Журнал «Вокруг Света» №02 за 1983 год
Шрифт:
За домом простиралось вспаханное поле. Ровные, как по линейке, борозды чередовались с извилистыми и кривыми. Глубина вспашки тоже была неодинакова.
Карл-Хайнц, руководитель курсов, заметил мое удивление.
— Вот так же неоднородны по своему составу и наши учебные группы: тут и выпускник школы, тут и неграмотный.
Ровно в девять начинаются занятия. Двое отсутствуют. Они появляются через пять минут. Им трудно добираться сюда — автобус до учебного центра не доходит. Некоторым приходится вставать в пять утра, чтобы автобусом, пешком или на попутках добраться до центра. Карлу-Хайнцу помогает Хайле
Вольде Йоханнес, подвижный парень лет двадцати, уроженец Аддис-Абебы. Больше года он работает на целине, на одной из госферм в районе Асэллы.
— На целину меня послало кебеле. Я закончил школу техников в Аддис-Абебе. Больше всего пользы от моих знаний здесь. Да мне и самому интересно видеть, как поросшая травой и кустами целина становится полем. Очень плодородным полем...
Да и сама Эфиопия — непохожа разве она на гигантское, только что вспаханное поле, на твердую, как камень, почву, на которой вот-вот покажутся первые ростки?
Они уже очень близки, эти первые всходы.
Дитер Коппеч, журналист (ГДР) Перевел с немецкого В. Бенцианов
Подлежит расследованию. Часть II
Окончание. Начало в № 1/1983
Солнце палило невыносимо. Тележка, развернувшись, остановилась на окраине деревни, и ветерок от движения, скрадывавший жару, стих.
— Господи, как жарко! — Кроуэлл тяжело ступил на землю.
Уолдо прищурился на солнце.
— Через час будет полегче.
Они прошли под навесом деревенских ворот и зашагали по тропинке. Кроме зарослей травы высотой больше человеческого роста, окружавших деревню полукилометровым кольцом, ничего не было видно. Повозки не подъезжали ближе из-за пасущихся здесь млекопитающих рептилий. Однако на людей эти звери вроде бы не обращали никакого внимания. Они мирно жевали траву, лишь следя за пришельцами стебельчатыми глазами.
Навстречу землянам по тропе двигался, переваливаясь, туземец. Не доходя нескольких шагов, он остановился и обратился к гостям:
— Ты — Кроуэлл-кто-шутит, а ты — Штрукхаймер-кто-медлит. Я молодой, по имени Балуурн. Послан сопровождать вас.
Завершив свою короткую речь, маленький бруухианин двинулся следом за людьми, стараясь идти в ногу с Кроу-эллом.
— Я его знаю, — сказал Штрукхай-мер. — Он малость обучился английскому. Когда-то был моим переводчиком.
Трава поредела, им открылась деревня. Кроуэлл сразу увидел то, о чем говорил Штрукхаймер: только половина строений имела привычный вид асимметричных мазанок. Все новые постройки были почти строго прямоугольные и возносились на десятиметровую высоту.
— Балуурн, почему твой народ перестал строить по-старому?
— Это ново-тип...
Жить наверху, чтобы проходить мимо «тихих» много раз. Говорить с «тихими». Кроуэлл-кто-шутит...— Да, Балуурн?
— Старая, очень старая женщина Шуурна помнит тебя. Хочет говорить с тобой перед «тихий мир». Очень скоро.
— Что ж, пошли навестим ее.
Дом Шуурны принадлежал к числу новых «небоскребов». Земляне и бруухианин по очереди протиснулись в узкую дверь.
Балуурн прокричал ритуальную фразу вхождения — наверху кто-то откликнулся.
— Я иду вверх первый: смотрю Шуурна готова говорить Кроуэлл-кто-шутит,— сказал Балуурн и быстро вскарабкался по веревке.
— Надеюсь, канат выдержит меня, — пробормотал Кроуэлл, принимая гравитол.
Он спрятал коробочку с пилюлями и вытащил из кармана еще что-то. Не спуская глаз с отверстия в потолке, он бочком скользнул к одному из «тихих».
— Что вы делаете, Айзек?!
— Секундочку, — прошептал Кроуэлл, шаря позади «тихого». Он вернулся и передал Уолдо маленький пластиковый конверт. Потом засунул в карман небольшой вибронож.
— Соскоб с плеча, — прошептал он. Уолдо округлил глаза.
— Да знаете ли вы...
Балуурн скользнул по веревке вниз.
— Шуурна хочет говорить Кроуэлл-кто-шутит одна.
— Ну что же, я готов, — сказал Кроуэлл.
Он хорошенько ухватился и, натужась, полез вверх, пропустив свободный конец каната между ногами. Дополнительная доза гравитола должна была облегчить задачу, но все же поднимался он, злясь и невнятно ругаясь, очень медленно.
Шуурна лежала на плетеной циновке. Она была самой старой бруухианкой из всех, кого Кроуэлл когда-либо встречал.
Слабым голосом она заговорила:
— Кроуэлл-кто-шутит. Я знала тебя и помню тебя лучше, чем собственных детей. Ты ходишь теперь по-другому, твои шаги — шаги молодого человека.
Это было нечто непредвиденное. Воцарилось долгое молчание, которое в человеческом обществе сочли бы щекотливым.
— Шуурна, хочешь ли ты что-нибудь сказать мне?
Снова долгая пауза.
— Нет. Ты, кто выглядит как Кроуэлл-кто-шутит, я ждала увидеть тебя, но теперь ты не здесь. Я не могу больше ждать, я готова к «тихому миру». Призови наимладшего и нового наистаршего.
Кроуэлл подошел к веревке.
— Балуурн! Шуурна готова... перейти в «тихий мир». Ты можешь найти наимладшего и наистаршего?
Двое бруухиан вскоре поднялись по веревке. Они прошли мимо Кроуэлла и остановились перед Шуурной.
— Кроуэлл-кто-шутит, — заговорил Старший, — не поможешь ли ты нам снести вниз эту ношу, поставить рядом с другими «тихими»?
Кроуэлл наклонился и дотронулся до руки Шуурны. Она была твердой и неподатливой как дерево.
— Старший семьи Шуурны, я считал, что никто из людей не вправе присутствовать на ритуале перехода в «тихий мир».
Старик кивнул в самой обезоруживающей манере — совсем по-человечески.
— Так было, но недавно священники сказали нам об изменении, и ты всего лишь второй из людей, кто удостоился.
— Кому еще из людей выпала сия честь?
— То был Малатеста-высочайший.