Журнал «Вокруг Света» №02 за 1989 год

«Решить самим жителям...»

Утренний мрак стремительно отступал перед розовеющим востоком.

— Остров Керкира с радостью встречает вас и приглашает к отдыху,— объявил диктор аэропорта...

— Да, на Керкире есть где отдохнуть и в предрождественские дни,— продолжил ту же тему и таксист на пути в город.

Первое, что бросилось мне в глаза на этой земле,— оранжевые огоньки мандаринов, горящие в зелени деревьев. Необычно — декабрь, и в то же время — мандарины на ветках, цветущая азалия, бирюза теплого, по нашим меркам, моря и ковер зелени, наброшенный на горы, на выступающие из моря скалы, даже на стены высоких домов.

Надолго останавливаемся перед картиной этой зеленой «атаки» на одну из стен Кастель Ново — некогда неприступной и несокрушимой Новой крепости Корфу (так называли Керкиру итальянцы). Побеги дикого винограда покрыли камни сверху, а в постоянно расширяющиеся трещинки втиснулись, втянулись, вползли корешки, проводящие свою разрушительную и... жизнетворящую работу. И, может быть, лет через сто эта крепостная стена предстанет перед взором будущего путешественника этакой зеленой плодоносящей горой. Жаль, что на современное оружие мы не нашли еще столь же эффективного и полезного природного «растворителя». Ну, поживем — увидим, возможно, природа и найдет противоядие человеческому безумию.

Если этот остров у западного побережья Греции часто называют жемчужиной, то, без сомнения, Ионические острова можно счесть целым ожерельем таких драгоценных украшений. Древний миф гласит, что в Керкиру — дочь реки Азополь — влюбился сам Посейдон и увез ее на свой заповедный остров, который и был назван затем в честь этого земного увлечения бога морей. Известно, что боги плохих мест не выбирают. От побережья Греции и Албании остров отделяет неширокий пролив. Сейчас на Керкире природа цвела и благоухала, а на горных вершинах противоположного побережья лежали белые шапки снега.

Афины, по нашим понятиям,— рядом, каких-то пятьсот километров, но, вылетев оттуда в туманно-моросящий день, приземлились мы в царстве тепла, цветения и праздника (остров был занят собой — готовился к празднику рождества). Гостиница, правда, охладила наш пыл — отопление тут не принято. Тогда быстрее на улицу, без пальто и шапки — там теплее. И в царстве зелени между богатырскими пиниями кокетливо выстроились пальмы, выстреливали пиками своих верхушек кипарисы, скромно серели оливковые деревья. Вообще-то последним и надо было бы занять тронное место в царстве деревьев Греции. Ведь легенда гласит, что в споре Посейдона, ниспославшего грекам воду и моря, с Афиной, подарившей им оливковое дерево, верх взяла богиня мудрости. Греки отдали ей пальму первенства за этот животворный подарок. Оливки для Керкиры значат много. Еще больше они значили для острова Корфу, когда он находился под венецианским владычеством.

Ионическими островами владели римляне, остготы, славяне, тут восседали воинственные варяги и герцог Карл Анжуйский. Венецианцы купили остров Корфу за 30 тысяч дукатов и стали возводить здесь свои укрепления.

Османская империя видела в Ионических островах камень преткновения для своей экспансии и постоянно вела атаку на них. Жители острова в условиях непрерывного давления с Востока должны были быть искусными мореходами, строителями и воинами, собирать богатые урожаи, хранить зерно и пресную воду на случай осады. А те продолжались непрерывно. Искусный венецианец Микеле Сан Микеле соорудил в XVI веке неприступные форты, башни и стены. В 1715 году турки о них обломали зубы и крепость объявили недоступной для любого противника. Так и было до 1797 года, когда аристократическая Венеция была

завоевана республиканской Францией. Солдаты Директории заняли и Ионические острова, которые обеспечивали господство в Адриатике. «Острова Корфу, Занте и Кефалония,— писал Наполеон,— имеют для нас больше значения, чем вся Италия». Бывшие правители островов венецианские аристократы — нобили были потеснены в своих правах, их родовую «Золотую книгу» знатности сожгли, а в центре города Корфу было посажено Древо Свободы. Однако многое из обещанного комиссарами парижской Директории уже не могло осуществиться.

