Журнал «Вокруг Света» №08 за 1971 год

Ребята мои относились к Хуану с явным пренебрежением, таким чуждым в наших экспедициях, когда все, от рабочего до начальника партии, работают как одна семья. Особенно это бросилось в глаза, когда мы устроились пообедать, спрятавшись в кузове от ветра. Открыв картонный короб, Марио разложил на салфетке ветчину, сыр и свежий ситный, а прижавшемуся в уголке Хуану сунул банан и кусок старого хлеба.

Получив из рук Марио аппетитный бутерброд, я протянул его Хуану, когда же тот стал отрицательно качать головой, просто вырвал у него черствую горбушку и бросил на дорогу. Это было бестактно по отношению к Марио. Тот покраснел, но больше таких случаев не повторялось. Хуан ел то же, что и мы. Мальпика посмотрел в тот раз на меня с брезгливым неодобрением, но я действовал «с позиции силы» — извольте подчиняться здесь моим порядкам!

В пешую часть маршрута пошли все четверо. Чистый песок и море, открывшееся с гребня дюны, действуют как допинг. Полная смена впечатлений — красота, простор, шум. У уреза воды тянулась необычная рыжеватая полоса. Я догадался, что это выходы материковой глины. Так оно и оказалось.

— Вот видите, здесь глинистое дно и даже берег. Ясно вам теперь, откуда взялись моллюски-камнеточцы, что мы видели прошлый раз? Да вот они и здесь валяются на пляже.

Марио развел руками, дескать, о кэй, доктор, но Мальпика возразил:

— Но ведь до того места, где мы видели моллюсков, не меньше двадцати километров! Как же они сюда попали?

Что и говорить, недогадлив был Мальпика, и я попросил Марио объяснить человеку, что раковины перенесены волнами именно туда, куда им и полагается по теории.

Тут надо пояснить, что в предыдущих маршрутах я обращал внимание ребят на многие вещи, которые считал необычными. В частности, встретив на пляже у фасада дельты створки моллюсков-камнеточцев, я сказал, что мы найдем выходы материковой глины, где только они и могут жить, но что это будет на боковых сторонах дельты. Потом попались тонкостенные ракушки, несвойственные прибрежной полосе. Пока я не знал их видов, но мог с уверенностью говорить, что где-то вблизи дельты дно размывается и волна выбрасывает на берег мертвые створки. Обращал их внимание на обломочки железистых конкреций в песках пляжа, похожих на те, что встречались в красноватых грунтах пустыни. Их могла вынести Рио-Майо, а скорее они тоже доставлены сюда волнами с удаленных участков берега. Марио и сам нашел способ, как это можно проверить... Постепенно Марио с Мальпикой проникались ко мне доверием и стали проявлять заметный интерес к существу дела.

А сейчас, взяв на берегу образцы глин и набрав разных ракушек, я предложил разделиться, чтобы обследовать берег на большом протяжении. Пришлось сделать Мальпике комплимент и сказать, что я полагаюсь на его наблюдательность.

— Прошу записать и зарисовать в книжке все, что покажется вам интересным, и не забудьте чаще смотреть на часы и компас, да еще считайте шаги, если не собьетесь.

Они пошли вдвоем с Хуаном на запад, а мы с Марио на восток. Песок здесь плотен. По такой ровной «дороге» проходишь километр за восемь минут, и я рассчитывал, что до начала лагуны Уйвуйлай будет как раз пять километров. Прошло сорок минут пути. Я подождал Марио, пыхтевшего сзади.

— Теперь заберемся на самую высокую дюну. Здесь близко должна быть лагуна, мы должны увидеть ее восточный берег. Он будет такой же, как у Яварос: с красными обрывами.

И действительно, лагуна открылась с высоты не более 12 метров, и Марио стал рассматривать берега в бинокль.

— О"кэй, доктор, вы правы. Есть там красные обрывы!

Итак, тело дельты симметрично. С обоих флангов происходит размыв берегов, и наносы явно идут вдоль пляжа к ее фронтальной части. Осталось доказать две вещи: первая — что лагуны сформированы в процессе новейшего погружения (это Марио может сделать летом, получив в лагунах длинные колонки грунта); второе — наносы флангов должны быть крупнее, чем у устья реки Майо, и, возможно, имеют иной минералогический состав. В южном маршруте это стало очевидным. Здесь же приходится надеяться лишь на результаты анализов.

— Марио, вы понимаете теперь, для чего мы брали пробы?

— О"кэй, доктор, я сам за этим прослежу в лаборатории.

Вернулись мы к исходной точке почти синхронно со второй парой. Мальпика дошел до старого устья Рио-Майо и видел пни мангров прямо в море перед пляжем. Его наблюдения подтверждали — берег и там отступает...

Все здорово проголодались, досаждал ветер, и мы решили обсудить итоги в машине.

