Журнал «Вокруг Света» №02 за 2010 год
Шрифт:
Мы рассчитывали, что нас туда проведут сборщики чикле — смолы дерева Manilkara zapota, которая служит основой для изготовления жевательной резинки. Работа чиклеро очень тяжела и опасна. На долгие месяцы люди уходят в глухие джунгли, где еще сохранились рощи нужного дерева. Они делают на стволах надрезы и ждут, пока накапает тягучая смола, которую древние майя жевали для очищения полости рта.
Петен — скотоводческий регион. Скотоводством в Гватемале традиционно занимаются ладино, поэтому неудивительно, что почти 70% населения этого штата составляют они. Майя в Петене живут в труднодоступных лесных селениях, и туристы часто думают, что их здесь вовсе нет
Мы хотели
«Вы можете узнать чиклеро по отсутствию ушей», — сообщили нам рейнджеры в заповедниках. Они знали, о чем говорили: в их обязанности входит гонять сборщиков чикле из заповедных зон. А имели в виду они последствия укусов мошки Lutzomyia, от которых часто страдают люди, подолгу живущие в джунглях. Мошка откладывает в хрящи ушных раковин личинки, которые в процессе роста пожирают человеческую плоть.
Старожилы подсказали, что единственное место, где можно встретить чиклеро, — кооператив по сбору натуральных продуктов в день выплаты денег. Когда мы туда приехали, оказалось, что чиклеро зарплату уже получили и поехали тратить ее в соседний поселок Сан-Франсиско-Чачаклум, где в тот день был праздник покровителя города Франциска Ассизского.
В праздничной программе были мотокросс, лошадиные бега, петушиные бои и родео. Крупные мужчины, которых здесь было много и в жилах которых текло очень мало индейской крови, носили ковбойские шляпы, массивные золотые цепи и пистолеты за поясом. Эти мужчины не пили «Кетцальтеку». Они пили пиво и виски. Ставки на лошадь за кон достигали 5000 долларов. Те болельщики, чья лошадь пришла к финишу первой, радовались как дети и палили в воздух почем зря.
«Коренное население» ставок не делало и оружия не носило. Родео, петушиные бои и дискотека-кантри проходили за высокими заборами, сколоченными из жестяных листов. Большие белые мужчины пускали внутрь только за деньги. «Коренное население» заглядывало в дырки между листами. Возможно, среди его представителей и были получившие зарплату чиклеро, но достоверно сказать было сложно, потому что все они были в широкополых шляпах, скрывающих уши.
За ужином дон Ричард выложил на стол несколько 9-миллиметровых гильз, которые он подобрал на поле, где проходили скачки. «Возьми, мамуся, — сказал он, — на память о Гватемале».
Вместо эпилога. Игра в мяч
Оставив надежды найти чиклеро, мы поехали туда, куда в Петене едут все — в Тикаль. Неподалеку от руин самого большого в мире майянского города-государства даже специально построили аэропорт, чтобы принимать туристические группы. В сезон дождей туристов не было, и покой мертвого города нарушали только стаи обезьян-ревунов, истошно ревущих в кронах деревьев. Перед пирамидами были установлены закопченные от дыма круглые камни. «Действующие алтари майя. Не наступать», — было написано на табличках. Но над алтарями никто не жег пом, потому что это случается только в дни больших праздников вроде майянского Нового года (в мае), когда паломников-майя со всей страны допускают в охранную зону. В остальное время древние пирамиды — то место, где майя встретить сложнее всего.
Тикаль был и одним из немногих мест, куда наши патрульные сопровождали нас не по долгу службы, а из любознательности: они никогда не видели пирамид. Но им быстро надоело лазить по ним под палящим солнцем. Это требовало серьезного напряжения сил, поскольку ступени высокие, узкие и местами обрушенные. А вид с вершины всякий раз открывался одинаковый: море джунглей до самого горизонта. Гораздо больше их заинтересовала площадка для ритуальной игры в мяч. Никто точно не знает, как именно играли в мяч древние майя. Известно только, что игра заканчивалась принесением в жертву капитана одной из команд. По некоторым версиям, мяч представлял собой его закатанную в каучук голову. «Жалко, что эти правила не применяются в гватемальской сборной по футболу. Тогда бы небось они больше старались», — сказал один из полицейских.
