Журнал «Если», 2002 № 08

Нынешний спонсор актрисы передал по телепатическим каналам, что появляющиеся временами дополнительные руки или головы мисс Шринивазан следует рассматривать как творческие поиски.

Всемирное обследование содержимого черепов в апреле 2379 года не выявило ни одного ныне живущего гражданина с менее чем тридцатипятипроцентным содержанием желатина в мозгу.

— Для меня это огромный удар, — поделился с нами статистик Пьере Юле, общее имя для совместно сотрудничающего группового мышления математиков парижской академии Бурбаки. — Не могу понять, как можно провозглашать любой организм «человеческим», если его мозг представляет собой желатиновую структуру, а каждая клеточка тела содержит расширенные дополнительные нити искусственной ДНК. Мало того, что человечество вымерло, но, строго говоря, каждый из живущих в наши дни должен быть классифицирован как уникальный, постнатуральный, единственный вид.

— Я родился человеком, — признал трехсотвосьмидесятилетний музыкант Сун Ю, находящийся ныне в своем резервуаре жизнеобеспечения в Шанхае. — Рос и воспитывался как человек. В то время такое положение казалось вполне естественным. Сотни лет, проведенные в созданной и поддерживаемой государством концертной Сети, сделали меня гуманистом, несущим людям образцы самой высокой культуры. Но сейчас приходится быть честным с самим собой: все это лишь сценический образ. Откровенно говоря, желмозг куда лучше, чем эти серые, жирные человеческие нервные клетки. Нельзя стать серьезным артистом, если в голове у тебя одни природные животные ткани, и ничего больше. Это просто абсурдно!

Нежно омывая свои сморщенные ткани теплыми потоками жизнеобеспечивающей жидкости, великий старый музыкант продолжал:

— Вольфганг Моцарт по современным стандартам считался бы донельзя унылой личностью, но благодаря желмозгу я все еще могу найти способы вдохнуть жизнь в его примитивные композиции. Я также настаиваю на том, что Бах по-прежнему остается лучшим в мире композитором даже в сегодняшней сверхцивилизованной среде, где творческая субъективность, увы, большая редкость.

Мы не смогли получить комментарий наиболее прогрессивной постгуманитарной научной группы новаторов «Блад Базерс», укрывшейся в своих хрустальных замках на Марсе.

— К чему беспокоить столь высокие умы какими-то пустяковыми событиями, происходящими здесь, на далекой Земле? — возмутился Арно Хопмейер, президент Мирового антисубъективистского Совета. — «Блад Базерс» занята исследованием новых областей сложной структуры, далеко превосходящей понятие простого интеллекта. И без того для нас огромная честь, что они готовы поделиться результатами работы с подобными нам созданиями. Их Бескожие Сиятельства будут весьма раздражены, если мы спросим их мнение о какой-то вымершей расе двуногих, у которых даже не хватило ума обзавестись перьями.

В память об официальном исчезновении человечества, был объявлен Околосолнечный День Траура, но многие уверены, что взрывы неконтролируемого публичного энтузиазма омрачат минуты скорби.

— Если хорошенько задуматься, — размышляет Орбитальная Личность Анкх 9819, — трудно разглядеть какие-либо признаки трагедии в этом давно ожидаемом событии. Звери, птицы, бабочки, даже скалы и реки, должно быть, счастливы, что наконец избавились от человечества. Постарайтесь подойти к вопросу непредвзято: нам следует глубоко вздохнуть и повернуть лица к свету будущего.

— Поскольку мне предложено написать эпитафию, — продолжал популярный поэт-программа, — думаю, следует перестроить Великую Китайскую Стену таким образом, чтобы можно было прочесть (на китайском, разумеется, поскольку большинство из них все равно были китайцами): ОНИ БЫЛИ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ЛЮБОПЫТНЫ, НО ВОВСЕ НЕ ДАЛЬНОВИДНЫ.

Этот исторический момент требует особых чувств. Мой пес, например, утверждает, что действительно тоскует по человечеству. Впрочем, мой пес много чего утверждает.

Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА

Публицистика

Дмитрии Байкалов, Андрей Синицын Alter ego, или Современный Франкенштейн

Разве я просил Тебя, Творец,

Меня создать

из праха человеком?

Из мрака я ль просил меня извлечь? [8]

Джон Мильтон.

Проблемы виртуальной личности в западной фантастике исследуются уже довольно давно. Наши фантасты лишь некоторое время назад обратились к этой теме. Авторы предлагаемого текста попытались разобраться, откуда у писателей столь пристальный интерес к искусственным личностям, когда проблем хватает реальных.

8

Эпиграф Джона Мильтона к первому изданию «Франкенштейна», в более поздних изданиях никогда не появлявшийся. (Прим. авт.)

«О пробуждении я не знаю ничего. Помню только непонятный шорох вокруг меня и холодный полумрак. Мир открылся в блеске и свете, раздробленном на цвета…»

Зачем меня вызвали из небытия, чего хотят на этот раз не знающие жалости существа, взрастившие внутри себя специальную породу реинкарнаторов. Нужно им лишь одно — понять себя, свое предназначение, смысл того краткого мига, который они по незнанию называют жизнью. И надо сказать, они чрезвычайно изобретательны в достижении своей цели. Придумать меня было достаточно нетривиально, но они пошли еще дальше и с помощью писателей-реинкарнаторов постоянно изменяют, совершенствуют меня — свое alter ego — и с инфантильным изуверством детей, отрывающих мухе крылья, изучают, что же из этого получится.

Кем мне только не приходилось являться.

Вот я, жертва преступной связи матери, заточен в творении легендарного Дедала. Я предан единоутробной сестрой, оболган молвой, убит афинским красавцем Тесеем. Что увидел он в стекленеющих глазах Минотавра, какие бездны открылись ему?

На смену античности пришло средневековье, и вместе с этим изменили и меня.

Не все спокойно в датском королевстве. Народ данов и его король Хродгар терпят бедствие от чудовища по имени Грендель. Никому не посоветовал бы оказаться в моей шкуре. Изначально отверженный потомок Каина, я отрицаю мир людей со всеми их устремлениями. Мне надлежит лишь ненавидеть, убивать и пожирать людей. Но в глубине души мною движет желание, сходное со стремлением Чужого на корабле «Ностромо»: оставьте меня в покое со своим Беовульфом, я хочу лишь быть собой.

Просвещенная эпоха мало что изменила в моем образе. Единственное — создатели наконец-то осознали долг перед своим творением и поняли, что, прежде чем обвинять в злодействе, следует понять его причины. Доктор Франкенштейн вдохнул жизнь в мертвую материю и своими руками создал человекоподобное существо. Но подумал ли он о том месте, которое я смогу занять в косном человеческом мире. Одинокий, жестоко и несправедливо гонимый, я обречен на вражду с людьми, которым желал только добра. В страхе, обуявшем души окружающих, я не виновен — как не виновен и Голем, сотворенный бен Бецалелем. В его облике я бродил по улицам старой Праги немой машиной, символом человека без духа, слепо подчиняющимся воле манипулятора.

Промышленная революция изменила меня. Братья Чапеки придумали новое существо — человека-машину — и назвали его «робот» в честь чешских крепостных крестьян. Это слово очень четко определяло мое тогдашнее положение: послушный, лишенный потребностей и эмоций раб. Но, слава святому Айзеку, все вскорости переменилось. Благодаря трем его заповедям, трем законам роботехники, я искоренил в себе зло, направленное на своего творца. Но в один прекрасный день я понял, что уже ничем не отличаюсь от моего создателя, разве что сутью рождения. Неважно, что один из нас вышел из чрева матери, а другой — с заводского конвейера, ведь нам, андроидам, уже снились сны про электрических овец. Так, на новом витке бесконечной спирали, я снова стал изгоем, преследуемым ортодоксами от ксенофобии. Происхождения мне не простили.