Журнал «Вокруг Света» №03 за 1983 год

Имена навсегда оставшихся здесь не выбиты ни на могильных плитах, ни на памятной доске. По свидетельству историка Н. Чулкова, списка участников этого арктического плавания не нашлось даже в «деле экспедиции», хранившемся в архангельских архивах. Пользуясь записями в находящемся в Центральном Государственном архиве Военно-Морского Флота журнале Розмыслова, мы имеем возможность впервые назвать имена крестьян и матросов, тех, кто вместе с Яковом Чиракиным был предан земле на полуострове его имени весной 1769 года:

Андрей Поспелов из Емецка. Епифан Попов из Лудского посада. Дементий Бернов из Нюхчи. Иван Казимеров.

Память об этих людях, как и обо всей экспедиции Розмыслова, что «оный пролив положила на карту», должна быть увековечена.

Б. Кошечкин, кандидат географических наук

Длинная дистанция тараумара

Х отя я много слышал о знаменитой пропасти Барранка-дель-Кобре, дух захватило, когда мы подошли к краю этой гигантской расселины. В лучах солнца струилась прозрачная дымка, далеко внизу неспешно парили стаи птиц. Там лежала «земля больших теснин», где живут индейцы племени тараумара (См. очерк «Тараумара — племя супермарафонцев». — «Вокруг света», 1979, № 1.) и где нам предстояло провести несколько дней. Проводника мы решили взять в маленьком мексиканском городке Криль, который называют здесь «сью-дад-каутила-де-лас-монтаньяс» — «пленник гор».

Его панорама открылась с перевала. Городок весь расположился на ровном пятачке, невесть откуда здесь появившемся.

Перед дальнейшей дорогой мы зашли в ресторанчик. Низкая комната, плотно заставленная массивными деревянными столами. За тонкой перегородкой — кухня. Здесь готовят три-четыре неизменных блюда. Нам принесли в горшочках дымящийся фасолевый суп с перцем, обжаренные луковицы, подали плетеную корзинку с горячими кукурузными лепешками, сложенными стопкой и завернутыми в белое полотенце.

...Наш проводник Хуан Виньегас, невысокий темноволосый мужчина с черными поблескивающими глазами, располагал к себе сердечностью и добродушным крестьянским юмором — качествами, особо ценимыми в трудном пути... Грунтовая дорога, небезопасная после ливней, то круто падала, то снова поднималась, чтобы тут же сделать неожиданный поворот; на каменистых выступах машину подбрасывало так, что мы рисковали набить шишки о крышу кабины.

По сторонам дороги стеной стояли горы, кое-где покрытые соснами. В неприветливом нагромождении скал, заросших кустарником, темнели отверстия пещер. У входов кое-где сохранились полусгнившие бревна и доски.

— Покинутая пещерная деревня тараумара, — объяснил Виньегас.— Их переселили в деревянные домики еще в начале 30-х годов. Но часть тараумара не захотели расставаться с очагами предков и до сих пор не оставили своего прежнего убежища или построили хижины поблизости от семейных пещер.

Сейчас пещеры покинутой деревни служили приютом для овец и коз: именно туда пастушки-индеанки сгоняли животных.

— Смотрите, нарядились будто на праздник, — удивился мой спутник.

— Это потому, что рядом проходит дорога, — пояснил Хуан.

Небольшого роста, с миндалевидными, глубоко посаженными глазами и перехваченными тесьмой смоляными волосами, индеанки выглядели немного полноватыми. Впрочем, это не мешало им весьма ловко управляться со своими прыткими подопечными. Хуан Виньегас тут же все объяснил. Хорошо нарядиться у женщин означает надеть одна на другую несколько свободных юбок, а поверх кофты обернуться «ребосо» — шалью, которая в пути может служить и люлькой для ребенка. Шурша юбками и ежеминутно поправляя свисавшие на грудь бусы из раскрашенных семян, женщины быстро продвигались вслед за овцами и козами вдоль дороги. Индеанки были босы, а ведь в горах в это время года холодно.

У обочины замерли две смуглые девочки, разглядывавшие большими черными глазами наш «джип». Хуан пригласил их прокатиться с нами, и они без опаски сели в машину. Мамы внимательно наблюдали издалека.

К сожалению, девочек так и не удалось разговорить. Не помогли даже галеты, редкое для них городское лакомство. Пассажирки лишь кивали в ответ на наши вопросы, но понять, означало это «да» или «нет», было невозможно. У поворота они знаками попросили высадить их и очень довольные побежали назад.

Позже, возвращаясь по той же дороге, мы увидели на склоне одну из этих девочек. Когда «джип» остановился, она бегом спустилась к нам и высыпала каждому в ладонь немного маиса. И опять, не вымолвив ни слова, вернулась к пастушкам-тараумара, которые сидели возле пещер. Девочка, видно, ждала нашего возвращения, чтобы отблагодарить за катанье на машине и за галеты.

Хуан Виньегас прокричал ей вдогонку на языке тараумара:

— Чиморигуэ? — Как тебя зовут?

Она остановилась, улыбнулась и громко ответила:

— Гуадалупе!

И со всех ног пустилась бежать к пещерам.

Исстари так повелось, что женщин в племени тараумара всегда было больше, чем мужчин. Среди представителей сильного пола здесь ходит древняя шутка, что один мужчина тараумара стоит пяти женщин. Однако в ритуальных танцах «слабый пол» всегда брал верх. Женщины и мужчины долго, бесконечно долго водят хороводы, ритмически двигаясь по кругу — два шага вперед, затем шаг назад и в сторону. После многих часов такого круговращения мужчины сдаются, и индеанки продолжают танцевать одни.

Смысл этого ритуала в том, чтобы очистить душу от скверны и задобрить небо: пусть оно пошлет хороший дождь, которого жаждут посевы маиса и фасоли. Танец сопровождается бесконечными припевами-восклицаниями: «Сейчас и лягушка хочет прыгать!», «Лиса становится доброй!», «Птицы поднимаются выше к небу!».

Мы попали в край тараумара уже в конце сезона дождей, и солнце еще не высушило дороги. Грязь и камни летели из-под колес, пулеметными очередями барабаня по днищу машины.

— Здесь, кажется, с каждой каплей дождя с неба падает по камню,— не выдержал я.

— А для тараумара камень — воплощение лирики, — отозвался Хуан. — Юноши, чтобы даже в любви объясниться, посылают девушкам камни.

— Это как же?

— А вот так. Если юноше понравилась девушка и он хочет на ней жениться, то бросает ей камушек. Если избранница возвращает его, влюбленный может быть уверен в благосклонности девушки.

В семейной жизни тараумара и сейчас слово жены значит очень много. Муж принимает важные решения только с ее одобрения. Но главное, что поддерживает мир и согласие между супругами, — это взаимное уважение. Если утром глава семьи уходит по делам, он обязательно сообщает жене о своих планах на день: «До обеда поохочусь, а потом буду дома», или «Надо помочь прополоть кукурузу брату, вернусь только вечером». Супруга, в свою очередь, также извещает мужа, чем намерена заняться. Например, говорит: «С утра пойду собирать травы» (тараумара знают более 80 съедобных дикорастущих трав, которые играют немаловажную роль в их рационе). И сколько бы времени это ни заняло, к приходу мужа на очаге будет исходить паром только что сваренная фасолевая или кукурузная похлебка.