Когда мы слезли с последней, самой
высокой пирамиды Двухголовой змеи, на пустой поляне перед ней шел дружеский футбольный матч: смотрители парка против уборщиков. Наши заскучавшие было патрульные, укрыв автоматы форменными рубашками, пошли играть за смотрителей. Без формы они совершенно не отличались от «коренного населения». На ступенях древней пирамиды Рехис и дон Ричард пили кокосовое молоко из разрубленных пополам кокосов и напряженно следили за игрой в мяч. Мы тоже купили по кокосу у старика-индейца, сели на зеленые от мха ступени и стали болеть за наших патрульных.Фото Александра Сорина
Анна Папченко
Дамоклово море
Станция:
1. Правобережная глухая часть плотины
2. Водосбросная часть
3. Водобойный колодец
4. Станционная плотина
5. Левобережная глухая часть
6. Крепление потенциально неустойчивых береговых массивов
7. Машинный зал
Строящийся береговой водосброс:
8. Безнапорные туннели
9. Сопрягающий участок
Действующие лица
Валентин Иванович Брызгалов (1931–2003) — генеральный директор СШГЭС с 1977 по 2001 год. Участник строительства Волжской и Красноярской ГЭС. Доктор технических наук, вице-президент Российского научно-технического общества энергетиков и электротехников. В 1999 году вышла цитируемая в статье книга В.И. Брызгалова «Из опыта создания и освоения Красноярской и Саяно-Шушенской гидроэлектростанций», в связи с событиями августа 2009 года ставшая очень популярной в Рунете. Валентин Анатольевич Стафиевский (р. 1939) — заместитель управляющего директора дивизиона «Юг» ОАО «РусГидро». С 1983 по 2005 год работал на СШГЭС заместителем главного инженера и главным инженером, в 2005 году переведен в аппарат «РусГидро». Владимир Владимирович Тетельмин (р. 1944) — доктор технических наук, профессор МГОУ. Соавтор и автор ряда законов, в том числе «О безопасности гидротехнических сооружений». Автор множества научных публикаций, монографий и учебных пособий (в области геологии углеводородов, защиты окружающей среды и пр.), ряда изобретений.
Гидростанции до недавних пор были самым безопасным источником электроэнергии, ни одной крупной аварии на ГЭС в мире не случалось. Правда, строительство таких станций почти всегда сопряжено с колоссальными экологическими и социальными издержками, но это все же представлялось меньшим злом, чем загрязнение среды выбросами тепловых станций или взрыв реактора АЭС, который после Чернобыля уже не кажется чем-то невозможным.
У ГЭС есть ряд неоспоримых достоинств: это и возобновляемость источника энергии, и отсутствие всего, что связано с добычей, перевозкой и подготовкой топлива, утилизацией отходов. Кроме того, энергия ГЭС самая дешевая — и тем дешевле, чем крупнее станция. Если стоимость киловаттчаса, вырабатываемого на Верхневолжском каскаде (Рыбинской ГЭС мощностью 110 МВт и Угличской — 40 МВт) принять за 100 единиц, то соответствующая цифра для СШГЭС (6400 МВт) будет всего 21,5, в то время как для крупнейшей тепловой Пермской ГРЭС (2400 МВт) — 149.
Но утром 17 августа 2009 года все иллюзии относительно безопасности гидростанций рассеялись как дым — вылетевший словно пробка из бутылки гидроагрегат весом под две тысячи тонн, полное разрушение машинного зала, десятки погибших. Самое же главное: после такой аварии уже отнюдь не кажется невозможным прорыв плотины, ниже которой по течению Енисея стоят крупные города — Саяногорск, Абакан, почти миллионный Красноярск, секретный «атомный центр» Железногорск (бывший Красноярск-26) со стотысячным населением и действующими атомными реакторами, складами и могильниками радиоактивных материалов...