Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Журнал «Вокруг Света» №04 за 1985 год

Вокруг Света

Шрифт:

— Вот покончим с контрой, знаешь, что здесь понастроим? — мечтательно говорит Хосе, сдвигая фуражку на затылок.— Приезжай лет через десять-пятнадцать — сам увидишь...

Он говорит, подняв лицо к небу, чуть сощурив глаза, словно вглядываясь во что-то дальнее, и я вижу перед собой не сурового и строгого командира, а молодого улыбчивого парня, романтика и поэта. Да, да, поэта. Хосе пишет стихи — чистые, откровенные, хорошие стихи. Пока не публикует, несмотря на уговоры.

— Не до них сейчас,— смущается он.— Вот разобьем контру, тогда, может быть...

Команданте Хосе Гонсалесу двадцать четыре года, но за плечами у него подполье и сомосовские тюрьмы, партизанская война в горах и пять лет службы

в войсках МВД: стычки с бандами, засады, рискованные операции...

— Как нам нужен мир, компаньеро! — вздыхает он.— Мир, чтобы строить, мир, чтобы жить. Я вот, знаешь, часто смотрю на ребят, на солдат — и думаю: ведь каждый из них мог бы учиться, работать на фабрике, на стройке, в поле... А вместо этого — война, навязанная нам Вашингтоном. Вместо новых домов — пепелища деревень, разрушенные предприятия, разгромленные кооперативы. И ребята гибнут, гибнут ежедневно. Молодые, талантливые, полные сил... Но революцию надо защищать. Враг лезет нахрапом, нагло, не скрываясь...

В прошлом году американцы перебросили на сопредельную территорию отдельный батальон гондурасской армии «Кентавры». В ходе маневров «Биг-Пайн» гондурасцы построили сеть дорог в местах сосредоточения лагерей сомосовцев, взлетно-посадочные полосы, учебные полигоны. Словом, подготовили сомосовцам отличную оперативно-тактическую базу. Не говоря уже о том, что значительная часть вооружений, переданных США гондурасской армии после завершения маневров, тоже перекочевала к контрреволюционерам. И вот с мая 1984 года никарагуанскую границу в районе Селайи начали переходить обученные американскими советниками формирования контрреволюционеров. Это — попытки реализовать план ЦРУ по отторжению департамента от Никарагуа и организации на территории Селайи «временного правительства», которое в дальнейшем могло бы обратиться за помощью к Вашингтону и тем самым дать повод для крупномасштабной интервенции.

— Диверсанты не останавливаются ни перед чем,— продолжает Хосе.— Кроме обычного для них террора против мирного населения, засад, стали прибегать и к химическому оружию. На нашем участке отмечено более десяти случаев применения контрреволюционерами гранат и снарядов с нервно-паралитическим газом. Но все равно у контрреволюции в Селайе ничего не выйдет. Теперь — не выйдет...

В общину Кумла мы поехали втроем: представитель министерства аграрной реформы Альваро Рамирес, 19-летний младший лейтенант госбезопасности Гильермо Обрегон и я. Утром на старом, обшарпанном грузовичке примчался Эваристо Эрнандес Вильямсон с двумя молчаливыми здоровенными сыновьями. Под наблюдением Гильермо парни быстро погрузили несколько ящиков, окрашенных в защитный цвет, и, не дожидаясь, пока наш шофер заведет «джип», грузовичок рванулся со двора штаба. На что Гильермо, неодобрительно покачав головой, пробормотал:

— Да не отнимем, не бойтесь... Вот индейцы, понимаешь...

Песчаный проселок, петляя между болотами, бежит вдоль океанского берега. Ветер доносит соленые брызги прибоя, сечет песчинками лицо, свистит в ушах. Альваро улыбается и кричит, стараясь, перекрыть рев прибоя:

— Не привык? Ничего. Лучше песок в лицо, чем пули сомосовцев. Тут есть и другая дорога, лесная, но там опасно — возможны засады...

