Журнал «Если», 2000 № 12

Однако голливудские продюсеры не унимались, стараясь выкачать из модного сюжета максимум прибыли. В 1994 году мультипликационным фильмом «Горец: приключения начинаются» (режиссер Фредерик Дубовски) был запущен цикл анимационных похождений Бессмертных меченосцев. Как отрубленные головы согласуются с воспитанием детишек, на которых был ориентирован сериал, мало кто задумывался… В том же 1994 году режиссер Эндрю Морахан опять явил миру Коннора Маклауда, сняв третий кинофильм о Бессмертном шотландце: «Горец 3: волшебник». На этот раз Горец номер один из научно-фантастического будущего перенесся в фэнтезийное настоящее: ему предстоял смертельный поединок со злобным японским магом…

Но не дано было герою Ламберта прожить дальше четвертого фильма… Создатели киноленты «Горец 4: конец игры» (2000) в попытках выжать последние капли из набившего оскомину квеста попытались оживить сюжет, вновь сведя вместе двух родственников из клана Маклаудов и соединив несоединимые линии двух сериалов: кино и телевизионного. Какая-то из этих линий должна была победить. Победила телевизионная. Ведь вслед за Дунканом из сериала в фильм просочились и Наблюдатели, и Джо Доусон, и самый старый из Бессмертных пятитысячелетний Метос. Сам фильм сильно напоминает пусть более продолжительную и дорогую (бюджет 15 миллионов долларов), но очередную часть сериала.

Оказывается, когда-то давно Коннор Маклауд убил священника, который отправил на костер его мать. Священник ожил, стал Бессмертным и начал мстить. Когда-то давно Дункан Маклауд женился на будущей Бессмертной и, чтобы сделать любовь воистину вечной, зарезал жену. Та ожила, стала Бессмертной и тоже мстит, объединившись с бывшим священником, который представляет собой совсем обнаглевшее воплощение мирового зла. Правила ему не писаны, он убивает Бессмертных даже в «святых местах». И попутно доказывает, что не только «хорошие» Бессмертные могут объединяться — он сам создает послушный прайд из неумирающих «отморозков». Тогда братья Маклауды решают, что не смогут каждый в одиночку справиться со злом и один из них должен убить другого, чтобы личная мощь объединилась в одном человеке. Угадайте, кто победит в братоубийственной схватке?

Это первая самостоятельная работа в кино режиссера Дугласа Арникоски. До сей поры он поучаствовал во многих известных фильмах («Факультет», «От заката до рассвета», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Четыре комнаты») в качестве первого помощника режиссера. Однако, похоже, даже работа с такими грандами, как Терри Гиллиам, Роберт Родригес, Квентин Тарантино, не очень многому его научила. Он пытается экспериментировать в духе своих бывших учителей, но попытки эти только вносят сумбур в видеоряд. Подобные эксперименты — единственное, что отличает фильм от сериала. Остается только надеяться, что название «Конец игры» окажется пророческим и головы наконец перестанут падать с плеч несчастных Бессмертных.

Дмитрий БАЙКАЛОВ

ЗАПОЗДАВШИЙ СТАРТ

Продолжаем знакомить наших читателей с историей европейского фантастического кинематографа. Сегодня — горизонты болгарской кинофантастики.

В европейскую фантастическую семью Болгария, вопреки богатейшей фольклорно-сказочной истории, вошла едва ли не последней — в 1920-е годы. Упущенное, однако, было наверстано довольно быстро: именно в Болгарии еще в 1922 году Светослав Минков создал самое первое в мире издательство фантастики «Аргус», затеявшее опять-таки первую в жанре книжную серию — «Галерея фантастики».

