Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год
Шрифт:
А бывает, находишь в трале. Важно не прозевать, не пройти мимо, узнать это новое. Оно может оказаться видом креветки, который встречался лишь у Гавайских островов, а ты нашел ее у берегов Южной Африки, или вообще неизвестным ранее науке видом. Или это просто хорошо знакомое животное, которое ты никогда до этого не держал в руках, хотя много о нем слышал.
...Начинаем с малых глубин. Трал отдают быстро и быстро выбирают. Мы уже наготове у трапа на рабочую палубу: в сапогах, в нитяных перчатках, у меня в руке — ведро, под мышками у ихтиологов — рабочие журналы. Внизу нас ждут ящики и корзины для отбора пробы, рабочий стол и весы. Чуть ли не главное орудие труда научного работника на палубе —
Трал уже на палубе, пока тральцы перетряхивают его мы потихоньку ворчим: «Вся рыба вдоль мешка растянулась! Скорости, наверное, не хватает! Чего они возятся?»
Наконец улов вылит, над головами не висят гаки и прочие потенциальные опасности, и наука вступает в свои права. Если улов большой, берем только часть — случайную пробу — и результаты потом пересчитываем на весь улов.
Если он невелик, берем целиком. На малых глубинах в этом районе Атлантики улов всегда небольшой — «научный улов», как шутят на судне. Мы оттаскиваем свои ящики в карман на правом борту, где находится наше рабочее место, там вываливаем на палубу и начинаем разбор по видам.
Здесь, на мелководье, среди рыб доминируют дракончики. Это небольшая — сантиметров десять-пятнадцать в длину — рыбешка с тупой бульдожьей мордочкой, пучеглазая, окрашенная довольно причудливо: на ней чередуются косые полоски лимонного и зеленовато-серого цветов. Но главное в дракончике — черный спинной плавник и шипы, торчащие назад из жаберных крышек. Укол их довольно опасен, так как шипы соединены с ядовитыми железами. Когда «общаешься» с дракончиком, предпочтительно верить этому неопределенному «довольно». Хочешь не хочешь, надо этих рыбок, на редкость живучих, выбрать из улова, взвесить, посчитать и промерить. В конце концов боязнь шипов притупляется, и однажды наш молодой ихтиолог нарвался на укол. По его словам, боль была адской и совершенно несопоставимой с крохотной ранкой. Как бы жгучий огонь побежал по жилам к локтю, потом к плечу...
И долго еще потом наш коллега обходил этих рыбешек стороной. Не знаю уж, чего он боялся сильнее: дракончика или уколов, что делала ему наш судовой врач...
Но шутки шутками, а экспериментировать с шипастыми рыбами не стоит. Кроме дракончиков, в нашем трале есть ураноскопусы — «звездочеты» в вольном переводе на русский язык. Эта рыба, с огромной головой и узким, сходящимся к хвосту телом, точно оправдывает свое название: ее глаза всегда смотрят вверх. И у нее есть черный плавник на спине с ядовитыми колючками и два крупных шипа на жаберных крышках.
Но вот улов разобран, все виды переписаны, взвешены, пересчитаны. Массовые виды промерены (не менее трехсот экземпляров); не менее чем по сто экземпляров вскрыты для биологического анализа; промерены и вскрыты все одиночные, редкие виды рыб, кальмары, осьминоги, креветки.
Когда, закончив работы, мы протираем весы, очищаем палубу нашего закутка от слизи и чешуи, стаскиваем с рук скользкие перчатки, предвкушая радости перекура, между рубкой и траловой палубой происходит сакраментальный радиодиалог:
— Траловая — рубке!
— Слушает траловая.
— Трал к отдаче готов?
— Готов.
— Отдать трал!
Щелкает контроллер грузовой лебедки, натягивается трос, гак которого зацеплен за специальные «уши» на мешке трала, и стаскивает мешок по слипу. Там его подхватывает вода, он, как живой, устремляется с палубы, а за ним и весь трал, гремят бобинцы, перекатываясь через рол. Весело перестукивают кухтыли,
ворчат лебедки, вытравливая кабели и голые концы.Пошел трал! Значит, через полчаса мы опять будем ждать и волноваться: что же он нам принесет?
