Журнал «Парус» №88, 2021 г.

– Послушай, рядовой Смирнов, – вальяжно начал Тихон, – ваш караул у меня на примете давно, вы хорошо службу несете. Ты как, Смирнов, долго служишь?

– Второй месяц, товарищ полковник…

– Девушка у тебя есть? Пишет тебе?

– Так точно, товарищ полковник!

– Хорошая девушка. И ты ей пиши, не забывай. Пишешь?

– Так точно!

– Поди-ка, на посту пишешь, устав нарушаешь?

– Никак нет!

– Смотри у меня, Смирнов! Я все вижу.

Тихон выдержал многозначительную паузу и, наконец, выдал:

– А теперь, рядовой Смирнов, слушай приказ: к вам в караул сейчас поступит арестованный Бородулин. Сделай так, чтобы у парня были условия, как в купе спального вагона, понял? Ездил когда-нибудь в спальном вагоне? Ну, поездишь еще, какие твои годы. Может быть, на дембель в нем поедешь, а может быть, и в отпуск. Хочешь в отпуск, Смирнов? В общем, камеру Бородулину хорошую дайте, сухую, а выводному скажи, чтоб сигареты у него не отбирал. И чай ему носите, понял?

Тихон взял паузу и доверительно добавил:

– Я прекрасно осознаю, рядовой Смирнов, что это не по уставу… но ведь и тебе отпуск по уставу через год еще только светит, понимаешь? А так есть у тебя возможность отличиться, получить пять суток отпуска за безупречное несение караульной службы. И – к девушке в спальном вагоне… Представляешь, подкатишь к ней в СВ, а, Смирнов?

– Так точно, товарищ полковник! – грянул в трубку Смирнов.

– А начкар твой где, боец? – на ходу меняя тон с вальяжного на раздраженный, рявкнул Тихон, понимая, что окажись начкар рядом, блефу сразу конец. Возьмет начкар трубку – и Тишке обеспечен плацкарт рядом с Бородулиным. И уж точно безо всяких удобств. Но роль надо было сыграть до конца.

– Так он, товарищ полковник, с разводящим ушли посты проверять, – сбивчиво булькнул в трубку рядовой.

– Смотри мне, Смирнов! Если узнаю, что он дрыхнет сейчас, никакого отпуска тебе не светит.Ну, да ладно…

Поняв, что начкара рядом с бойцом нет, Тихон опять перешел на игривый тон.

– Ладно, Смирнов. Я о тебе наслышан, ты командиров никогда не обманываешь. Не обманываешь ведь?

– Никак нет!

– Молодец, Смирнов. Начкар вернется, ты ему пронаш разговор не болтай. Я по секрету тебе скажу, Смирнов, родственник он мне, этот Бородулин. Ну, оступился парень, ну, положено наказать, понимаешь, а сердце-то ведь не на месте. У меня ведь тоже есть сердце, сынок. Легко, думаешь, нам, старшим офицерам? Ну, понял меня?

– Так точно, товарищ полковник! – расслабившись, начал фамильярничать Смирнов. – Да вы не беспокойтесь, всё будет в порядке.

– У меня служба такая, Смирнов, обо всех беспокоиться, – вздохнул Тихон. И, опять подпустив строгости, добавил: – Ну, выполняйте распоряжение, рядовой.

Из летящей уже на аппарат трубки донеслось гаснущее:

– Есть, товарищ….

И только тут весьма довольный собой Тишка увидел стоящего в дверях кабинета подполковника Марконина.

Радионяня грустно улыбался и качал головой.

– Ох, и бедовый ты, старший сержант. Ох и бедовый. Мало того, что товарища подставил, так и сам чуть под молотки не попал. Ты хоть, дурак, понимаешь, что могло бы быть, если бы ты сейчас залетел?

Тихон понял, что опер не будет его сдавать. И нерешительно улыбнулся:

– Сам погибай, товарищ подполковник, а товарища выручай, как говорится…

– Нечего подставлять товарища было! Кто тебя просил в опись этот чёртов подсолнух вносить? Идиот!

Марконин скрылся в кабинете, гулко хлястнув металлической дверью.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

1.

В помещении первого караула творились странные вещи. Отдыхающая смена вертелась на топчанах, вслушиваясь в долетающие из-за двери звуки. Вопреки старой армейской поговорке «солдат спит, служба идет», никто не спал.

Бодрствующая смена передвигалась по караульной на цыпочках. Часовой примыкающей к караулке гауптвахты, против обыкновения, не трещал через решетчатую дверь с сослуживцами, а забился в самый дальний от двери угол арестантского коридора и помалкивал. Молчал и телевизор. В душной атмосфере казенного дома плавало ожидание чего-то неизведанного.

Дело было не в перспективе проверки командира части, не во внеплановой «тревоге» (о которой, как и обо всех внеплановых мероприятиях, в армии становится известно минимум за неделю). Причиной был начкаровский кисель.

Два дня назад Серега Курманаев, разводящий первого караула, гасясь от ПХД в автопарке, увязался с прапорщиком на медсклады. Они представляли собой отдельную часть, стоящую километрах в пяти севернее военного городка, и охранялись полусотней солдат-срочников. Контролировали солдат два десятка офицеров и прапоров, контролировали слабо, ибо под рукой у контролеров всегда был стратегический запас чистейшего медицинского спирта. За этим-то спиртом Серега с прапором и нагрянули: у командира полка намечался юбилей, шли соответствующие приготовления.

Пока прапор о чем-то толковал с завскладом, Серега разговорился с часовым. Между делом пожаловался ему на невыносимую уставщину, постоянные караулы и вечные напряги с начкаром и проверяющими.

Часовой, слыхом не слыхивавший про обязанности часового и прочую караульную муть, посочувствовал Серегиному горю и вынул из кармана горсть таблеток.

– Это, – доверительно сообщил часовой, – со складов наших. Бери, не боись. Но если пару схаваешь, мультики пойдут летать-колотить! Так что на посту не хавай.

– Да ну, – не поверил Серега, – что это за колеса такие на военных складах… Гонишь, поди?

– Ну, если не надо, давай обратно, – обиделся часовой, – самому пригодятся.

Серега не отдал – и часовой, для приличия побухтев, продолжил рассказ:

– Говорю тебе, специальные таблетки. Вот идешь ты, скажем, в атаку, с автоматом наперевес. Знамя, все дела, ленты пулеметные крест-накрест, как у революционного матроса, «ура» кричишь, буром прешь на врага…

Пока часовой разворачивал в своих фантазиях безумную картину наступления, наблюдательный Курманаев понял, что таблетки на самом деле действуют, а инструкция не применять их на посту содержит, судя по всему, исключение для самого рассказчика.

Тот, между тем, продолжал:

– И тут – бац!.. ты на мину наступаешь. Ноги нет, ясное дело. И яйца до земли висят. А товарищи твои прут в атаку, им не до тебя, летать-колотить. Им надо врага в бегство обратить, догнать его, в паштет его измельчить!..

Курманаев убедился, что таблетки имеют очень даже позитивный эффект и что часовой реально гонит.

– Ты, это, – обратился он к часовому, – давай про колеса рассказывай.

Часовой продолжил:

– Ну, короче не до тебя пацанам, они в наступлении. А тебе чё делать? Ну, что ты обгадился – это вопрос решенный. Лежишь ты, значит, в чистом поле, осколки над тобой летают, пули воют, ногу твою вместе с сапогом за километр от линии фронта закинуло. Кровища из тебя хлещет фонтаном. В общем, один сплошной облом. И чё тебе делать?