Журнал «Вокруг Света» №05 за 1977 год
Шрифт:
Мой сосед по купе появился где-то после полуночи. Его голос разбудил меня, когда, уже в пижаме, вызвав проводника,, он говорил: «...и пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы на границе меня не беспокоили». Говорил по-французски, с жестким, как мне показалось, южным акцентом.
— Мюллер, банковский служащий из Мюнхена. Я не храплю, — тут же сообщил он одно из важнейших в дайной ситуации сведений о своей персоне.
Слышно было, как он ворочался, укладываясь, щелкал замками чемодана и вдруг тихо ахнул: что-то тяжело грохнулось на пол мимо моей головы. Я зажег свет, протянул руку, чтобы поднять упавший предмет. Это был складной автомат — такой маленький, что, если бы не тяжелый металлический стук об пол, его можно было бы принять за игрушечный.
— Не беспокойтесь! — опередил
Стучали колеса, скрипел вагон, посвистывал ветер в щель приоткрытого окна.
Что же делать? Поднять тревогу? А вдруг он окажется мирным служащим, который захватил в неспокойную Италию оружие для самообороны? Хотя я что-то не слышал, чтобы для самозащиты носили с собой автоматы.
Минут десять мы оба лежали неподвижно. Но вот он заворочался, перетащил подушку и лег головой к окну. Чтобы легче было наблюдать за мной? Или чтобы в случае проверки удобней было выбросить в окно свое оружие?
Когда я проснулся, сосед, уже выбритый и одетый, лежал на своей полке и читал. За окном замелькали римские пригороды. Он взял чемодан, задолго до остановки вышел в коридор и исчез в тамбуре.
О той дорожной встрече в купе «Палатино» я вспоминал потом каждый раз, когда читал и слушал сообщения об очередном уголовном или политическом убийстве в Италии. Помимо взрывчатки, в качестве оружия преступлений полиция нередко называла миниатюрные складные автоматы, в том числе западногерманской фирмы «Хекклер унд Кох». Я узнал его по газетной фотографии. Точно такая «игрушка» грохнулась с верхней полки в купе экспресса «Палатино».
Предвыборные кампании в Италии мне довелось наблюдать не раз: и перед очередными парламентскими выборами, и перед внеочередными, и перед муниципальными. И каждый раз я удивлялся шуму, который поднимали вокруг своих кандидатов неофашисты. Их партия — Итальянское социальное движение — Национальные правые силы (ИСД — НПС) — никогда не собирала более восьми процентов голосов. А расклеенных и развешанных по улицам ее предвыборных плакатов всегда было столько, словно ИСД — НПС, по крайней мере, партия правительственной коалиции.
На площади Болоньи в Риме листовки неофашистов покрывали землю, как снег, сплошным ковром, а в центре, в небольшом сквере, они лежали чуть ли не сугробами. В свой первый приезд в Рим я остановился на этой площади в отеле «Люкс». Приехал ночью, а утром, когда вышел купить газеты, обнаружил рядом с гостиницей витрину неофашистской газеты «Секоло» и тут же вывеску районной штаб-квартиры ИСД — НПС.
Продавец, у которого я спросил «Униту», ответил грубо: «Нет! И не бывает!» — «Тогда «Нью-Йорк геральд трибюн».
Он не глядя резко выбросил мне газету. В гостинице портье считал, что я еще легко отделался. «Должно быть, потому, — предположил он, — что вы купили американскую газету. Вас, наверное, приняли за американца. А то ведь у нас тут, случается, прохожих избивают только за то, что они не отвечают на фашистское приветствие...»
Площадь Болоньи, как площади Эвклида и Армеллиии, как бульвары Россини и Золотых медалей, как улицы Ното, Ливорно, Ассаротти и некоторые другие, давно уже стала «черным кварталом». На стене одного из домов я читал такую, например, надпись: «Товарищ, осторожно! В этот квартал входить опасно!» Так римские коммунисты предостерегают товарищей о возможной расправе, которая грозит им на улицах, где орудуют неофашистские банды. Позже я был очевидцем таких расправ: на площади Болоньи в Риме, перед зданием университета в Милане, в парке на набережной в Реджо-ди-Калабрии. Я видел страшные темные пятна запекшейся крови на мостовой площади Лоджии в городе Брешиа, где взрывом бомбы, подброшенной в толпу демонстрантов, неофашистами из организации «Черный порядок» было убито шесть и ранено девяносто человек.
