Журнал «Вокруг Света» №04 за 1974 год
Шрифт:
— Что же ты делал?
— Читать-то, понимаешь, нечего было, так я книжки вспоминал. А чуть дремать начну — песни ору.
— И долго так? — спросил я, не очень хорошо представляя, как это можно петь посреди тундры и пурги.
— Да часов десять, пока ветер не стих, — охотно объяснил Будников. — А утром, гляжу, вертолет ко мне спускается. Я уж хлопалками своими едва ворочаю, вот-вот усну. Так меня и подобрали, полусонного. Поел — помню, вертолетчики мне говядины тушеной дали — и снова на боковую. А они смеются: «Для чего мы тебя, спрашивается, искали? Чтоб сон твой охранять?»
Дорога была чистой и накатанной до блеска, как крахмальная скатерть, но каждую минуту напоминала, что расслабляться нельзя.
— Вообще на Медвежье дороги нет, — сказал Николай. — Только вертолет. То, что вы сейчас видите, на честном слове держится. В декабре мы эту трассу тракторами утюжили. Болота спрессовались, смерзлись, а чуть в сторону... — И в подтверждение своих слов он показал на след колеса, под которым застыла ржавая жижа. — Товарищ мой, Миша Волков, «загорал». Три часа стоял, пока его трактор не вытащил. Во как!
...Сумерки, точно привидения, незаметно подкрались из таежных падей, и Николай включил верхнюю фару. Пучок света прошил дорожную мглу, и впереди тонкой пунктирной линией обозначилось какое-то заброшенное селение. Разбросанные вдоль трассы дома стояли печальные, задавленные стылым саваном неба, и только комья куропаток белели на фоне черных труб. Лес постепенно лысел, становился мельче, сиротливее. Будников прибавил газу, и перед нами распахнулось залитое электричеством пространство.
Открылись штабеля труб, сложенные друг на друга, как гигантские соты, площадка с серебристыми баками, стоящими на земле. У горизонта вспыхнул факел газосборного пункта, заплясала далекая цепочка огней поселка Пангоды. Мы подъезжали к месторождению Медвежьему.
Обыкновенная фамилия
На расчищенном от кустарника пространстве сошлись полтора десятка жилых домов, клуб, столовая, магазины. И вплотную к ним — аэродром. Пришпоривая воздух, вертолеты «МИ-6» стартовали почти от самых подъездов, едва не касаясь крыш. На жгучем морозе ревели моторы, трещали дизели, скрипел снег под протекторами машин.
Если Надым играет роль базового центра в освоении природных богатств края, то Пангоды — временная «гостиница» для тех, кто бурит и обслуживает скважины в тундре.
«Их» я увидел в открытой дверце только что приземлившегося вертолета. Экипировке газовиков нельзя было не подивиться. Песцовые и лисьи шапки, новенькие, подбитые мехом полушубки и толстенные, как бревна, с кнопочками и застежками унты. Жизнь на тюменском Севере сделала ребят чем-то похожими на коренных жителей тундры, но не настолько, чтобы за «правильной» речью нельзя было узнать в них горожан. Мы познакомились.
Их бригада больше года провела на Медвежьем. Были недели, когда кусочек суши, где стояла вышка, буквально захлестывало весенним паводком. Были дни, когда вертолет со сменной вахтой не мог пробиться к ним на буровую. Желтые вспышки пурги слепили глаза, мешали дышать, но люди продолжали свое дело — искали газ.
— Случай у нас тут был — никогда не забуду, — рассказывал один из буровиков, пока, мы ожидали в общежитии коменданта, чтобы устроиться на ночлег. — Скважина вдруг стала фонтанировать. Вода с газом — как джинн из бутылки. Арматура, вышка ходуном заходили. И грунт поплыл, как назло... Превенторы надо было закрыть, чтобы фонтан заглох. А как к ней подойти, к вышке-то? Земля плывет, грязь хлещет... Ну и один тут... рискнул, обвязался веревкой — и к буровой. Повис на арматуре и гаечным ключом...