Но то — фантастика литературная. Другое дело — кинематограф. Болгарское кино всегда славилось своими реалистическими притчами и документалистикой. Фантастические же сюжеты здесь не получили должного развития даже в 60-е, когда началось повальное увлечение кинокосмосом и кинороботами на территории всего соцлагеря. Конечно, элементы фантастического допущения, художественной условности болгарское реалистическое кино использовало и использует довольно часто, как, например, в «Иллюзии», «Последнем лете» или «Ветре путешествий», но минимальность и несамоценность этих элементов не позволяет зачислить эти фильмы в раздел кинофантастики.

Впрочем, «недоразвитость» НФ-кинематографа Болгарии — следствие не столько «неразумения» кинодеятелями специфики жанра, сколько недостаточной (даже в «лучшие» коммунистические годы) материально-технической базы. Кроме того, в болгарском киномире просто не нашлось таких отчаянных популяризаторов жанра (каковыми в советском кино были, например, П. Клушанцев, Р. Викторов или В. Та-расов), которые обладали бы изрядной пробивной силой, ставшей важнейшим фактором при создании НФ-кино в условиях тотальности соцреалистической идеологии.

Конечно, много говорить о явлении под названием «болгарская кинофантастика» невозможно, ибо такое явление почти неразличимо на фоне европейского и тем более мирового кино. Так же довольно сложно рассуждать здесь о каких-либо четких тенденциях. Однако это не означает, что болгары совсем уж не предпринимали попыток поднять национальный НФ-кинема-тограф на заметный уровень.

«Болгарское присутствие» (пока еще в качестве стажеров, практикантов) в мире кинофантастики началось только в 1967 году с совместной с советскими кинематографистами работы над экранизацией романтической фантасмагории Александра Грина «Бегущая по волнам» (реж. Павел Любимов). Впрочем, привязанность киновоплощения гриновского романа к фантастике весьма относительна.

Первой же болгарской картиной, созданной в жанре НФ, стал двухсерийный фильм «Третья от Солнца» (1972), в основу которого легли рассказы Павла Вежинова из его сборника «Синие бабочки».

Эту философско-фантастическую ленту, посвященную популярной теме Контакта, болгарские критики поспешили окрестить самым амбициозным проектом отечественного кинематографа. В известной степени так оно и есть: к созданию фильма «были привлечены лучшие силы всех кинопрофессий» (А. Александров), а сложные комбинированные съемки и технические «примочки» осуществили умельцы с чешской киностудии «Барандов». Наконец, режиссером картины стал обласканный критикой и кинофестивалями Георги Стоянов, а сценарий написал сам Павел Вежинов.

Спустя несколько лет кинематографисты снова обратились к творчеству Павла Вежинова. В 1979 году на киностудии «Баян» была экранизирована известнейшая фантастическая повесть писателя «Барьер» (реж. Христо Христов) — красивая аллегорическая история о девушке Доротее (эдакой болгарской «сестрице» беляевского Ариэля), наделенной множеством удивительных способностей, в том числе умением летать и даже вовлекать в свои полеты других. Режиссер точно уловил и отобразил на экране трагический пафос повести: неизбежность столкновения полета творческой души и приземленности обывательского рационализма.

«Барьер», кажется, единственный болгарский фантастический фильм, известный российским зрителям — в 1981 году лента шла в нашем прокате.

Упомянув об отсутствии тенденций в болгарской кинофантастике, автор этих заметок упустил следующее. По крайней мере одна тенденция прослеживается отчетливо: в основе большинства болгарских Нф-фильмов лежат литературные произведения.

Вышедший в 1974 году фильм «Ламия» по одноименной повести Николая Хайтова поставил опять-таки «мэйнстримовский» режиссер — Тодор Динов. По жанру — это историко-героическая фэнтези, повествующая о событиях дохристианской эпохи. Герой этой красочной картины вступает в смертельное противоборство с власть предержащими и силами Зла, уничтожив главный «символ страха и покорности» Ламию — мифическое животное с собачьей головой и змеиным хвостом. И все это, конечно, густо сдобрено пафосом народной освободительной борьбы.