Журнал «Вокруг Света» №07 за 1988 год
Шрифт:
От могил путники шли по тропе до 9 часов вечера, вышли на небольшой станок на реке Авам, где имелись медпункт и радиостанция. На следующее утро Корчагина с Юрьевым поплыли на лодке-ветке вниз по течению, затем по реке Дудыпте приплыли к ее устью — уже на Пясину, в станок Кресты.
Учительница тамошней школы Плюснина (или Плаксина), работавшая в Крестах с довоенных времен, говорила Корчагиной, что тоже слышала о погибшей экспедиции от оленеводов, привозивших детей в школу: «Они обнаружили погибших у лодки, пригнав летом на побережье стада оленей. Мертвых захоронили, обложив камнями».
Вернувшись в Волочанку, Корчагина рассказала знакомым о могилах на волоке, но оказалось, многим было о них известно.
Прошло три десятилетия, Юрьева и Боровкова уже нет в живых, но, наверное, и теперь
Возможно, могилы на волоке и не связаны со слухами о погибших у лодки, «где-то на побережье». Неизвестно, и какое побережье имел в виду Г. Юрьев, морское, речное или озерное. Это надо выяснить у старожилов Авамской тундры, чем ныне и занимаются таймырские краеведы. Тайна давних слухов о погибшей экспедиции должна быть разгадана.
Ведь хорошо изученная ныне история открытия и освоения Таймыра не знает ничего о гибели какой-либо русской экспедиции в бассейне Пясины или на Тагенарском волоке.
А вот сообщение Лидии Николаевны Абрамовой, жительницы города Авдеевка Донецкой области: «В 1975 году, проживая в поселке Новорыбное Хатангского района, я разговаривала с преклонного возраста долганкой, которая показывала на самом берегу Хатанги, напротив старого кладбища, две просевшие могилы. По словам долганки, в них еще во времена ее детства, когда здесь постоянного поселения не было, а лишь стойбище кочевников, были похоронены русские — беременная женщина и ее муж, которых еще живых привезли ее родители откуда-то из тундры. Долганка видела, как в могилу женщины были положены какие-то «книги, писанные рукой», которыми очень дорожили умершие».
Хотя нет пока никаких точных указаний на то, что погибшие на Таймыре, о которых рассказывают А. М. Корчагина и Л. Н. Абрамова, могли быть русановцами, Географическое общество СССР пришло к мнению, что эти сведения необходимо проверить на месте. Могло ведь случиться и так, что русановцам удалось на лодке подняться далеко вверх по Пясине, а встреча с кочевниками не принесла им спасения. В те годы, после так называемого «туруханского бунта», во время которого большая группа политических ссыльных-анархистов бежала от погони жандармов по Затундринской дороге в Хатангу, где была настигнута и частично расстреляна, частично захвачена, всему кочевому населению Таймыра полиция строго-настрого запретила оказывать помощь неизвестным русским, стараться задерживать их и даже разрешила применять оружие. Могло оказаться и так, что части русановцев, возможно, самому Русанову и его жене Жюльетте Жан, удалось упросить каких-то проезжих кочевников увезти их от враждебного рода кочевников на Аваме. Поэтому появление двух неизвестных — мужчины и беременной женщины — в районе нынешнего поселка Новорыбное еще в предреволюционные годы должно быть непременно проверено.
Так как проверка сведений Корчагиной и Абрамовой связана с поисками и вскрытиями давних захоронений, Географическое общество обратилось за помощью к всесоюзным органам юстиции и поддержало намерение группы туристов из Орла — земляков В. А. Русанова организовать поход по рекам Пясинского бассейна.
Предполагается, что орловчане, уже участвовавшие во многих трудных походах, спустятся на байдарках вниз по реке Пясине с заходом в Дудыпту и Авам, пройдут по лесной тропе с Авама на Волочанку. Орловчане намерены вести поиски в контакте с органами юстиции, вероятно, посетят они и поселок Новорыбное на Хатанге. Будем надеяться, что в ближайшие годы тайна гибели экспедиции Русанова будет раскрыта.
В. Троицкий, кандидат географических наук
За Улиссом на Итаку
Продолжение. Начало см. в № 6.
К сожалению, Улисс не сообщает нам, сколько дней понадобилось его двенадцати галерам, чтобы из земли лотофагов дойти до страны пещерных жителей киклопов.
