Журнал «Если», 1999 № 08

На следующее утро я стоял первым в очереди к дверям «Пути, ведущего вглубь». Ровно в девять меня впустили в зал Ожидания. Я сел на табуретку перед своим ящиком и переоделся в халат и вьетнамки.

— Для чего этот серебряный молоточек? — спросил я, когда появился служитель Скрипучие-Ботинки.

— Иногда ящики туго открываются, — пояснил он. — Или туго закрываются. Ложитесь. Прошлым летом вы были на «Амазонских», верно?

Я кивнул.

— Так я и думал. На лица у меня память просто зверская, — он начал лепить мне на лоб какие-то маленькие штуковины. — Высоко поднялись по реке? Анды было видно?

— Да, на самом горизонте. Девушки-индианки носили узкие лифчики из коры.

— В ТДВ узеньких лифчиков немерено. За пять дней успеете прилично подняться. Только не торопитесь осматриваться в комнатах: понимаете, чтобы войти в дверь, вам достаточно ее увидеть. Наслаждайтесь не слеша. Зажмурьтесь.

Я зажмурился.

— Спасибо за совет.

— Я составлял программу, — пояснил он. — Сделайте глубокий вдох.

Ящик скользнул в бокс. Едко запахло витазином, и я точно пробудился от сна. Я находился в сумрачной библиотеке. Стены были обшиты дубовыми панелями. Она стояла у окна с узкими стеклами в тюдорианском стиле, за которым виднелось что-то вроде сада. Она была одета в короткую комбинацию из изумрудно-зеленого шелка с апельсиновой искрой, обшитую по боковым швам трепещущими кружевными рюшами. Сильно декольтированный корсаж, украшенный матерчатыми пуговицами. Широко расставленные, обшитые кружевами бретели. На миг мне померещилось, что я не знаю ее имени, но тут оно само сорвалось с моего языка:

— Шемиз [1] .

Так, разжав кулак, обнаруживаешь на ладони вещицу, о которой просто-напросто забыл.

Я подошел к окну и встал рядом с Шемиз. Сад на поверку оказался участком земли, разгороженным низкими живыми изгородями и расчерченным дорожками, которые были посыпаны гравием. Все это начинало мелко дрожать от слишком пристального взгляда. Отвернувшись от окна, я увидел дверь. Она была в дальней стене, между двумя книжными шкафами. Пригнув голову, я переступил порог и оказался в спальне, оклеенной обычными бумажными обоями. Окно с белыми переплетами. Вязаные половики на некрашеном сосновом полу.

1

Шемиз (фр.) — нижняя рубашка. (Прим. перев.)

— Шемиз, — позвал я. Она стояла в простенке между окон, одетая в боди из кремово-белого стрейч-атласа, с чашечками на проволочном каркасе, обшитыми белыми кружевами, и треугольным вырезом. Верхушки деревьев под окном трепетали, точно от ветра.

Очевидно, я поднимался все выше. На атласной спинке ее боди был низкий треугольный вырез, повторявший своими контурами передний. Мне понравилось, как врезаются в ее тело бретельки. Едва повернув голову, я увидел дверь. Она была на ступеньку ниже комнаты, и пришлось пригнуться. Я оказался в длинном темном зале с узкими окнами, закрытыми плотными шторами. Шемиз сидела на вычурно изогнутой козетке, одетая в сорочку в стиле «куколка» из небесно-голубого тюля, отделанную кружевными оборками. Под сорочкой были видны лифчик из кружев-гофре и такие же трусики. Одной рукой я отдернул штору. Далеко внизу я узрел кроны деревьев, а под ними — булыжные мостовые, мокрые от дождя.

Я сел рядом с ней. Она по-прежнему была обращена ко мне затылком, но я чувствовал, что она улыбается. Действительно, почему бы ей не улыбаться? Она существовала лишь в те минуты, когда я был рядом с ней. Она была обута в легкие туфельки, отделанные кружевом, как и ее трусики. Я не помешан на женских ступнях, но в этих туфельках ее ножки выглядели очень привлекательно. Я смаковал наслаждение, пока кружева ее трусиков не отпечатали свой узор в моем сердце. И вдруг мне послышалось, будто какой-то слабый голосок взывает о помощи.

Оглянувшись, я увидел в стене низкую, полукруглую дыру, ненамного больше мышиной норы. Мне пришлось ползти по-пластунски, и все равно я еле протиснулся в нее, выставив вперед плечо.

Я оказался в коридоре без единого окна с бетонным полом. Стены были голы. Пол — холодный и какой-то кривой. Стоять было трудно. У стены штабелем лежали свеженапиленные доски. На этом штабеле сидела девушка в красной кепке. Кепке типа бейсболки.

Девушка встала. Она была одета в футболку с надписью:

МЕРЛИН СИСТЕМС

НАШ СОФТ РАБОТАЕТ, КАК ЛОШАДЬ

Я понял, что, кажется, ничего не понимаю.

— Шемиз?

— Нет, не Шемиз, — ответила она.

— Не Шемиз, — произнес я. — Что вы тут делаете? Это мои…

— Тут ничего вашего нет, — процедила она. — Вы сейчас не в ТДВ. Вы в параллельке. В цикле программиста.

— А как же сюда попали вы?

— Программист — это я.

— Девушка-программист?

— Естественно. Девушка и программист, — под футболкой у нее были мешковатые белые хлопчатобумажные трусики. — Ну, что вы думаете?

— Думать от меня не требуется, — я почувствовал, что начинаю злиться. — Это Неопосредованный опыт. А вы не относитесь к числу моих фантазий.

— Погодите с выводами. Я дева, заточенная в темнице. А вы настоящий мужчина. Вы ведь пришли на мой зов, верно? Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в Верхний зал.

В Верхний зал! С какой небрежностью произнесла она эти три слова.

— Говорят, он еще не открыт.

— Открыт-открыт — для тех, кто знает дорогу, — возразила она. — Есть короткий путь через мышиные норы.

— Мышиные норы?

— Чересчур много вопросов задаете. Я вам покажу. Только делайте именно то, что я скажу. Самостоятельно вам осматриваться нельзя.

— Это почему же? — я вновь почувствовал, что начинаю злиться. И огляделся по сторонам, просто чтобы настоять на своем. И увидел дверь.

— Потому, — пробурчала девушка у меня за спиной.

Но я уже переступал порог, пригнув голову. И оказался на старомодной кухне с белыми деревянными шкафчиками. Шемиз стояла у стола, помешивая в горшке огромными ножницами. Она была одета в облегающий, очень открытый лифчик без бретелек, с чашечками на проволочном каркасе и легкой подкладке, сшитый из стрейч-атласа и кружев. Также на ней оказались трусики с выемками на бедрах, широкой резинкой и ажурной кружевной вставкой спереди. И лифчик, и трусики были белые.

— Шемиз! — воскликнул я. Интересно, озадачило ли ее мое исчезновение.

Разумеется, не озадачило. Позади нее кто-то либо выходил, либо входил в дверь кладовой.

Это был я.

Я был одет в халат с эмблемой «Пути, ведущего вглубь».

Это действительно был я.

Мой взгляд уперся в пятнистый потолок зала Ожидания.

— Что случилось? — спросил я. Мое сердце бешено стучало. Слышался отчаянный скрип ботинок. Где-то взревела сирена. Других выдвинутых ящиков, кроме моего, не было.

— Система грохнулась, — сказал служитель. — Вас вызывают в отдел работы с клиентами. Срочно.