Журнал «Если», 1996 № 02
Шрифт:
— Одобряю вашу заботу, — сухо произнес Глаз-и-Ухо. — Я тоже в первую очередь пекусь о казне Тирана. Ну тогда так: вы начинайте осмотр Парка, выполняя условия контракта, а я отправлюсь с вами, в то время как мои коллеги будут работать здесь. Это разумно?
— Да, свободный, благодарю вас! — воскликнул гид.
В это время сотрудники Глаз-и-Ушей методично осматривали спальные помещения туристов и их вещи. Один агент вынес из комнаты Лофосы книгу и положил ее на стол перед Пегголом вез Менком. На обложке красовалась цветная фотография двух совокупляющихся
— Забавно, — произнес он, — хотя это должны были конфисковать на границе.
— Еще чего! — возмущенно заявила Лофоса. — Только такие ханжи, как вы, широкобровые, делают вид, будто не одобряют подобное занятие, а на самом деле просто балдеют от него! Уж я-то знаю!
Рэднал отчаянно пожелал, чтобы Пеггол не стал интересоваться, откуда она это знает. Лофоса наверняка ему все выложит, причем в красочных деталях; уж чем-чем, а стыдливостью они с Эвилией не отличаются.
Но Пеггол сказал:
— Мы здесь не для того, чтобы искать порнографию. Держите свою игрушку, раз вы любите рассказывать всему, миру то, что следует хранить в тайне.
— A-а, чушь! — Лофоса схватила альбом и понесла в свою комнату, демонстративно виляя бедрами, словно тем самым возражая Пегголу.
Больше Глаза-и-Уши ничего интересного ни у нее, ни у Эвилии не нашли. Рэднал даже удивился: девицы притащили в комнаты все, кроме ездовых ослов. Потом он пожал плечами: должно быть, набрали всяких женских побрякушек и мелочей, которые им следовало оставить в тартешской гостинице, если уж не дома в Крепалге.
А потом праздные мысли вылетели из головы — агент, обыскивавший комнату Дохнора, громко присвистнул. Пеггол вез Менк бросился к нему и вышел в гостиную, что-то сжимая в кулаке. Когда он разжал пальцы, Рэднал увидел две шестиконечные золотые звезды — моргафский знак воинского отличия.
— Значит, все-таки шпион! — воскликнул Фер вез Кантал.
— Возможно, — кивнул Пеггол.
Но когда он связался по радиофону с Тартешемом, выяснилось, что, пересекая границу Тирании, Дохнор из Келлефа не скрыл своего звания батальонного командира.
Глаз-и-Ухо хмыкнул:
— Солдат — да, но похоже, что не шпион.
— Надеюсь, вы скоро прекратите здесь шарить и дадите наконец возможность начать оплаченный тур! — вмешался Бентер вез Мапраб. — У меня не так много свободного времени.
— Успокойтесь, свободный, — сказал Пеггол. — Убили человека.
— И он. не будет жаловаться, если я все-таки увижу пресловутые чудеса Котлован-Парка! — подхватил Бентер, так яростно сверкая глазами, словно сам Наследственный Тиран распекал тупого подданного.
Рэднал, видя, как Бентер реагирует, когда ему перечат, невольно подумал, не сломал ли тот Дохнору шею просто в отместку за проигрыш. Бентер, конечно, не молод, но далеко не слаб. И наверняка ветеран последней войны с Моргафом — или предпоследней с Моргафом и Крепалганским Единством. Старик знает, как убивать.
Рэднал покачал головой. Эдак вскоре можно заподозрить Фера и Жозела или собственную
тень. Жаль, что по жребию ему выпала работа гида. Лучше изучать метаболизм жирной песчаной крысы, чем гадать, кто из его подопечных совершил убийство.— Прежде необходимо осмотреть наружные строения, — сказал Пеггол вез Менк. — Свободный вез Кробир уже обещал вам завтра начать тур. Я как профессионал считаю, что ни один суд не поддержит иск из-за однодневной задержки, когда вам гарантирована компенсация потерянного времени.
— Ба! — Бентер яростно фыркнул и отвернулся.
Гид поймал взгляд Тогло вез Памдал. Слегка приподняв бровь, девушка покачала головой. В ответ он еле заметно пожал плечами. Оба улыбнулись. В каждой группе всегда найдется такой сварливый тип. Рэднал был рад, что Тогло не держит зла из-за его опрометчивых забав с Лофосой и Эвилией.
— Кстати, о наружных строениях, свободный вез Кробир, — сказал главный Глаз-и-Ухо. — Там только хлев?
— И туалет, — ответил Рэднал.
— Ах да, туалет, — Пеггол сморщил нос. Его нос был даже больше, чем у Рэднала. Широкобровые вообще отличались крупными носами, словно бы служащими противовесом их удлиненным черепам. Поэтому лиссонесцы, чьи носы обычно были маленькими и приплюснутыми, называли тартешцев «рылом». Это прозвище вызывало драку в каждом порту Западного океана.
Фер вез Кантал сопроводил одного из людей Пеггола к хлеву; Глаз-и-Ухо явно нуждался в поддержке в борьбе против могучих бешеных ослов — об этом красноречиво свидетельствовал его внешний вид. Когда шеф отдал агенту приказ, тот вздрогнул и побледнел, словно ему велели вторгнуться в Моргаф и снять скальп с островного короля.
— Вы, Глаза-и-Уши, должно быть, ведете в основном дела в больших городах, да? — спросил Рэднал.
— Это заметно? — Пеггол вез Менк поднял бровь. — Верно, мы горожане до мозга костей. Угроза государству обычно исходит из толпы маскирующихся людей. Когда толпа не маскируется, в дело, как правило, вступает армия.
Мобли, сын Сопсирка, подошел к полке, где лежала доска с боевыми фигурами.
— Раз уж мы сегодня остались в лагере, может, сыграем партию, Рэднал?
— Лучше, наверное, как-нибудь в другой раз, свободный вез Сопсирк, — ответил гид, обратившись к Мобли на тартешский манер. Может быть, коричневокожий поймет намек и будет использовать его имя более формально.
Но Мобли, похоже, намеков не понимал, как видно было из его неудачных заигрываний с Эвилией и еще более неудачного выбора времени для партии в бой.
Глаз-и-Ухо вернулся из хлева, так и не найдя разгадку смерти Дохнора. Судя по его тихому рассказу коллегам, он был рад, что вообще сумел унести ноги из этого логова кровожадных хищников. Работники Котлован-Парка с трудом прятали улыбки. Даже некоторые туристы, которые впервые увидели ослов всего-то два дня назад, посмеивались над его страхом.
Что-то на крыше громким скрипучим голосом отчетливо произнесло: «Хи-хи-хи». Агент, бесстрашно покоривший хлев, оцепенел, а Пеггол вез Менк снова поднял бровь: