Журнал «Парус» №90, 2023 г.

***

Включаешь свет и видишь коридор,

оставленный тобой перед уходом.

Всё в нём осталось прежним.

Мимоходом

шагало время,

как бесшумный вор.

Пространство было вышито молчанием,

пылинки плыли – звёзды в пелене

большого солнца в кухонном окне,

вскрывающего тёмное отчаянно.

Но ты вошёл, ворвалось завихрение,

соприкоснулись внешний холодок

и тёплое квартирное течение,

толкающее белый потолок.

Включаешь свет и видишь коридор…

А без него нет паузы в звучании.

Ты продолжаешь давний разговор

о том, что мир покинуло Сознание.

20 августа 2020

Стенания

Кардиограмма посторонней тишины,

имеющей дыхание в квартире,

пульсирует в прожилках у стены,

точнее – у бетона в сердцевине.

Там лунное сплетение ночей,

самозабвенно отторгающих рассветы,

хоронит тайны в порах и секреты,

а также гул заведомо ничей.

Прижаться ухом, значит распознать

средь речи человечьей, как за печью,

иные виды жизни, что не легче,

ведь Морзе не поможет тут,

видать.

Стенания/воспоминаний гулы -

плод вещий сквозь заспазменные скулы,

а может, игры разума… опять.

20 сентября 2022

Юрий КИТАЕВ

***

Недосягаемо, хотя светло…

Ввысь устремленные этажи…

Через границу, через стекло

Видим красивую чистую жизнь.

Ходит по свету Иван-дурак,

Во дворце скучает невеста его,

Еще не знает о нем ничего,

Думает, что в жизни ее все не так…

Недосягаемо, хотя светло…

Ввысь устремленные тополя…

Небо дождями на нас стекло,

К небу приблизились наши поля.

Полно, царевна, не мучь, не плачь.

Ну, Несмеянушка, улыбнись…

Веселые лошади несутся вскачь –

Может быть, вдаль, а может быть, ввысь.

***

Полночь. Улица. Крики. Звонки…

Не начать ли нам с новой строки?

Мир разбит на большие куски,

Телефонная трубка. Гудки.

Полночь. Улица. Пыль и жара.

Мы больны или просто пора?

В переулке удар топора:

Не лихая ль настала пора.

Полночь. Улица. Здесь я один.

Люди спят. В мире нет никого:

Ни улыбок, ни улиц, ни спин.

Я один. Я молчу. Я живой.

«В поисках жемчужины»

Александр ФОКИН. Февраль

Пора чернила брать и плакать,

Сосульки будут рядом петь…

Как долгожданна эта слякоть,

И незакатна Солнца медь.

А там и Пушкин с Пастернаком

Добавят слёз или чернил…

Уже февраль! Пора всё на кон!

Чтоб мир по-русски говорил!

04.02.2023.

Евгений ЧЕКАНОВ. Огненный вал

Окруженная огненным валом,

Вдалеке от земных пустяков,

Ты стоишь – и во взоре усталом

Бродят тени минувших веков.

То коричневый отблеск, то красный

Промелькнет и уйдет в никуда.

А во лбу, словно призрак ужасный,

Полыхает, не гаснет звезда.

Но стоишь ты за огненным валом,

Своим собственным светом светя,

И в мечтаньи своем небывалом

К небесам воздымаешь дитя.

На скрещении счастья и горя

Там, где прадед пахал и певал,

Ты стоишь – и от моря до моря

Простирается огненный вал.

05.03.2022

Денис ШИРОКОВ. Вот и всё…

Вот и всё. Вот и кончилось лето.

Отшумела лихая листва.

Только тёплое сердце поэта

всё шумит, подбирая слова.

Всё шумит… Мне не надо другого.

Я спокоен за выбранный путь.

Как дыханье, как ветер, как слово,

я могу в эту осень шагнуть.

«Художественное слово: Проза»

Евгений ЧЕКАНОВ . Отец где-то здесь

(повесть, написанная в 1993 году)

Вы умерли: казалось – вы никому не нужны. И вот,

когда вы забыты всем миром и, так сказать, испытываете

пустыню небытия, около вашей могилы начинает

копаться какая-то любящая рука – разбирает надпись на

могильной плите, поправляет землю и иногда воткнет

цветок: вы вдруг среди ледяного небытия согреваетесь

человеческою теплотою, и для вас начинается еще вторая,

удивительно интимная и милая жизнь. Грустно, что операции этой подвергаются только писатели: следовало

бы каждому человеку иметь для себя подобного копуна.

Василий Розанов

Ночь – хоть глаз коли. Но по тихому плеску воды под ногами, по влажной свежести воздуха я безошибочно определяю: это река. Большая река, медленно текущая во тьме неизвестно откуда и неизвестно куда.

Неподалеку, вверху, одиноко светится оранжевый квадратик окошка. Там, на высоком незримом берегу, – дом, тепло, свет, люди. А мне надо плыть…

Шаткий плотик из нескольких бревен, перехваченных железными скобами, готов к путешествию: в моих руках – длинная жердь, я упираюсь ею в дно… ну, поехали? Но резкий толчок вдруг сотрясает плот, бревна подо мною начинают гулять, ходить ходуном – это кто-то неуклюжий и грузный прыгает ко мне с берега и, шумно дыша, устраивается за моей спиной. Кого еще принесло? Мне и одному-то еле-еле хватает тут места…