Журнал «Если», 2008 № 02

— Это брусок свинца, — пояснил профессор. — А это генератор колебаний электромагнитного поля, — продолжил он, указывая на искрящую штуковину. — Я помещаю кусок свинца на эту вибрационную платформу, которая, как и генератор, управляется компьютером. Суть в том, что он заставляет брусок и электромагнитное поле вибрировать в соответствии с реальными и мнимыми частями найденного Игорем решения проблемы Римана-Гильберта, и поэтому…

Хотя я уже сидел в углу за креслом, при упоминании своего имени я попытался спрятаться еще дальше, надеясь, что Бека сегодня утром не смотрит телевизор. Но тут что-то начало происходить. Брусок стал очень быстро трястись, а искры заметались еще более хаотично. Затем само пространство словно искривилось, причем это искривление было заметно для взгляда. Пространственная рябь началась возле бруска, потом распространилась во всех направлениях, пройдя даже сквозь меня — очень странное было ощущение — и далее наружу сквозь стены.

Я был впечатлен! Выходит, профессор Штейн действительно знал, что делает. Во всяком случае, я так думал, пока не взглянул на него. Вид у него был весьма удивленный и озабоченный. Но вскоре он посмотрел на репортеров и улыбнулся, гордо демонстрируя вместо тусклого свинца блестящий брусок золота.

Репортеры на время утратили дар речи. Ожидаемого веселого репортажа о чудаке-профессоре не получилось. Все в комнате, даже Штейн, только-только начали осознавать последствия того, что увидели. Но ощущение триумфа продлилось недолго.

Все началось с нескольких капель, но вскоре с люстры на нас уже лилась струя воды. На потолке угрожающе росли трещины.

Все бросились на улицу. И как раз вовремя — потолок рухнул, а через окно мы увидели, как гостиную заливают потоки воды.

То же происходило во всех домах вверх и вниз по улице. Мокрые люди выскакивали из домов, где их имущество заливало водой.

— Ничего не понимаю… — пробормотал Штейн. Негромко, но я услышал. Вид у него был жалкий, но я пребывал в отличном настроении, словно и в самом деле поучаствовал в чем-то стоящем.

— Трубы, доктор Штейн. В этих старых домах все еще остались свинцовые трубы, — пояснил я. — Вы превратили их в золотые, что в конечном итоге принесет домовладельцам солидную прибыль, но проблема в том, что прочность золота меньше, чем у свинца, и…

— Само собой, это мне известно, — огрызнулся он. — Но эксперимент должен был воздействовать только на брусок. А волне следовало рассеяться, не достигнув… если только… — На его лице отразились ужас и злость. Он схватил меня за плечи и спросил: — Решение последней проблемы… оно ведь было с компактным носителем?

— Ну… мне показалось, что такой прием работает не очень хорошо, — признался я, — поэтому на этот раз я использовал периодические граничные условия.

За его спиной я видел направляющуюся к нам разъяренную толпу, к которой уже присоединились репортеры местного канала. Насколько я мог судить, они не испытывали к нам благодарности за щедрый подарок в виде золотых канализационных труб.

— Смотря как на это взглянуть, — ответил он и улыбнулся, но морщинки появились только возле левого глаза. — Как по-твоему, какой эффект это окажет на весь мир, на технологии и на экономику, раз каждый атом свинца на планете теперь неожиданно превратился в золото?

Перевел с английского Андрей НОВИКОВ

ВИДЕОДРОМ

ХИТ СЕЗОНА Спроси у пыли

В сказочном мире девочка отправляется на Север, чтобы расстроить планы коварной и прекрасной злодейки. Нет, это не «Снежная Королева». Семейный фильм вызывает протесты католиков. Нет, это не «Гарри Поттер». Путь в кинотеатры указывает «Золотой компас».

Создавая экранизацию первой книги трилогии Филипа Пуллмана «Темные начала», в New Line Cinema всячески подчеркивали преемственность этого проекта с «визитной карточкой» компании — кинотрилогией Питера Джексона. В рекламном ролике Кольцо Всевластья демонстративно превращалось в золотой компас. Один из центральных героев, бронированный медведь Йорек Бирниссон, в оригинале разговаривает голосом Йена «Гэндальфа» Маккеллена, В эпизоде появился Кристофер Ли.

Сценарист и постановщик Крис Уэйц, известный фривольной, но ультрапопулярной молодежной комедией «Американский пирог», был выбран, по слухам, из полусотни кандидатов. В результате Уэйц несколько раз покидал режиссерское кресло, мотивируя решение крайней сложностью задачи. И возвращался снова. А сложность была отнюдь не в освоении ста пятидесяти миллионов бюджета.

«Золотой компас» словно призван был совместить визуальные наработки сразу двух поджанров: эпической фэнтези от New Line и бурно цветущей в последние годы подростковой фэнтези, где сериалом о Гарри Поттере задает планку студия-конкурент Warner Bros. Плюс налет «стимпанка», более характерного для аниме. Такой замах вполне отвечал эклектике текста Пуллмана. Однако мегазатратные подростковые сказки нового века часто снимаются в ключе, который не раз называли набором движущихся иллюстраций. В то же время «взрослое» направление допускает больший градус режиссерской свободы («Властелин Колец», «Звездная Пыль»). Уэйц, в основном, точно следует канонам «киноиллюстрации», почти дословно перенося фабулу на экран, хотя время от времени и переставляет события местами. Принципиальных отступлений от книги всего два.

Трилогию Пуллмана нередко называют богоборческим трактатом. Антиклерикальные выпады даже в первой, наименее острой, части осознанные и яростные. В то же время это художественное произведение, и понимать его нужно, скорее, метафорически. Но как раз дети и подростки часто воспринимают книги буквально. Уэйц принял соломоново решение и большинство неполиткорректных моментов упрятал в подтекст, ясный только читавшим Пуллмана. Церкви в картине почти нет. Есть абстрактная тоталитарная организация Магистериум, контролирующая все сферы жизни в альтернативной Англии: от науки до религии. Ее резиденция напоминает собор, но христианская символика отсутствует, Лишь самый неприятный персонаж носит имя фра Павел.

В «Золотом компасе» отсутствует и трагический книжный финал-перевертыш сего главным выводом о сущности загадочной субстанции под названием Пыль. Причем финал вырезан «по-живому», и действие обрывается на самом интересном месте. Этой удаленной сценой обещали открыть фильм-продолжение «Чудесный нож». Однако хлипкий бокс-офис — за две недели во внутреннем прокате лента окупила всего около трети бюджета — поставил под сомнение съемки продолжения. Разве что мировые сборы как-то исправят ситуацию.

А посмотреть есть на что. Провалы в драматургии небезуспешно компенсируются спецэффектами и великолепным актерским составом. Невеликий хронометраж и густонаселенный образный мир не помешали проявить мастерство Ни-коль Кидман, Дэниелу Крэйгу и Сэму Эллиотту. А дебютантка Дакота Блю Ричардс (Лира) чувствует себя абсолютно свободно и перед камерой, и перед именитыми коллегами. Но внимание зрителя у живых актеров решительно отнимает одна из ключевых находок Пуллмана и мощнейшее выразительное средство — дэймоны, души героев в образе говорящих животных. Обаяние разношерстного зверья, дэймонов и панцербьернов, не снижает даже их отчетливо видимая «компьютерная» природа.