В маршрутах часто получаешь маленькие сюрпризы, то приятные, а то и нет. На этот раз мы долго чертыхались по-испански, по-английски и по-русски. Марио не запер перед уходом кузов машины, и это стоило нам обеда. Ящик с провизией был разворочен. На дне валялись обрывки бумаги и целлофановых пакетов. Уцелели лишь бананы, апельсины и пузатые бутылочки. Хуан отошел от машины и на сыром пятне такыра заметил свежие следы. Так это проклятые койоты! Долго мы удивлялись, как это не побоялись серые «собаки» пролезть под раздуваемый ветром брезент. А чутье какое? В основном ведь от машины несет бензином.

Банан — это, конечно, тоже хорошо, но мало. Поэтому ехали мы обратно молча и очень торопились попасть поскорее в теплый локаль к приветливой Кармен.

Наше обычное меню увеличилось на три порции спагетти с сыром. Мама Кармен ушла в кино, а мы долго сидели, отдыхая. Восьмилетняя Офелия уютно устроилась на моих коленях. Так было удобнее рассматривать картинки в учебнике географии ее сестры Тринидад. Оказалось, что Офелия уже знает карту Мексики, хотя только год как научилась читать. С торжеством она показала мне точку Уатабампо. Я принялся отыскивать Москву и нашел ее лишь на карте Азии, причем обозначена она была, увы, меньшим шрифтом, чем Уатабампо. Вообще Советскому Союзу из полутораста страниц учебника было уделено только две, да и то часть из них занимали рисунки тундры и сибирской тайги с медведями. Кое-как разбирая испанский текст, я узнал, что у нас тоже есть большие города, электростанции и железные дороги...

Наступил вечер. Ребят нет. Я забеспокоился, так как мы сговорились сегодня посмотреть фильм и время уже подходило. Решил выйти на улицу поискать их около кино. Вдруг навстречу попался слегка подвыпивший Хуан. Поняв, что я ищу коллег, он заулыбался и повел меня в ресторанчик. Там выяснилось, что ребята перешли в соседнюю таверну. Оттуда в третью. Стало ясно, что дальнейшие поиски бесполезны. Встреча, если и состоится, не доставит обеим сторонам никакого удовольствия. Я спросил Хуана, что он собирается делать. Оказалось, что он «всем доволен» и с остатками заработанных денег направляется домой. Я вызвался его проводить. Хуан низко поклонился и попросил бармена перевести, что живет в трех километрах от города и идти туда пришлось бы по грязной дороге.

— А не может ли Хуан написать адрес в моей полевой книжке и начертить схему пути на машине?

Очень хотелось посмотреть, как живут здешние арендаторы. Хуан понял, он ответил, что лучше придет утром и покажет Марио, куда вести машину.

— Нет, нет, скажите, что завтра мы заедем к нему сами. Ведь на машине это займет пять минут!

Видя мою настойчивость, Хуан явно смутился. Он снял сомбреро, вытащил из кармана карандаш и как-то по-крестьянски прочно уселся за столик. Писал он хорошо, и даже схема получилась понятная, но это явно стоило Хуану больших усилий. Он насупился так, что морщины перешли даже на скулы и нос, а когда карандаш сломался, на лбу у него выступил пот. Тут же он вытащил наваху, которая оказалась отлично заточенной, исправил дело и закончил чертеж.

Я все же проводил Хуана до окраины, и мы вели лаконичную беседу:

— Буэно?

— Муй буэно! (1 «Хорошо?» — «Очень хорошо!»)

— Бонито?

— Me густа мучо! (2 «Здорово?» — «Мне очень нравится!»)

На прощанье Хуан похлопал меня по спине, а потом опять низко поклонился и ушел, слегка покачиваясь.

На другой день мы встали рано, но Хуан уже сидел на ступеньках крыльца.

6. Вместо эпилога

Вместо эпилога позвольте привести письмо, которое я получил от Марио, будучи уже в Москве: «Дорогой доктор В. Зенкович! Очень было приятно получить от вас книгу о Москве. Действительно, ваш город очень красив, и мы мечтаем в будущем туда попасть. Все те, кто смотрел этот альбом, такого же мнения.

Теперь о работе. Я уже составил батиметрические карты лагун Яварос и Ахьябампо. Весь берег очень интересен. Сейчас сижу над минералогией песков. Скоро мы начнем делать геологические профили через дюнные поля, береговые террасы и приливные болота. После этого будем работать со шлюпки на всем протяжении от дельты р. Майо до Рио-Фуэрте. Готовимся нырять в аквалангах до глубин 50 метров.

В следующем письме я расскажу подробнее о результатах и буду просить вас дать ряд советов...»

Это письмо было для меня лучшим доказательством, что время в Мексике было потрачено не зря.