначала кто-то устроил пожар, зажгли на пасеке омшаник. Люди кинулись тушить пасеку, а в это время им сожгли посёлок. Четыре года после этого они восстанавливались и уж начали оживать — как поплыла по реке возле них мёртвая рыба. Где-то там, в верховьях поставили, значит, такую химию, что после этого ни им там, ни рыбе не выжить было. Вот и решили переселиться на Кий.

Место выбрали хорошее. Однако.

Мужики, говорю, место-то вы умеете выбирать, и это замечательное место, лес рядом и по самой реке много всего — ягод и всякой благодати, и охота здесь должна быть хорошая, места нетронутые почти, и эта тоня тагуновая, и красная рыба на той стороне водится. А давно ли вы переселились сюда и сколько вас?

Четверо, отвечают, да стряпка. И за какое же время вы всё это поделали, спрашиваю, и сенокос провели, и баню с сараем поставили, и избу успели построить?..