Журнал «Если», 2002 № 11
Шрифт:
А ведь книга переводилась для детей!..
Удивительно только, что «Гарри Поттера» возносят нынче выше «Властелина Колец». Впрочем, время расставит все на свои места. И наши потомки либо вслед за «Таймс» решат, что «Поттер» — «Не только самый удачный бестселлер в истории детской литературы, но и исключительно литературное явление»; либо склонятся к мысли, что начало XXI века явилось расцветом цифровых технологий и рекламного бизнеса.
ЭКСПЕРТИЗА ТЕМЫ
В
Игорь НАГАЕВ, главный редактор журнала «Детская литература»:
Весь секрет так называемого феномена книг Дж. К. Роулинг кроется исключительно в грамотно спланированной рекламной кампании. Очень агрессивной рекламной кампании. К нам в Россию книга пришла уже сверх-раскрученным продуктом. Сначала российского читателя основательно нашпиговали рекламными слоганами и только потом подбросили саму книгу. Сомневаюсь, что при обратной последовательности Поттер снискал бы столь большую популярность. Мы, как и двадцать лет назад, очень доверчивы и падки на все, что модно там, за рубежом. И еще: успех сериала лишний раз подтверждает печальную тенденцию — нынешний читатель не ждет от литературы новых идей, новых сюжетов и новых героев, сегодня в ходу компилятивные книги, перепевы проверенных временем сюжетов. Чужих сюжетов! Таковы книги Дж. К. Роулинг. Это не произведения Литературы, а всего лишь умело сконструированные поделки — отовсюду понемногу.
И вот обидный парадокс: у нас есть великолепные детские писатели, замечательные произведения для детей. Но они не пользуются таким спросом, как повести о чужеземном мальчике-маге. Причина? Все та же: реклама. Точнее, в данном случае — отсутствие таковой. Издатели и журналисты не вкладывают деньги в рекламу отечественной литературы для детей. Удивительно, не так ли?
Хотя кто знает… Книги испытывает время. Возможно, я не прав, и лет эдак через десять мы повыбрасываем на свалку истории всю мировую детскую литературу и будем читать только «Поттера»… Такое возможно. Но лично мне очень не хотелось бы, чтобы этот кошмар воплотился наяву.
Владислав КРАПИВИН:
У меня нет никаких претензий к «Гарри Поттеру» как к литературному произведению. Но я не вижу и причин особенно восхищаться этой книгой. Книга как книга, не хуже и не лучше других, если рассматривать ее в общем потоке нынешней фантастики. Она кажется мне довольно традиционной, в чем-то вторичной, поскольку я нашел в ней много уже известных по прежним сказочным повестям и романам образов, приемов и сюжетных поворотов. Хотя написана она достаточно занимательно.
Почему же такой шум и такой успех? Мне кажется, что здесь две причины. Во-первых, это умелая рекламная раскрутка. Второе: то, что герои этой книги — современные, понятные нынешним школьникам ребята.
Кстати, на эту вторую причину указал один из иностранных книгоиздателей, с которым я имел дело. Он сказал примерно следующее: «Чего вы хотите, в современной европейской и американской литературе почти нет книг, в которых действовали бы нынешние школьники, близкие и понятные по духу и по характеру современным ребятам. И вдруг такая книга появилась. Пусть персонажи не совсем обычные, пусть наделены магическими талантами, но во многом это обычные мальчишки и девчонки, чьи интересы, характеры и поступки созвучны интересам, характерам и поступкам нынешних 10—15-летних читателей».
Должен сказать, что я полностью согласен с мнением этого книгоиздателя. Вывод: нашим российским издателям следовало бы уделять больше внимания тем авторам, которые пишут для школьников. Причем, не детективы и страшилки (в них-то нет недостатка), а вещи, которые затрагивают какие-то струны в глубинах ребячьего сознания.
