Журнал «Если», 2005 № 05
Шрифт:
— А что это? — указал на вывеску старший, Макс.
Руслан обрадовался вопросу — можно было еще хоть ненадолго отвлечь детей от происходящего.
— Это такая древнегреческая богиня. Ты в школе учил про Древнюю Грецию?
Макс промолчал, а остальным вроде по возрасту еще не полагалось.
— Так вот, — продолжал Руслан, уводя детей по длинному коридору к конференц-залу, ключ от которого ему незаметно передал Тимур.
— Была такая Древняя Греция — примерно там же, где современная. И сначала там жили боги, ну, как вам объяснить… Греки верили, что там жили боги. Главный
Он пропустил мимо себя последнего ребенка и замкнул дверь конференц-зала на два оборота.
— Брат, ты выше всех похвал! — воскликнул Тимур. — Если вся эта история кончится добром — ты станешь большим человеком! Ты будешь в совете своей общины, община построит тебе дом, тебе найдут невест в самых уважаемых семействах!
— Так нам готовить аппараты?
— Готовь, — несколько помолчав, ответил Тимур. — И больше к детям — ни ногой. Когда они поймут, что попали в ловушку, в них может такое проснуться — они тебя на кусочки разорвут. Ты просто не представляешь, какой у них уровень агрессии.
— Не представляю. А кого они ждут? Кто это должен их куда-то повести?
— Да тот, кто будет отдавать им команды. Есть команда, которая активизирует подсаженную дрянь… Очевидно, нашими квазиками не все удалось заместить. Что-то они еще помнят из прежней жизни… Ладно, успокойся, мы не виноваты. Мы делали блоки заданного объема, понял?
— Мы слишком все упрощали, — покаянно произнес Руслан. — И нужно было по меньшей мере две трети блока строить на ассоциативных цепочках.
— Тогда бы мы всей «Мнемозиной» выдавали один блок в неделю. А ты вспомни, как мы пахали перед отпуском! Ладно, иди готовить аппараты, а я свяжусь с шефом.
Руслан чувствовал себя неловко — квазик с высокими конями, который он считал одним из лучших, был достаточно велик и ярок, а главное — получился цельным. Не было в нем даже намека на то, что увидевший всадников мальчишка должен ждать их всю оставшуюся жизнь.
Он засел в своем кабинете и включил технику. Пока приборы разогревались и тестировались, решил проверить почту.
Если в Урук-Басае и действовал интернет, то разве что через мобильную связь в коттеджах. У директора базы стоял допотопный модем, который оживал, когда хотел, и помирал в разгар связи.
Писем оказалось немного, но шесть из них сильно удивили — они были от Раисы. Подозревая, что мать его ребенка влезла в долги и просит материальной помощи, Руслан открыл последнее из этих шести.
И ошибся.
«Я нигде не могу тебя найти, не могу до тебя дозвониться, — писала Раиса. — У меня забрали Гарибчика, сделай что-нибудь! Я повезла его на тестирование, и потом мне его не вернули. Русланчик, я дура, я шлюха, я плохая мать, но сделай что-нибудь!..»
Руслан набрал номер бывшей подруги.
Дело было такое, что не до соблюдения приличий.— Что еще за тестирование?! — спросил он, даже не поздоровавшись.
— Ох, это ты? Все маленькие дети в полгода проходят тестирование, я не знаю, это что-то новое, психологическое, Русланчик, я плохая, я исправлюсь, у тебя ведь столько знакомых, позвони кому надо, это же твой сын!..
— Я тебя спрашиваю — что за тестирование? Где проводится, кем?
— В детской поликлинике, приезжает бригада…
— Откуда бригада?
— Я не знаю!
Тут вошел Тимур.
Отбой, — сказал он. — Вырубай технику. Сейчас за детьми приедут. Шеф сказал, нам премия, обоим. Сказал, свою сестру за тебя, брат, отдаст. Если хочешь, сам пойдет в общину, посватает за тебя Ла-ли, раз уж ты без нее не можешь. Он уговорит!
— Погоди! — сказал ему Руслан. — Раиса, я не понял. Когда они обещали вернуть ребенка?
— Русланчик, они его вообще не вернут! Вообще! Я сто раз спрашивала, когда мне за ним приходить! Я там на лестнице всю ночь просидела! Ты все еще не понял?!
— Не кричи, хватит, — Руслан положил трубку. — Послушай, брат, ты что-нибудь слыхал про тестирование для маленьких детей? Для совсем маленьких? Которым полгода?
— Была такая идея, — туманно ответил Тимур.
— А зачем, для чего? Ты знаешь, чего от них хотят?
— Хотят, чтобы не было детей-убийц, детей, которые станут ходячими мешками взрывчатки, — тут же выпалил сослуживец. — Не спрашивай, брат, там такие медицинские заморочки — сам черт ногу сломит.
— Забрали моего Гарибчика, — потерянно сообщил Руслан.
— Ну так это же замечательно! С маленькими еще можно продуктивно работать! — радостно завопил Тимур. — Это давно пора было начать! Маленький ребенок пластичен! Пока он начнет соображать — у него в голове сформируются правильные блоки!
— Они не сказали, когда его вернут…
— Ты не волнуйся, брат, твой Гарибчик никому не нужен, кроме тебя и Раисы! Ему подсадят другие ассоциативные цепочки, которые активизируются, когда он начнет немного соображать!
— Другие цепочки? Это что же — у него уже были какие-то?
— Ну да! Может быть, даже твои лучшие цепочки подсадят! И через недельку-другую вернут! Представляешь: ты их делал и не знал, что спасаешь собственного сына!
Всякий раз, как Тимур начинал выкликать оптимистические прогнозы или клясть незримых врагов, Руслан настораживался — он чуял в голосе и мимике фальшь. Ему не хотелось думать, что Тимур сознательно морочит ему голову, скорее уж, это смахивало на подсаженные поведенческие блоки.
Выходит, Тимур знал что-то очень важное, но всякий раз, когда при нем затрагивали опасную тему, следовало переключение на эмоционально яркий, но информационно безопасный блок.
В принципе, Руслан представлял, как это можно осуществить. Кодовые слова. Есть еще одорокод — реакция, скажем, на какое-то из составляющих запаха пота, прошибающего Тимурова собеседника, есть еще мимокод — реакция на те самые мимические штучки, движения глаз и бровей, которые проходят в курсе нейролингвистического программирования…