Разворот истории был таков, что освобождала остров в 1798—1799 годах от новоявленных «хозяев» объединенная эскадра России и Турции под командованием вице-адмирала Ушакова. Турции жители островов не доверяли. Но Россия, хотя и была абсолютной монархией, пользовалась безграничным доверием населения. После падения в 1453 году Константинополя греки лишились своей государственности и надежды на ее восстановление связывали с единоверческой Россией. Во многом это оправдалось. И первым форпостом греческой самостоятельности стала Республика Семи Островов. В становлении и укреплении греческой государственности активное участие принял замечательный русский флотоводец адмирал Федор Федорович Ушаков, проявивший себя и как выдающийся дипломат и политический деятель.

Личность Ушакова привлекала меня давно. Победоносный флотоводец России не потерпел ни одного поражения в морских сражениях. А Фидониси, Тендра, Калиакрия, прославившие русский флот, вошли в учебники истории и военно-морского искусства.

Мне хотелось найти на острове хоть какие-то приметы того времени — оставшиеся укрепления, документы. Вот те два выступа, например, с пронзающими небо крепостными башнями, неприступность которых в свое время не вызывала сомнений. Но штурм моряков эскадры Ушакова был стремителен и неостановим. Вглядываюсь в остров Видо, что лежит в полутора километрах от крепости. Он похож на добродушного зеленого медвежонка, обхватившего морду лапами. А в феврале 1799 года Видо ощетинился пятью батареями против русской эскадры. Федору Федоровичу пришлось изучать каждый изгиб острова, каждую бухточку, чтобы удар корабельной артиллерии был сокрушающим. Стремительный десант доделал свое дело — гарнизон Видо сдался. А затем крепость, которая несколько веков не покорялась врагу, открыла свои ворота морякам русского адмирала.

Мы тоже прошли вначале через мост, соединяющий крепостные башни и город, затем обогнули мощные стены и через каменный туннель выходим на последний крепостной виток. А через несколько минут, уже стоя на стене, я невольно представил себе, как белопарусные корабли эскадры Ушакова в клубах артиллерийского огня разворачивались в линию перед крепостью, а из-за холмов высыпали, растянулись неровной цепью греческие повстанцы. Русские моряки и солдаты вместе с албанцами Али-паши шли на последний штурм крепости. С Видо тянуло гарью и дымом: там уже трепетал Андреевский флаг. Но вот над бастионом крепости прозвучал сигнал, и вверх тихо пополз белый флаг...

Да, пожалуй, так и было 18 февраля 1799 года. Русский флот одержал блестящую победу. Сам Суворов, узнав о ней, воскликнул: «Ура! Русскому флоту... Я теперь говорю самому себе: «Зачем не был я при Корфу, хотя мичманом?».

...Сейчас дневное светило уже опускалось в море, посылая последние свои лучи на вершины Эпира. Фиолетовые языки сумерек поднимались из долин, а город отгораживался от них морем переливающихся, искрящих огней, прогоняя темноту со своих улиц. Елки на площадях, перекрестках, на остановках трамваев трепетали одноцветными большими шарами. Дети тащили седоусых дедушек, задумчивых отцов, несговорчивых мам к магазинам игрушек, к сияющим витринам, крутящимся башням киосков, где черноволосые Деды Морозы, улыбающиеся крокодилы, глазастые куклы и верткие обезьянки сами будто просились в руки. Как тут старшим не раскошелиться!

В последний перед рождеством день вместе с переводчицей Ольгой Патруновой мы пошли искать хранилище архива острова. Может быть, там удастся отыскать следы тех далеких времен.

На центральной площади города во дворце бывшего верховного комиссара Англии обосновались музеи археологии и азиатского искусства. Пройдя в конец впечатляющей галереи, увидели дверь с табличкой — «Архив острова Керкира». С тоской подумалось вдруг, что надо бы иметь с собой документы от Института истории Академии наук СССР или на худой конец от издательства — могут и отказать. И облегченно вздыхаю, услышав, что спрашивают, какого периода документы меня интересуют. Об экспедиции Ушакова здесь, конечно, знают и попытаются помочь.