— А фамилии его не помните?
— А что фамилия? — вдруг насторожился буровик. — Фамилия у меня обыкновенная... Вы, случайно, не журналист? А то меня уж два раза по радио склоняли.
Надоело!Он потушил сигарету, плотно запахнул полушубок и вышел на улицу. Присутствующие рассмеялись.
...Завтра ребятам снова лететь на свою буровую. Их поисковая партия продвигается все дальше и дальше на Север. Там, за Полярным кругом, лежат еще не разведанные и не тронутые богатства. Если раньше геологи полагали, что прежние прогнозы по запасам газа несколько завышены, то сейчас выясняется: они даже меньше того, что есть на самом деле.
Рано утром мы покинули Медвежье. Мы ехали мимо высоченных, из стекла и металла зданий газосборных пунктов, откуда топливо под напором подается в газопровод, мимо буровых вышек и несостыкованных труб, припудренных инеем. Из них вскоре сложат вторую и третью нитки трубопровода, которые пойдут в крупнейшие индустриальные центры СССР и за рубеж. Как считают специалисты, из ямальских недр можно будет получить газа столько, сколько дает его ныне вся страна в целом.
Упрямый Иван Васильевич
...В кабинете первого секретаря горкома партии шло совещание руководителей трестов и ведомств. На стене висела карта «г. Надым. Проект детальной планировки. Эскиз застройки», выполненная в Ленинградском зональном научно-исследовательском институте экспериментального проектирования. И каждый из присутствующих мог увидеть будущее своего города воочию.
Кое-что в этом будущем успело устареть — несколько пятиэтажных домов, предусмотренных проектом, уже построено, кое-что нуждалось в доработке, требовало уточнений. Но главное — это был город. Город с 30-тысячным населением, которому суждено утвердить себя в ямальской тундре. Он разбегался стройными замкнутыми кварталами жилых зданий. Дома, сомкнув каменные плечи, защищались от сильных ветров и снежных заносов. Внутри кварталов размещались школы, детские сады, спортивные площадки. Пурга как бы оставалась снаружи. В каждой квартире — просторные комнаты с высокими потолками, искусственная подсветка, нарядная отделка.
Но проект уже вышел из мастерской ЛенЗНИИЭП и теперь во многом не зависит от воли его создателей. Эскизы застройки вовлечены в орбиту строительной индустрии. Проект одевается в стекло и бетон, озвучивается грохотом механизмов и командами прорабов. И здесь порой случаются досадные перекосы, помарки, несуразности. Детище зодчих, попав на стройплощадку, теряет свежесть оригинала.
Причин тому много. Прежде всего отдаленность Надыма от промышленных баз, дороговизна перевозки железобетонных конструкций, капризный, изменчивый климат, плохой бетон, нехватка квалифицированных кадров и, наконец, странное поведение мерзлых песков, залегающих под фундаментами. Некоторые руководители называли в «качестве причины» и некоего Васильева Ивана Васильевича: он-де необоснованно вмешивается в ход строительства, и отменяет приказы вышестоящего начальства, и устраивает ненужные дебаты вместо работы, и вообще всячески вредит общему делу. «А на днях, — жаловался представитель одного из ведомств, — он отказался подписать акт о сдаче в эксплуатацию седьмого корпуса. Представляете?!»
В Надыме о Васильеве ходят самые разноречивые толки — «неуживчив», «ортодоксален», «упрям»; и — «молодчага», «ему палец в рот не клади», «Васильев знает, что делает». Одни «носятся с этим Васильевым, как с писаной торбой», другие его выносить не могут.
Ивана Васильевича я еще не видел, но вот что узнал. С самого начала стройки ЛенЗНИИЭП послал сюда своих представителей, наделенных правами противостоять возможным искажениям проекта. Ленинградские проектировщики, и Васильев в их числе, выехали в Надым на постоянное жительство и вот уже второй год осуществляют авторский надзор.