Журнал «Если», 2000 № 01

— Можешь остаться на Острове, Кулейн, но не в Круглой Зале. — Она указала на могучий Тор, на венчающую его башню. — Можешь отдохнуть там, а я распоряжусь, чтобы тебе приносили еду.

— Благодарю тебя, госпожа. Мне стало легче на сердце.

Она повернулась и ушла. Кулейн начал подниматься по древней тропе, обвивавшей Тор, все выше и выше над Островом и озером. К древней башне, которая помнила Атлантиду. Деревянные полы сгнили, и остались лишь огромные камни, тщательно обтесанные с точностью, утраченной миром, и соединенные без помощи извести. Кулейн собрал гнилые обломки, разжег костер и улегся спать под звездным небосводом.

Глава 11

Кормак очнулся на безжизненном пустыре среди скелетов засохших деревьев. Рядом с ним лежал его меч, а позади был туннель, уводивший вверх сквозь гору. Он сел и заглянул внутрь туннеля. В дальнем конце, в самом сердце горы, он заметил мерцающее сияние, и его неодолимо потянуло пойти туда и омыться светом.

Но туг он заметил, что рядом кто-то есть, и стремительно обернулся с мечом в руке. На плоском камне сидел седобородый старик, одетый в длинный серый балахон.

— Кто ты? — спросил Кормак.

— Никто, — ответил тот с тоскливой улыбкой. — Хотя когда-то и у меня было имя.

— Что это за место?

Старик пожал плечами.

— В отличие от меня, оно имеет много названий и много тайн, хотя, подобно мне, оно нигде. Как ты сюда попал?

— Я… была схватка… Я… не помню.

— Порой это милость, и ее надо принимать с великой благодарностью. Есть много такого, чего я предпочел бы не помнить.

— Мне нанесли много ран, — сказал Кормак. Задрав рубаху, он ог-ляд ел свою грудь и плечи. — Но их… нет.

— Раны не здесь, — заметил старик. — Ты хорошо сражался?

— Нет. Я был слеп… Андуина! Я должен найти ее! — Он встал и направился к туннелю.

— Ты не найдешь ее там, — негромко сказал старик, — ибо там кровь, и огонь, и жизнь.

— Что ты такое мелешь, старик?

— Очевидное, Кормак, сын Утера. Твоя возлюбленная прошла перед тобой по этой длинной серой дороге. У тебя хватит смелости пойти за ней?

— Смелости? Ты совсем сбил меня с толку. Где она?

Старик встал и указал на дальние горы за черной рекой, которая вилась внизу по дну долины.

— Она там, Кормак. Там, где собираются все новые души. В горах Проклятых. Это, юный принц, место ужасов, где могут ходить лишь мертвые. Там Пустота и Хаос.

— Так значит… я…

— Ты мертв, принц Кормак.

— Нет!!!

— Погляди вокруг, — призвал старик. — Где тут жизнь? Трава? Хотя бы одно зеленеющее дерево? Следы животных или птиц? Где звезды — украшение неба?

— Ты говоришь, она там. Но почему я должен тебе верить?

— Я не стал бы лгать тебе, юный принц. Я служил твоему отцу, и его отцу, и отцу его отца. Я был Владыкой Волшебников.

— Ты Мэдлин?

— Да, это было одним из моих имен в лучах Света. Теперь я никто.

— Так и ты мертв?

— Да, принц Кормак. Ты пойдешь со мной по серому пути?

— И я найду Андуину?

— Не знаю, Но ты пройдешь ее дорогой.

— Тогда я — с тобой.

Мэдлин улыбнулся и начал спускаться вниз по склону к черной реке. Он вскинул руки в призывном жесте, и на реке показалась черная барка, которой правило чудовище с головой волка и глазами, пылавшими красным огнем. Кормак поднял меч.

— Оружие ни к чему, — шепнул Мэдлин. — Это всего лишь Перевозчик, он не причинит тебе вреда.

— Какой вред можно причинить мертвецу? — спросил Кормак.

— Умерло только твое тело. Дух все еще способен страдать и, хуже того, угаснуть. Тут много зверей и бывших людей, которые посягнут на него. Держи меч наготове, Кормак. Он тебе понадобится.

Вместе они спустились в барку и отправились на противоположный берег.

Лодка причалила к каменной пристани. Мэдлин выбрался первым, за ним — Кормак. Перевозчик сидел неподвижно, устремив красные глаза на юношу. Неожиданно он протянул к нему руку.

— Чего он хочет?

— Черную монету, — ответил Мэдлин. — Все путники должны платить Перевозчику.

— У меня нет никакой монеты.

Старик встревожился.

— Пошарь в карманах, юный принц, — приказал он. — Она там.

Кормак повиновался, а затем развел руками.

— Я же сказал, у меня нет ничего, кроме меча.

Мэдлин понурил голову.

— Боюсь, я навлек на тебя страшную беду, Кормак.

Он обернулся и заговорил с Перевозчиком на языке, не известном юноше. Чудовище как будто улыбнулось, потом встало, повернуло барку и направило ее обратно.

— Что за беду?

— Ты, видимо, не умер, хотя, каким образом очутился здесь, понять невозможно. У каждой души есть с собой черная монета.

— Ну так что? Он же перевез нас.

— Да, но обратно он тебя не доставит. В том-то и беда!

— Речка не такая уж широкая, Мэдлин. Если понадобится, я преодолею ее вплавь.

— Ни в коем случае не вздумай коснуться этой воды! Это — порождение ада. Она сожжет того, кто ее коснется, и боль будет длиться вечность.

Кормак подошел к старику и положил руку ему на плечо.

— Никакой беды тут нет. Жить без Андуины я не хочу, а она уже переплыла реку. Так идем же. Я хочу добраться до гор еще до темноты.

— Темноты? Здесь не бывает ни темнее, ни светлее. Такова Пустота, и она не меняется.

— Пусть так, но идем же! — крикнул Кормак. Мэдлин кивнул, и они зашагали прочь от реки.

Шли они много часов, пока наконец усталость не овладела принцем.

— Ты никогда не устаешь? — спросил он волшебника.

— Нет, Кормак. Это еще одно доказательство твоей связи с жизнью. Давай сядем вон там, на склоне. Я разожгу костер, и мы побеседуем.

Они устроились в кольце валунов. Мэдлин собрал хвороста, и маленький костер весело запылал. Волшебник, казалось, глубоко задумался, и Кормак не заговаривал с ним. Потом Мэдлин потянулся, мрачно улыбнувшись.