Журнал «Вокруг Света» №05 за 1974 год

16 часов 50 минут.

Иван Перегоров услышал, как кто-то скребется у его ног. Он замер, боясь поверить в чудо.

«Неужто Цупа?» — подумал он.

Перегоров думал, что и Цупу засыпало. Тот шел за ним.

«А вдруг это спасатели?»

Кто бы то ни был, но к нему явно шли на помощь. От предчувствия и волнения зашлось сердце. Разгребать себя уже не имело смысла, и он опустил голову, прижавшись мокрой щекой к угольной мелочи. И, кажется, забылся или просто уснул. В себя он пришел от толчка. Кто-то тянул его за сапоги, будто старался снять их.

Свободной рукой Перегоров уперся в землю, помогая неизвестному. Поднатужился, но сдвинуться не смог. Тогда тот, кто был сзади, торопливо начал грести снова. Онемевшее тело обрело чувствительность. Перегоров понял это, когда что-то острое больно ударило, кольнуло в поясницу.

«Нельзя ли поосторожней!» — захотелось крикнуть, хотя боль вовсе не рассердила его, а обрадовала.

«Сейчас повернусь на бок», — решил он, втянул в себя воздух, собрался с духом, но тут до него донесся голос Цупы:

— Иван, да ты хоть ногой двинь! Живой, что ли?

Перегоров дрыгнул ногой. Тогда Цупа схватил его за обе ноги и... выдернул из каменного мешка.

Перегоров отфыркался и поглядел на Леонтия:

— Живой, значит?

— Как видишь...

— Вот так-то, — сказал Перегоров. — Давай пробовать через вентиляционный...

Они полезли к вентиляционному штреку, но там путь им преградил такой же завал.

18 часов 30 минут.

Ликвидируя аварию силами своих отделений и бойцов других подоспевших на помощь взводов, Виктор очутился как бы между двух огней. Все наставления и собственная совесть призывали его в первую очередь спасти пострадавших. А это значит найти к ним проход, как можно скорей наладить подачу свежего воздуха. С другой стороны, чтобы ликвидировать пожары, предотвратить повторные взрывы метана и не дать возможности газу распространяться, надо плотно заглушить штреки изоляционными перемычками. Иными словами, начисто прекратить поступление к очагам пожара свежего воздуха.

Как и в авиации, наставления горноспасателей писались кровью, формулировались, исходя из скрупулезного учета жертв. Но все же Виктор убеждался в другом — в каждом отдельном случае требовалась и собственная смекалка.

Сначала он надумал ставить перемычки в основном штреке, а в вентиляционном, пока там работали бойцы отделения Крылова, повременить. Но скоро сообразил, что толку от этого будет мало. К пожару поступал воздух, и при критической концентрации метан снова мог взорваться и разрушить перемычки, какими бы прочными они ни были.

Многие из ребят пробыли в горноспасателях куда дольше своего командира. Иван Поляков работал с 1947 года, Сергей Петров — с 48-го, Анатолий Крылов — с 63-го, Анатолий Стреликов — с 57-го. Все они хорошо разбирались в сложной обстановке, не раз бросались в самое пекло. И в данном случае могли бы, наверно, предложить свой вариант. Но только командир знал обстановку на всех участках, где им побывать не удалось. Только он, Виктор, мог решить, что делать в первую очередь, а что — во вторую.

Виктор вдруг хлопнул по колену рукавицей. Он знал, что сует голову в петлю, ставит на карту и свою жизнь, и жизнь бойцов, но другого выхода не видел. Он прервал работу над перемычками, приказал одному отделению пробиваться на помощь Крылову, чьи спасатели раскапывали завал в вентиляционном штреке, а другому сдерживать пожар хотя бы на том уровне, на каком он был.

Каждую минуту, каждую секунду мог снова рвануть метан, могла произойти подвижка пластов, подтачиваемых огнем, обрушиться лавина породы, поскольку слабела горевшая крепь, но люди пошли навстречу опасности, они пробились к Перегорову и Цупе, вытащили их из огня в безопасное место. Лишь после этого возвели крепкие переборки и задушили пожар.

Далеко за полночь Виктор Иванов дрожащей рукой сделал в оперативном журнале последнюю запись: «Авария ликвидирована. Люди спасены. Жертв нет».

Когда машины горноспасательной службы возвращались на станцию, город спал крепким предутренним сном. И мало кто знал, что глубоко под ним еще недавно бушевал пожар.

Евгений Федоровский, наш спец. корр.

Паужетка

В долину реки Паужетки меня привела работа сейсмолога: Камчатка, как известно, горячая земля... Мне давно хотелось побывать в этих краях и увидеть среди многих камчатских достопримечательностей знаменитую — первую в СССР — геотермальную электростанцию.

Весна. Аэропорты Камчатки в связи с паводком закрыты. На теплоходе «Петропавловск» плывем в поселок Озерновский, а он не принимает — качка. Переговоры с берегом, и вот из предрассветной мглы показывается плашкоут. Благодаря приливу беспрепятственно входим в русло реки Озерная, причаливаем к пирсу рыбокомбината. Кстати, и рыбокомбинат и Озерновский питаются током геотермальной станции...

От Озерновского едем на вездеходе вдоль линии электропередачи. Отлично смотрятся серебряные опоры на фоне заснеженных склонов долины.

В поселке Паужетка живут вулканологи, буровики и, конечно, те, кто обслуживает станцию. Присутствие глубинного тепла ощущается здесь повсюду: к батареям в домах не прикоснешься, на улице вокруг труб в снегу образовались проталины с пробивающейся зеленой травкой. Бетонная дорожка от поселка ведет к зданию электростанции. В машинном зале установлены две турбины и аппаратура для автоматического управления.

Станция расширяется. Ученые считают, что запасы Паужетского месторождения немалые.

Из окна нашей сейсмической станции видна площадка над рекой, оттуда к зданию электростанции протянулись массивные трубы паропровода.

От площадки в овраге доносится страшный рев, вверх рвутся клубы пара. Снега здесь совсем нет. Сапоги утопают в красной глине, в некоторых местах она подсохла, потрескалась, и из трещин бьет острый запах сернистых газов. Здесь пробурено восемь разведочных скважин, которые выводят на поверхность пароводяную смесь. Над каждой из скважин — устройство для разделения смеси на пар и воду. Пока это необходимо, так как турбинам нужен чистый пар. Скоро на станции введут новую турбину, для которой разделение на пар и воду не нужно, и необходимость в громоздких устройствах отпадет.

Странное впечатление производят деревья вокруг площадки. Они почти все гладкие, белые, без коры — очевидно, состав местной почвы, пар и газы вредно действуют на них.

Деревья, оглушительный рев и снег, покрытый кое-где серым налетом солей, создают впечатление нереальности. Бешеная струя пара бьет в противоположный склон оврага, размывая его, потоки горячей воды несутся по дну. Оказывается, это проходят испытания вновь пробуренные скважины, еще не подключенные к общей сети.

Овраг выводит меня вверх к буровым вышкам. Здесь начинается завтра Паужетского геотермального месторождения. Три буровые вышки — это три новые скважины, заложенные еще ближе к очагу глубинного тепла. Один из таких очагов находится на вулкане Кошелева. Лучи закатного солнца четко обрисовывают его синие склоны, а снизу, из долины реки Паужетки, обрамленной хребтами, поднимаются розовые столбы пара...