Эдуард ГЕВОРКЯН:
Приключения маленького волшебника одних восхищают, других пугают. Гарри Поттер (креатура Роулинг) далеко не маленький лорд Фаунтлерой (порождение Бернетт), известность которого более века тому назад била все рекорды. Но с модными произведения всегда так: в них видят либо сияние божественной гениальности, либо отблеск адского пламени.
Мода — удивительная штука!
Как правило, модной становится не самая лучшая, но и не самая худшая вещь — будь то одежда, музыка или книга.Немного попахивает чертовщиной, а вернее — одержимостью, когда миллионы людей внезапно «в едином порыве» начинают следовать моде. Куда исчезают такие понятия, как свобода воли, неповторимость личности?.. Возникает подозрение, а не манипулирует ли кто-то коллективным бессознательным? А может, человек и впрямь «общественное животное»? Причем настолько «общественное» и настолько «животное», что безоговорочное следование моде — всего лишь проявление плохо замаскированного стадного инстинкта.
С другой стороны, может быть, имеет смысл рассматривать появление модной вещи как совпадение неких ритмов издательских, авторских и читательских предпочтений. Если проводить аналогии, то можно сравнить их с известными биоритмами человека. Существует гипотеза о том, что человек с момента своего рождения находится в трех биологических ритмах: физическом, эмоциональном и интеллектуальном. Ритмы не зависят ни от места рождения, ни от расы или национальности человека, ни вообще от каких-либо внешних факторов. Иногда все три ритма совпадают в высшей точке, иногда — в низшей. Что если архетипы тоже имеют свои ритмы развития и угасания? И когда совпадают циклы Слушателя-у-Костра (в современной трансформации — читателя, зрителя, словом, потребителя информации) и Рассказчика (то бишь автора, сценариста, режиссера и т. п.), то шансы появления модной вещи несомненно возрастают.
Правда, тут возникает вопрос: а кто является носителем третьего ритма, кто трансформировался в издателя? У автора этих строк есть догадки, но ему не хочется пугать уважаемых читателей.
СЫН НЕБА
Этот роман, написанный нефантастом, до сих пор остается одним из самых читаемых фантастических произведений российской словесности, а героиня — самым известным литературным персонажем.
Это было восемьдесят лет назад. И вдруг обнаруживается: те времена чем-то близки нынешним. Точно так же страна пережила великое потрясение, точно так же кто-то в гневе и злобе проклинал новую власть и перемены, а кто-то истово верил в то, что народ все преодолеет…
Потомок одного из первых российских графов Алексей Николаевич Толстой, в 1918 году покинувший Россию, перебрался из Парижа в Берлин — поближе к родине, в оторванности от которой ощущал себя человеком «невесомым, бесплодным, не нужным никому, ни при каких обстоятельствах». Жадно вслушивался во все новости из России, присматривался к возникавшей там литературе, боялся и надеялся. «Я ненавидел большевиков физически. Я считал их разорителями русского государства, причиной всех бед. В эти годы погибли два моих родных брата, один зарублен, другой умер от ран, расстреляны двое моих дядей, восемь человек моих родных умерло от голода и болезней. Я сам с семьей страдал ужасно. Мне было за что ненавидеть».
Но и жизнь на чужбине была невыносимой. А в России отменили «военный коммунизм», оттуда доносился свежий ветер энтузиазма строителей нового общества. В апреле 1922 года Толстой писал К. И. Чуковскому: «Я чувствую, как Россия уже преодолела смерть. Действительно — смертию смерть поправ. Если есть в истории Разум, а я верю, что он есть, то все происшедшее в России совершено для спасения мира от безумия сознания смерти…»
Именно в это время Алексей Толстой работает над новым романом. Он давно мечтал написать что-нибудь фантастическое, сказочное. Однажды признался жене, Наталии Крандиевской-Толстой: «Знаешь, без фантастики скушно все же художнику, благоразумно как-то… Художник по природе — враль — вот в чем дело!» Действие нового романа происходит в августе 192… года в Советской России, но начинается он с объявления, написанного «обыкновенно и просто, обыкновенным чернильным карандашом»: «Инженер М. С. Лось приглашает желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера».