Журнал «Если», 1996 № 02

— Мертвее не придумать, — мрачно сказал гид.

Эвилия испустила громкий стон. Ее колени подогнулись, и девушка рухнула на согнутую спину Рэднала.

Когда Эвилия потеряла сознание, Лофоса закричала и бросилась вперед, желая помочь подруге. Носко вез Мартос тоже завопила. Мобли, сын Сопсирка, рванулся к Рэдналу, пытаясь подхватить Эвилию. То же сделали Фер вез Кантал и Жозел вез Глезир. То же сделал еще один турист — среднего возраста узкоголовый, до сих пор не принимавший участия в разговорах. Возникла сутолока, все мешали друг другу.

Потом тихий узкоголовый внезапно перестал быть тихим и заорал:

— Я врач, будьте вы прокляты шестью миллионами богов! Пропустите меня?

— Пропустите врача! — подхватил Рэднал, как можно осторожнее опуская Эвилию на пол. — Посмотрите сперва ее, свободный Голобол, — добавил он, с облегчением вспомнив имя врача. — Боюсь, что Дохнору уже не помочь.

Кожа Голобола была такой же темной, как у Мобли, но по-тартешски он говорил с иным акцентом. Когда врач повернулся к Эвилии, та застонала и шевельнулась.

— Девушка в полном порядке, можно не сомневаться, а вот этот бедняга… — Как и Рэднал, он попытался нащупать пульс — так же тщетно. — Вы правы, сэр. Этот человек мертв. И уже довольно давно.

— Откуда вы знаете? — спросил гид.

— А вы разве не обратили внимания, что тело остыло? — заметил врач.

Очередным криком Эвилии мог бы по праву гордиться вышедший на охоту пещерный кот. Лофоса склонилась над подругой, заговорила с ней на родном языке; крик стих.

Только Рэднал начал задумываться над тем, что делать дальше, как к нему обратился Голобол:

— Взгляните-ка сюда, сэр.

Врач указывал на пятно на шее Дохнора прямо над тем местом, где она так неестественно изогнулась.

— Ну и что? — вынужден был спросить Рэднал.

— Вы, широкобровые, волосатый народ, вот что, — сказал Голобол. — И все равно здесь четко заметно… изменение окраса… цвета… как это на вашем языке?… пятно! Да? Хорошо. Такую отметину оставляет удар ребром ладони. Смертельный удар.

Несмотря на жару в Низине, Рэднала прошиб холодный пот.

— То есть вы хотите сказать, что это убийство?

Слово рассекло гомон голосов, стоявший в комнате, словно скальпель. Только что царила сумятица, потом мгновенно наступила тишина. И в этой внезапной звенящей тишине Голобол сказал:

— Да.

— О боги, ну мы влипли! — пробормотал Фер вез Кантал.

Почему боги (хотя Рэднал не верил во все их шесть миллионов) соизволили, чтобы убийство произошло именно в его группе? И почему, во имя всех богов, в которых он верил, убили именно моргафца?! В Моргафе с подозрением относились к любым происшествиям с его подданными в Тартеше. А уж если Дохнор из Келлефа действительно шпион, то к его смерти в Моргафе отнесутся не просто с подозрением — они будут в ярости!

Рэднал шагнул к радиофону.

— Кому ты хочешь позвонитъ? — спросил Фер.

— Сперва обращусь в милицию Парка. Их надо известить в любом случае. А затем… — Рэднал глубоко вздохнул, — затем, пожалуй, свяжусь со столичным отделением Глаз-и-Ушей Наследственного Тирана. Убийство моргафца, принесшего клятву верности Богине, дело не для парковой милиции. Кроме того, пусть уж лучше кто-нибудь из Глаз-и-Ушей уведомит о случившемся моргафские власти, а не я.

— Да, могу себе представить, — кивнул Фер вез Кантал. — Ты скажешь что-нибудь не то, а они свои канонерки пустят через Рукав! Или… — Работник паркового хозяйства покачал головой. — Нет, даже островной король не настолько спятил, чтобы швыряться звездными бомбами из-за такого пустяка. — Фер с надеждой поднял глаза. — Правда?

— Разумеется. — Но в голосе Рэднала тоже не было уверенности. В мире все перевернулось с тех пор как пятьдесят лет назад появилась звездная бомба. Ни Тартеш, ни Моргаф не использовали звездные бомбы даже в войне друг против друга, но не переставали производить и испытывать это страшное оружие. Тем же занимались еще восемь или десять других государств, опередивших других в технологических изысканиях. Если начнется большая война, она запросто может перерасти в Большую Войну, после которой…

Рэднал пробежал пальцами по кнопкам радиофона. Раздался треск, потом возник голос:

— Милиция Котлован-Парка, подкомандир вез Стернз.

— Благословят тебя боги, Лием вез! — Этот человек был Рэдналу знаком и симпатичен. — Говорит вез Кробир, из базового лагеря. К сожалению, я должен сообщить, что у нас смерть. Похоже, убийство. — Гид объяснил, что случилось с Дохнором из Келлефа.

— Ну почему обязательно моргафец?! — воскликнул Лием вез Стернз. — Теперь придется вызывать Глаза-и-Уши, и одним богам известно, чем все это кончится.

— Да, мой следующий звонок в Тартешем, — сказал Рэднал,

— Вообще-то тебе, наверное, следовало звонить туда в первую очередь, ну. да ладно. Приеду с бригадой, как только поднимем вертушку. До встречи.

— До встречи.

Следующий звонок пришлось делать через оператора. Через несколько сотен сердцебиений Рэднала связали с неким Пегголом вез Менком. В отличие от сотрудника милиции Парка, тот все время перебивал вопросами, поэтому разговор шел вдвое дольше.

Когда Рэднал закончил, Глаз-и-Ухо заявил:

— Вы верно поступили, связавшись с нами, свободный вез Кробир. Мы займемся дипломатическим аспектом дела и немедленно вышлем группу для расследования. Не позволяйте никому покидать базовый лагерь.

Вместо более распространенной — и более конфиденциальной — трубки радиофон был снабжен громкоговорящей диафрагмой, и слова Пеггола вез Менка слышали все. Никому они не понравились.

— Это что же он хочет? — сказала Эвилия.

Чтобы мы сидели здесь взаперти… с убийцей?

Она начала дрожать, и Лофоса обняла ее за плечи.

У Бентера вез Мапраба возникло иное возражение:

— Послушайте, свободный, я немало заплатил за осмотр Котлован-Парка и намерен получить все, что было обещано. В противном случае я обращусь в суд.

Рэднал подавил стон. Тартешский закон, в значительной степени основанный на доверии, сурово карал тех, кто нарушает договор. Если старик обратится в суд, то несомненно получит изрядную компенсацию за причиненный ему ущерб от Котлован-Парка, и в частности, от Рэднала, поскольку гид не обеспечил выполнения обещанных услуг.