Журнал «Вокруг Света» №03 за 1984 год

Мы пьем холодный сладковатый напиток, настоянный на молодых побегах бамбука, и ведем неторопливую беседу. Хозяйка, пожилая крестьянка по имени Бун, рассказывает:

— Деревню Пханом часто называют «Деревней шарфов». Наши женщины славятся как мастерицы ручного ткачества. Однако в не столь уж и далекие времена продукция отсюда могла идти только в королевский дворец. Посмотрите,— она засучила рукав кофты, обнажив красноватый квадратик на предплечье,— у многих наших людей было выжжено такое клеймо, знак собственности семьи короля. Оно никогда не позволит забыть о страшном, рабском прошлом. Дети с семилетнего возраста вставали за ткацкий станок и не смели ни о чем другом думать. Нам знаки выжигали, а другим ремесленникам — чеканщикам, например, рабские клейма наносили татуировкой. По этим знакам можно было сразу определить, чем обязан человек заниматься. Только людьми-то мы не были, нас называли «говорящее имущество».

Под соломенными навесами стояли нехитрые ткацкие станки. Изготовление их, как и выращивание риса, у народности лу считается делом сугубо мужским. А вот ткачество — это уже женская забота. И мне показывают готовую продукцию—широченные шарфы всех цветов радуги. Лаосские женщины носят их по праздникам, перекидывая через правое плечо.

У пагоды приветственно поднимает руки крестьянин лет шестидесяти (на плече такое же клеймо).

— Все мы здесь — лу,— показывает он вокруг.— До революции нас и горцев, их называли «грязными дикарями», дальше рынка в Луангпрабанге не пускали, дабы не оскверняли «священный город». Теперь-то мы хорошо понимаем, почему богатеи и колонизаторы специально подогревали вражду между племенами.

На окраине деревни я увидел вросшие в землю, обвитые лианами остатки каменного дома. В былые времена тут жил один из представителей колониальной администрации. И как-то возник вопрос, что делать с руинами — окончательно сносить или же использовать крепкий фундамент под новое здание? Но крестьянский сход решил оставить все как есть — как символ конца колониализма.

На прощание мастерица преподносит мне шарф на память. По обычаю деревни Пханом.

Потомки Патчая

В уезд Кеопатян, что в ста сорока километрах от Луангпрабанга, можно попасть только в сухой сезон с ноября по апрель: в период тропических ливней край отрезан от мира.

Хотя не так уж далеко по карте от Пханом до селений горцев, но там другой уклад, иные люди. Горцев называют лаосунгами — лаосцами горных вершин. К ним относятся хмонги. Раньше хмонгов называли презрительным китайским словом «мео» — дикари. О них во время борьбы лаосского народа много писали в западной прессе. Заняты они, мол, только выращиванием опиумного мака на своих плантациях, и все слепо повинуются племенному вождю — Ванг Пао. Миф о «короле мео» придумали американские специалисты по психологической войне, подбросившие контрреволюции идею создания некоего сепаратистского государства на стыке границ Китая, Вьетнама и Лаоса.

Старики хмонги, покуривая бамбуковые трубки, рассказывали, как мелкий чиновник колониальной французской администрации Ванг Пао торговал опиумом, потом стал лейтенантом, а затем американцы сделали его полковником и генералом...

Но, впрочем, по порядку.

Часа три на «джипе» набираем высоту по серпантину грунтовки, за обочиной которой глубокие пропасти. Потом плыли на выдолбленной из цельного ствола пироге по реке с лаконичным названием У. От берега минут сорок ползли вверх по крутой, словно винтовая лестница, тропинке.

Мы приехали как раз в канун Нового года, который встречают здесь на исходе двенадцатого лунного месяца (по нашему календарю в конце ноября — начале декабря). На языке хмонгов праздник называется «Кин Чиен». Однако в каждой деревне горцев, где живут несколько родственных семей, его встречают в разное время. Дело в том, что Новый год — конец уборки урожая, а эта пора в каждой горной общине наступает, естественно, с некоторой разницей.

Приготовления к «Кин Чиену» начинаются, впрочем, сразу после сезона дождей. Женщины вышивают яркими нитями орнаменты на блузках, особо тщательно укладывают полоски красного шелка в высокие тюрбаны, начищают массивные серебряные гривны на шеях. И обязательно шьют многокрасочный ковер из узких кусков материи.

В новогодние дни и мужчины к обычной одежде — коротким широким брюкам и свободным черным курткам — добавляют красные кушаки с привязанным широким кинжалом в деревянных, окованных серебром ножнах.

Дома лаосунгов стоят не на сваях, как у лаолумов, а прямо на горных склонах. Из-под соломенных кровель свешиваются связки кукурузы, кореньев, сушеной рыбы. На бамбуковых циновках угощенье: домашние колбасы, куры, кукурузные лепешки, клейкий рис, бананы, кувшины с напитками, настоянными на диковинных травах.

Как и положено традицией, наш разговор в новогоднюю ночь затянулся до рассвета: о семейных и хозяйственных заботах, о планах, о переменах, пришедших в горы. С восходом солнца все вышли на улицу. В первое утро года важно не пропустить голос какого-либо животного или птицы. От этого, считают люди гор, зависит предстоящий год. Запоет петух — будет хорошим год. Если же в прозрачной тишине вдруг послышится рев горного оленя — жди неприятностей: ему в здешних поверьях отводится роль нашей черной кошки.

Непременная часть праздника — рассказы стариков о древних героях, их подвигах.

Под аккомпанемент кхена Лиа Сонг, самый старший в общине, речитативом повествует о легендарном Патчае.

...Восстание лаосунгов началось в 1918 году в одной из деревень провинции Самнеа. Жители ее во главе с вождем Патчаем отказались выполнять принудительные работы. Французские колонизаторы надеялись решить проблему как обычно: послали карательный отряд. Горцы устроили засаду и разгромили его. Уже к декабрю

1919 года восстание охватило провинции Самнеа, Луангпрабанг, Сиенгкуанг, Фонгсали. Горцы объявили независимость, отменили налоги, трудовую повинность. Воины Патчая, вооруженные кремневыми ружьями, арбалетами с отравленными стрелами, наносили регулярной армии удар за ударом...

Народное выступление удалось подавить лишь через пять лет. Патчай погиб, сраженный пулями наемника. Тело героя тайно предали родной земле, и по сей день никто не знает, где его могила. Многие горцы верят даже, что он жив, ибо истинные герои остаются навечно в памяти людей.

Через двадцать три года, в 1945 году, хмонги во главе с Файдангом подняли в этих краях новое восстание. Им удалось прорвать кольцо окружения и уйти глухими тропами к скальным пещерам. Там и была создана одна из первых баз лаосского Сопротивления. Спустя пять лет отряды Файданга вошли в первый общенациональный фронт Лаоса, возглавивший борьбу за свободу и независимость страны.

Файданг — один из руководителей патриотов, член ЦК Патет Лао — сейчас является заместителем председателя Фронта национального строительства Лаоса.