Я видел следы многих преступлений неофашистов, но мне ни разу не довелось стать свидетелем наказания их организаторов. Правда, однажды прокурор Витторио Оккорсио арестовал и отдал под
суд сразу 119 человек из запрещенной за откровенно фашистскую и террористическую деятельность организации «Новый порядок». Вот-вот должен был начаться процесс. Но не начался. Его отложили из-за какой-то юридической формальности.«Новый порядок»
Проезжая по набережной мимо дворца правосудия в Риме, я каждый раз думал, что надо бы узнать, кто строил этот дом, пышный, как театр. Ни на одном другом здании в Риме не увидишь столько скульптурных изображений и лепки, как на этом дворце. Казалось, он и трескается от тяжести всех этих украшений. Но если в преждевременных трещинах здания повинны его строители, то в том, что правосудие в итальянской столице зачастую превращается в комедию, архитектор, конечно же, ответственности не несет.
С этого, помнится, я и начал разговор с прокурором Витторио Оккорсио. У меня в руках был текст речи Оккорсио по делу о взрыве бомбы в миланском сельскохозяйственном банке с жирно подчеркнутыми словами о том, что «к бомбам и взрывам неофашистские организации никакого отношения не имеют».
В те дни в Риме открыто говорили и писали в газетах, что Оккорсио, который в свое время вывел на чистую воду фашистского заговорщика генерала Де Лоренцо и доказал неофашистскую суть организации «Новый порядок», теперь, мол, тоже примкнул к защитникам последышей Муссолини. Тогда и я верил этому, и потому разговор наш был не из приятных. Уже из самих моих вопросов прокурор понял, что я о нем думаю, и вдруг спросил:
— Знаете, какая надпись красовалась на стене суда в те дни, когда я посадил на скамью подсудимых сорок с лишним главарей организации «Новый порядок»?
— Увы, нет.
— Так вот, разгуливавшие на свободе дружки подсудимых написали тогда: «Оккорсио, ты можешь потребовать пожизненного заключения для обвиняемых. Но учти, что наши возможности идут еще дальше».
— Насколько известно, в адрес чуть ли не всех прокуроров в Италии периодически раздаются подобные угрозы.
— Грозят всем, это верно, — подтвердил Оккорсио. — А вот убивают действительно немногих, — он помолчал. — Вы можете думать обо мне все, что вам угодно, но смею вас уверить: ваше мнение ошибочно. Так же, как мнение других. Со временем я докажу это...
Он оказался прав, хотя и не смог доказать многого из того, что хотел. Но у меня нет теперь возможности извиниться перед ним за свою подозрительность. Заместитель генерального прокурора Рима Витторио Оккорсио мертв. Неофашисты привели в исполнение свою угрозу. 10 июля 1976 года в 7.30 утра, когда Оккорсио, как всегда, ехал в своем автомобиле во дворец правосудия, он был убит на углу улиц Джуба и Могадишо.
Прокурор видел своих убийц, бросившихся к нему из автомобиля, преградившего дорогу. Будь рядом обычно следовавшая за ним охрана, она бы успела на помощь. Но в тот день он был почему-то один. Убийца буквально изрешетил Оккорсио длинной очередью из автомата. Прежде чем бежать, он бросил в лужу крови листовку с текстом «приговора», который был вынесен Витторио Оккорсио «специальным трибуналом» организации «Новый порядок».
Именно так сорок лет назад звучало название того порядка, который с помощью итальянских фашистов собирался установить в Европе Адольф Гитлер. И не только по названию, по сути своей, по людям, которые там объединились, «Новый порядок» с самого своего возникновения в 1950 году стал одним из основных ударных отрядов возрождавшегося в Италии фашизма. А его легальным «фасадом» — партия Итальянское социальное движение. И хотя лидеры ИСД лицемерно называли «Новый порядок», как и десятки других подобных ей организаций чернорубашечников, «дикими», тесные политические и организационные связи почти не скрывались. Признанный «идеолог» и вождь «Нового порядка» Пино Раути, например, был одновременно одним из активных деятелей Итальянского социального движения. И когда, несмотря на старания многочисленных покровителей неофашистов, один из следователей, занимавшихся делом о взрыве в миланском сельскохозяйственном банке, все-таки вышел на верный след и арестовал Пино Раути, ИСД тут же пришла на помощь: уже через сорок дней главарь «Нового порядка» очутился на свободе.