Потом, когда мы уже приехали в Кумлу и остановились у церквушки, недавно выбеленной и сияющей под солнцем, как кусок рафинада, Альваро рассказал мне о задачах и целях аграрной реформы в Селайе.

— Сейчас мы закрепляем за индейцами право на владение землей. Американцы при Сомосе сгоняли их с общинных земель, забирая ее под лесоразработки, под шахты. Поэтому индейцы, лишенные возможности заниматься своими традиционными промыслами — охотой

и рыболовством, были вынуждены наниматься за гроши на поденную работу в компании, пополнять толпы безработных в городе, заниматься контрабандой...

Но вернуть индейцам землю — это только часть задачи, причем самая легкая. Труднее — приучить их к сельскохозяйственному труду. Ведь земля здесь, в Селайе, богатая, а продукты приходится ввозить. Но дело потихоньку движется. В этом году, например, сняли отличный урожай риса, хватит всему району до следующего сезона. Думаем создать плантации овощей, разбить фруктовые сады.

Министерство помогает индейцам создавать кооперативы, предоставляет долгосрочные кредиты для закупки техники, удобрений, направляет агрономов и механизаторов. Вот с контрой покончим, и лет через десять Селайя станет богатейшей аграрной зоной. Обещаю...

Я смотрю на залитую солнцем площадь, где Эваристо торжественно вручает индейцам карабины, а Гильермо записывает их номера и имена новых владельцев в замусоленную тетрадку.

Альваро Рамирес, словно угадав мои мысли, говорит:

— И здесь, в Кумле, будет кооператив. Обязательно будет...

Михаил Белят

Пуэрто-Кабесас— Манагуа — Москва

Горячие ветры Эфиопии

Из центра Аддис-Абебы по улицам, осененным акациями, роняющими на асфальт сиреневые и алые лепестки, до этой окраины меня минут за пятнадцать довез Саша Тыквинский, один из специалистов-руководителей советского автоотряда. Наша машина развернулась на просторном поле, желтом от пожухлой травы.

На нем выстроились ровными рядами ЗИЛы — все триста с лишним машин, отмытые от пыли дальних дорог. На дверцах каждой кабины нарисована эмблема: скрещенные флажки двух государств и надписи на русском и амхарском языках «Помощь народу Эфиопии от Советского Союза». На другой стороне поля стояли десятки зеленых палаток. Успевшие уже выгореть под отвесными лучами тропического солнца, они основательно были поставлены на тугих растяжках, обложены у основания дерном. Как и положено, вокруг каждой палатки прорыты канавки.

— Надеетесь, что дождь пойдет?— спрашиваю у Тыквинского.

— А как же. И обязательно дождемся,— убежденно кивает тот. Свет низкого солнца пронизывает прямые дымки походных кухонь: от них доносится столь неожиданный здесь и очень аппетитный запах борща и каши.

— Свой хлебозавод, банно-прачечный комбинат — нормально устроились,— говорит Саша.

Потом он относит пластинки и диапозитивы в клубную машину с радиорубкой, книги — в обширную палатку-библиотеку. Над лагерем понеслись знакомые мелодии молодежных песен. И пластинки и книги мы привезли с выставки «Советская молодежь». Она открылась в эти январские дни в здании городского муниципалитета, а затем организаторами большой выставки — ЦК ВЛКСМ и КМО СССР — передана в дар ЦК Ассоциации молодежи революционной Эфиопии вместе с подарками от белорусских ребят.

...Раннее утро. Жаркое солнце еще не успело растопить ночную прохладу высокогорья, когда автоколонна уже вытягивалась гигантской змеей на шоссе. Оно ведет в город Назрет.

Назрет вырос из захудалого поселка под горой Кечема в провинции Шоа. На окраине его раскинулся первенец эфиопского машиностроения — тракторосборочное предприятие, возведенное по советскому проекту эфиопскими и советскими строителями. Здесь собирают из деталей, поставляемых Советским Союзом, тракторы «Назрет». Сборкой их — близнецов «Беларуси» — руководят эфиопские инженеры, прошедшие практику на Минском тракторном заводе.

Поделиться с друзьями: