Журнал «Вокруг Света» №07 за 1989 год

— Все это напоминает разговор врача с больным, который еще не полностью оправился после шока,— прокомментировал съемку Тони.

Тэдди полностью согласился с ним и даже высказал сомнение:

— Может, он и вправду сбежал из психушки, а вовсе никакой не пришелец или мутант? — Потом посмотрел на абсолютно безучастного к их разговору Вайлди: — Вот что: без науки тут не обойтись. Надо позвонить Джону.

— Знаете, Тони,— сказала Дебора, когда Грин вышел,— по-моему, ваш Тэдди взял неправильный тон. Ведь Вайлди ведет себя, в сущности, совсем как ребенок.

— Правильно, я веду себя как ребенок,— оживился Вайлди.— Так и должно быть.

— Почему? — спросила Дебора.

— Потому что мой интеллект сформировался еще не полностью,— словно заученную цитату произнес Вайлди.

— А когда он сформируется полностью, вы сообщите нам? — вежливо поинтересовалась Дебора.

— Теперь уже скоро. Вот эта карта помогла мне понять мою цель.

— И какова же она — ваша цель? — Тони незаметно включил камеру, а вошедший Грин замер у двери, боясь спугнуть разговорившегося Вайлди.

— Моя цель — восстановление и наладка психофизических коммуникаций Большого Интеллекта,— словно школьник на уроке, начал Вайлди.— В настоящее время Большой Интеллект разбросан по всей планете, а каждый Малый Интеллект в отдельности — ничто. Только соединение их в единое целое дает возможность для движения и контакта. Для достижения поставленной цели мне необходимо... необходимо... Дальше не помню,— произнес он виновато. Теперь Вайлди походил на актера, забывшего роль, и Грин закричал:

— Стоп! Все сначала! Черт, ну дайте же ему текст! Тут Вайлди обиделся:

— Ничего не буду повторять! Хочу быть с картой! Один! А то мне здесь мешают!

— Разумеется, разумеется, Вайлди,— сконфузился Тэдди.— На втором этаже вам будет отведена целая комната.— И когда проходил мимо Деборы, сказал ей шепотом: — Пойдемте с нами. Попробуйте уговорить его на новую съемку. У вас это здорово получается...

Когда Тэдди вернулся через полчаса, вид у него был довольный.

— Может выйти неплохой материальчик,— удовлетворенно сказал он.— Кассету сейчас запрячем: никогда не оставляю на виду ценную информацию, даже в собственном доме. Обо всем этом говорить еще рано, но в чем я точно уверен, так это в том, что Джону наши записи понравятся.

— А кто этот Джон? И почему ты решил посвятить его в наши дела?

— Джон Заборски работает в НАСА и одновременно — редкое сочетание! — является фанатиком по части всяких там летающих тарелок... Он уже едет сюда.

Тони хмыкнул:

— Боюсь, что кто-то может после твоего телефонного разговора оказаться здесь гораздо раньше твоего Джона.

И, словно в подтверждение его слов, дверь с грохотом распахнулась.

— Руки за голову! Встать лицом к стенке! — раздался сзади скрипучий голос.

12

Гриновский лежал на продавленном Кожаном диване, а Витюша безостановочно расхаживал по узкой, со скошенным потолком, дворницкой.

— Ты, старик,— выговаривал Витюша,— и сам свихнешься и других под монастырь подведешь. Скажи на милость, ну зачем ты устроил эту безобразную сцену?

— Тот, в шапочке...— попытался объяснить Гриновский, но Витюша замахал на него руками.

— Да пойми ты, голова садовая, что человек просто вышел за сигаретами. А когда увидел, что киоск закрыт, направился к подземному переходу. И он не виноват, что ты со своим Синюкаевым оказались у него на пути...

— Но ведь Синкжаев...— начал было Гриновский, однако Витюша опять не дал ему говорить.

— Слушай меня внимательно! — с непривычной для него суровостью вновь перебил его Витюша.— Когда ты устроил драку, мне с большим трудом удалось отстоять тебя от праведного гнева милиции... Что же до Синкжаева, то, вероятно, он не врет, что пенальчиков в твоей сумке не было. Поди проверь! Однако самое главное — недостающие таблички — он принес—Витюша потер ладони одна о другую.— Ну теперь держись! Сделаем такую работу, все закачаются... Да, сколько там было пенальчиков?

— Три с рисунками,— подумав, ответил Гриновский.— И один чистый.

— Очень интересно,— отметил Витюша.— Значит, спираль, жучок, стрелки... Так-так... Ладно. Я побежал в контору, а ты давай домой, в семью. И никакой самодеятельности. Вечерком забегу...

Только Гриновский решил последовать совету друга, как в дверь сначала постучали, а потом на пороге дворницкой появился молодой человек в джинсовом облачении.

— Добрый день,— вежливо наклонил голову вошедший.— Не могу ли я видеть Алексея Аполлинарьевича Гриновского?

— А по какому вы, собственно, делу? — осведомился Гриновский, пытаясь в тусклом свете лампочки разглядеть молодого человека. У него были очень длинные, собранные на затылке в хвост волосы.

— Видите ли,— начал вошедший,— наши дачи находятся рядом...

— Я свою продал...

— Точнее, дача моих родителей и ваша...

— Постойте, постойте,— пригляделся Гриновский.— Я, кажется, вас узнаю. Вы — Максим, Максим Киселев. Сын Петра Андреевича. Как, кстати, его здоровье?

— Спасибо, хорошо... Но дело у меня вот какое. Понимаете, в силу нашего, ну пусть уже сейчас не нашего, но все равно — соседства, я оказался в курсе ваших... дел. Я имею в виду пропажу ценных... м-м-м... материалов вашу... м-м-м... травму. И еще историю с Синю...

— Откуда вы знаете о Синюкаеве? — резко перебил его Гриновский.

— Я бы мог рассказать, но боюсь, что вы не поверите. Я это лучше сделаю позже. А сейчас мне просто необходима ваша консультация. Вы ведь историк, специалист по..

— Я — дворник! — выкрикнул Гриновский.— Дворник! Так что по интересующим вас вопросам обращайтесь к профессору Тимофееву. А я... Пока не скажете, как, когда и при каких обстоятельствах узнали о моих... делах, разговаривать с вами не буду!

Не произнося ни слова, Максим показал рукой на окно. И Гриновский через немытое стекло разглядел того самого человека, видеть которого он желал бы меньше всего на свете.

— За что? — прошептал он непослушными губами.— За что?

Продолжение следует