Окруженные влажным туманом, двенадцать кораблей ночью пристали к берегу. По счастливому
стечению обстоятельств флотилия вошла прямо в естественную гавань. Моряки убрали паруса, сошли на берег и легли спать. На рассвете выяснилось, что они высадились не на большой земле, а на изобилующем дикими козлами острове по соседству.Дикие козлы — указатель, позволяющий определить, куда пришла флотилия. Со времен бронзового века до наших дней в Средиземном море есть лишь одно место, которое прежде всех прочих ассоциируется с дикими козлами: великий остров Крит — родина бородатого (безоарового) козла Capra aegagrus cretensis.
Итак, шайка грабителей-корсаров из Итаки сидит на берегу, накачиваясь похищенным ранее вином и набивая брюхо добытой на островке отменной козлятиной. Но где находился этот островок? От Гомера узнаем лишь, что он помещался «ни далеко, ни близко от брега киклопов» — довольно противоречивое указание и не больно-то полезное с точки зрения реальной географии.
На первый взгляд проблема казалась не такой уж сложной. У южного побережья Крита есть только четыре крупных острова или островных группы, куда естественным путем могла подойти флотилия, плывущая от Киренаики на север. Два острова — Гайдурониси (Ослиный остров) и Куфониси — лежат слишком далеко к востоку. Остров Гавдос тоже можно исключить, поскольку с него едва различается побережье Крита, а Улисс утверждает, что ясно видел дым в области киклопов и слышал блеянье коз и баранов. Четвертый остров — вернее группа островов — представляется более многообещающим; речь идет о Паксимадии (Сухарные острова) в заливе Месара. К сожалению, на Сухарных островах нет обращенной на юг естественной гавани, где могла бы столь удачно причалить флотилия Улисса. Зато всего в восьми милях, в пещерах среди скал Крита, рассказывают, некогда жили великаны людоеды.
— Не забудьте спросить о великанах в селении Пицидия! — такой совет получил я от профессора Поля Фора, известного исследователя пещер острова Крит. В центре южной части острова этот неутомимый французский ученый услышал народные сказки о чудовищах-людоедах, поразительно похожие на причудливое повествование Гомера о киклопах. Чудовища в критских сказках были великанами. Они тоже жили простейшей семейной общиной (чаще всего отец, мать и ребенок), селились в глубоких пещерах и занимались людоедством. От киклопов Гомера их отличает лишь одна существенная черта, и, как ни странно, это различие только подчеркивает возможную связь между двумя мифическими племенами. У великана людоеда, с которым предстояло столкнуться Улиссу, был только один глаз, в середине лба. У каннибала в критском фольклоре не один, а три глаза. Третий, всевидящий, глаз помещался на затылке. Эти чудовища, писал мне профессор Фор, назывались триаматами. Расхождение в деталях, например, указание на третий глаз, позволяет заключить, что критские версии не копируют «Одиссею», а представляют собой исконные местные предания.
История о бросающем камни Полифеме настолько популярна и распространена, что в десятках населенных пунктов Средиземноморья, да и на берегах Черного моря тоже, местные рыбаки показывали мне на торчащие из воды рифы и камни, говоря: «Вот камни, которые метал киклоп». А потому я ничуть не удивился, когда в Пицидии мне сказали, что в двух милях от селения с высоких скал Дракотес я увижу в воде камни, брошенные Полифемом. Дескать, в пещерах у самой верхушки одной скалы некогда обитали чудовища, там-то Улисс и встретился с киклопом. И разве не о том же говорит само название «Дракотес», подразумевающее «нечто чудовищное», вроде киклопа?
Стоя на вершине скал Дракотес, я и впрямь увидел скатившиеся в море камни. Слева различались контуры островов Паксимада, лежащих в восьми милях от берега, и верхняя часть утеса, куда я поднялся, изобиловала нишами и пещерами; некоторые из них, служащие загонами для скота, были огорожены камнями. Да, это место вполне могло быть обителью Полифема. Впечатление усиливалось при виде черного силуэта «Арго», бросившего якорь на отмели перед длинным песчаным пляжем, где можно было рассмотреть торчащие из дюн остатки древних стен и крохотные фигурки расчищавших развалины людей. То были канадские археологи; десятый год они вели раскопки древнего порта, который кое в чем соотносится с историческим фоном «Одиссеи».