Время пробегает быстро, и снова мешок вползает по слипу. Сразу чувствуется: там что-то есть! И действительно, появляется раздутый от рыбы кутец. Это уже явно не «научный» улов! В чан хлещет вода: рыба не должна разбиваться о его железные стенки.
Матросы подтаскивают грузовой крюк, цепляют за строп, продетый в проушины на конце предохранительной сети, которая одевает траловый мешок. Звучит команда: «Вира!» — кутец приподнимается, разворачивается и под крен судна ложится к чану. В чан устремляется «рыбопад». Он идет с краткими остановками, чтобы дать нам возможность взять пробу и отобрать крупные виды рыб, попавшие в трал отдельными экземплярами. Мы работаем «не покладая зюзьги». Стоя по колени в бьющейся рыбе, оттаскиваем наполненные ящики. Полдневное тропическое солнце жарит спины, рыба осыпает нас чешуей, прилипающей к коже в самых неожиданных местах, и потом мы долго не можем от нее избавиться.
Но вот рыба в чане, трал приготовлен к отдаче, и мы опять разбираем пробу. На этот раз преобладает ставрида. Крупная нагульная рыба, внутренности которой заплыли жиром. Она копит его, готовясь к нересту, — аккумулирует энергию. И мы взвешиваем, меряем, вскрываем, определяя физиологическое состояние рыбы, вынимаем слуховые камешки — отолиты. Их укладывают в специальные книжки, страницы которых завертываются, фунтиками. Туда же записываем все необходимые сведения об экземпляре, чьи отолиты завернуты в данный листок. Потом, на берегу, по ним определят возраст рыбы.
Из рыбцеха, который расположен у нас под ногами, через открытый люк несутся звон противней, шутки, довольный хохот десятка парней, завывание турбинок, с помощью которых рыбмастер передвигает тележки с противнями, забитыми рыбой, в морозильные камеры. Шум этот не мешает нам вести монологи: «Двести семьдесят, тридцать один, самка шесть-четыре, два-три...»
В переводе на нормальный язык это означает: вес рыбы 270 граммов, длина тридцать один сантиметр, самка, отнерестившаяся первой порцией икры и не готовая пока к вымету следующей порции; ее желудок почти наполовину наполнен пищей, жир полностью закрывает внутренности, просветов нет... И так далее... монотонно и непрерывно... Постепенно страницы журнала биоанализов заполняются цифрами и условными значками.
Ну вот и все! Можно разогнуть затекшие спины, стащить осклизлые перчатки, сунуть в рот сигарету... И как по заказу:
— Траловая — рубке!
— Траловая слушает.
— Приготовиться к отдаче трала.
Из люка рыбцеха полезли тральцы, надевая рукавицы и защитные каски. Значит, в нашем распоряжении опять чуть больше получаса.
Прошла через наши руки сардина в серебре легко осыпающейся крупной чешуи, которая изящно инкрустирует наши резиновые сапоги, стреловидная скумбрия с муаровыми спинками и торпедообразная синеспинная пеламида... Прошла целая коллекция спаровых рыб, попалась пара диплодусов — резцы торчат у них из пасти, совсем как у морских свинок.
Наконец последний дневной трал. Глубина 300 метров. Здесь пологая береговая отмель — шельф — переломилась в более крутой материковый склон. Опять заметно меняется состав улова. В нем преобладает рыба сабля. Это остромордая, с крупными зубами рыба, имеющая лентовидное, сужающееся к хвосту тело длиной до полутора метров. У двух видов сабли — лепидопуса и бентодесмуса — тела кончаются карикатурным маленьким хвостиком. А вот еще сабля трихиурус, то есть «волосохвост». Чешуи у нее нет, она легко мнется в трале. Но как она красива, когда не повреждена!