Журнал «Если», 2000 № 11
Шрифт:
— Можете выполнять разную мелкую работу, — разрешила Сьюзен.
— Элли покажет, что и как.
— Пусть покормит цыплят? — обрадовалась Элли. — А я пока соберу яйца.
— Это ему не повредит.
Сьюзен направилась доить коров к каменному сараю, куда скотину загоняли на ночь, а Элли взяла Литтона за руку и повела в курятник.
— Маскелл своих кур держит, точно в тюрьме, — сообщила она Литтону. — Укорачивает им клювы кусачками и запихивает в клетки, как сардины в банку. Если какая дохнет, то другие ее съедают. Куры у него — настоящие убийцы…
Они свернули за угол.
В
Литтон поднял кусок проволочной сетки. Он был аккуратно вырезан. А на стене кто-то намалевал кровью знак: перевернутый трезубец в круге.
— Бродяги, — процедила Элли.
Близ Гластонбери находился большой лагерь хиппи, прозванный «цыганским табором». После войны им было велено оставаться в лагере и жить на пособие. Но бродягами их прозвали как раз потому, что они не могли подолгу усидеть на одном месте; хиппи нередко сбегали из «таборов» и устраивали набеги на фермы и деревни.
Литтон покачал головой:
— Хиппи вечно голодны: убив кур, они бы их обязательно забрали. И конечно, не забыли бы яйца.
Яйца кто-то собрал в кучку, а потом тщательно растоптал.
Кровь оказалась еще свежей. Элли даже не представляла, как такое можно было проделать, пока в доме все спали. Негодяи наверняка нанесли удар очень быстро, иначе бы куры раскудахтались.
— Где у вас огород? — спросил Литтон.
У Элли дрогнуло сердце.
Она показала ему тропинку к огороду, отделенному от фруктового сада густой живой изгородью. Кто-то выдрал подпорки для бобов и с их помощью уничтожил весь будущий урожай. Капусту измочалили, молодую морковь расплющили каблуками, кабачки раскрошили. От теплицы остался лишь скелет: стекла разбили, а каждый куст томатов выдрали с корнем и растоптали. Даже на грядочке с лекарственными травами, за которой ухаживала Элли, все выдрали и разбросали.
Элли зарыдала, не стесняясь обильных слез. Кто-то уничтожил сотни часов труда.
На раме теплицы трепыхался клочок ткани. Литтон осмотрел его: домотканое пончо из крашеных ниток, усеянное значками с изображением листьев марихуаны, мультяшных котов и какими-то разноцветными пятнами.
— Хиппи! — завопила Элли. — Долбаные хиппи!
К калитке у входа на огород подошла Сьюзен. Она пошатнулась, едва не упав, и ухватилась за калитку.
— Это не хиппи, — сказал Литтон.
Он поднял сломанный томатный куст, валявшийся у входа в теплицу, и показал на размазанное желтое пятно.
— Элли, где ты недавно такое видела?
— Терри Гилпин, — вспомнила Элли. — Когда он плюнул на письмо.
— Плюет он точнее, чем стреляет, — прокомментировал Литтон и поморщился. — К счастью.
Литтон стоял у мотоцикла, доставая из багажника перчатки.
— Вы уезжаете? — спросила Элли.
— Нет, — ответил Литтон, надевая пояс с револьверами. — Я еду в паб.
Он щелкнул пряжкой и поправил кобуры на бедрах. Оружие словно придало ему сил, заставило выпрямиться.
Сьюзен, все еще не оправившаяся от потрясения, не возражала.
— И вы хотите застрелить сквайра Маскелла? — спросила
Элли.— Просто собираюсь пропустить стаканчик.
Элли крепко обняла Сьюзен. Они вот-вот могли потерять все, что у них осталось, но каждая была готова отдать другой все свои силы. И тут Маскелл был бессилен что-либо изменить.
Литтон направился к воротам.
Элли разжала объятия. Какое-то мгновение Сьюзен ее не отпускала, но потом безмолвно благословила. Элли знала, что ей нужно присмотреть за Литтоном.
Он уже прошел половину пути, когда Элли догнала его возле навеса у автобусной остановки, оставшегося с тех времен, когда здесь еще ходил рейсовый автобус. Дальше они зашагали вместе.
— Надеюсь, вы его застрелите, — сказала она.
— Я лишь хочу понять, почему он настолько одержим желанием завладеть вашей фермой, Элли. У таких, как Маскелл, всегда есть причины. Вот почему они такие ничтожества. Опасаться надо лишь тех, у кого нет причин.
Литтон толкнул дверь и вошел в паб. В это время дня там было почти пусто. Дэнни Кеог сидел на своем обычном месте, рядом на полу лежала его отстегнутая деревянная нога. Тедди Гилпин сражался за игровым автоматом, а его братец пил сидр, закусывая чипсами и плотоядно разглядывая красоток в журнале.
Барменша Джанет Спек любовалась высокой копной своих волос в длинном зеркале. Завидев Литтона, она сразу проявила к нему интерес и как-то странно смутилась. Элли ее почти поняла.
Челюсть Терри отвисла, явив всеобщим взорам малопривлекательное зрелище полупережеванных чипсов. Пощелкивание автомата смолкло, а руки Тедди потянулись от кнопок к рукояткам револьверов. Элли наслаждалась моментом, прекрасно понимая, что все в пабе сейчас напряглись, гадая, что незнакомец, ее друг — ведь он ее друг! — сейчас сделает. Гэри Чилкот, низенький и пронырливый подручный Маскелла, проворно шмыгнул в заднюю комнату, где обычно выпивал сквайр.
— День добрый, гудмен, — сказала Джанет, растягивая тонкие губы в лисью улыбку и демонстрируя ослепительно белые зубы. — Чего желаете?
— «Белле». И молочный коктейль для Элли.
— Она еще несовершеннолетняя. Ее нельзя обслуживать в пабе.
— Маскелл не станет возражать. Мы с ним старые приятели.
Джанет принялась разливать напитки. Литтон взглянул на ее шею, полуприкрытую выбившимися из прически прядями, и поймал в зеркале улыбку барменши. Она не сводила с него глаз, хоть он и стоял у нее за спиной.
Джанет подошла к музыкальному автомату и поставила «Портисхед». Потом танцующей походкой вернулась за стойку, выразительно покачивая бедрами. Музыка заполнила пространство между ними, передавая безмолвные послания.
Распахнулась дверь, и в бар, пыхтя, ввалился управляющий Дрейпер. Очевидно, его срочно вызвали.
— Я как раз собирался снова зайти к гудвайф Эймс, — сообщил он Литтону, не упоминая, что во время их последней встречи Литтон лежал на земле, а плечо его было прострелено констеблем. — Тони Джаго, предводитель бродяг, смылся из Гластонбери с шайкой своих хиппи. Ожидаются набеги на фермы. Пусть Сьюзен остережется. Все хиппи — мерзавцы! Никакого уважения к собственности. Они нажираются наркотиков и перестают соображать, что делают!