Журнал «Вокруг Света» №09 за 1977 год

Рабочий железнодорожного депо Вальтер Штенке с негодованием рассказал мне о другом случае:

— Прошлым летом, видя бездействие полиции, мы сами привели пятерых неофашистов в полицейский участок. В тот день мы работали на строительстве культурного центра для молодежи, который создается сейчас в Вене. Вдруг на стройплощадку ворвались неофашисты. К счастью, нас было больше, и этой банде пришлось убраться восвояси. Но тех, кого мы доставили в полицейский участок, на следующий день освободили. А почему — нам и объяснять не стали...

Еще об одной провокации неофашистов мне поведали мои знакомые из Союза студентов-коммунистов.

— Целых два месяца нам пришлось добиваться освобождения наших товарищей, — рассказывали они. — В марте этого года неофашисты вытребовали у прокурора Вены ордер на арест двух членов Союза студентов-коммунистов. Их обвинили в том, что они оказали сопротивление распоясавшейся группе молодчиков, когда те устроили провокационное сборище у стен Венского университета и требовали проведения в Австрии и ФРГ «дня немецкого единства». Уже в ходе предварительного следствия выяснилось, что в это время оба члена нашего союза даже не находились у здания университета. Видимо, кто-то неплохо заплатил «блюстителям правосудия», чтобы на скамье подсудимых вместо фашиствующих юнцов оказались коммунисты.

Кроме оголтелого антикоммунизма, неофашисты исповедуют идеи реванша. Начиная с 1975 года в Австрии ежегодно устраивают свои сборища судетские немцы, где открыто высказываются территориальные притязания к ЧССР.

В последнее время попустительство австрийских властей развязало руки даже... эсэсовцам. Гитлеровцы из «Объединения бывших служащих войск СС» в мае этого года провели в Тироле свою первую международную встречу.

Не так давно австрийские социологи провели опрос 1500 жителей страны, являющих собой как бы микромодель австрийского общества. Вопросы затрагивали основные элементы нацистского мировоззрения.

Оказалось, что лишь 42 процента опрошенных считают все народы равноценными, а 39 процентов, напротив, убеждены, что в Европе существуют высшие и низшие расы. Более чем в пятой части анкет выражено желание иметь во главе страны «сильную личность» — фюрера. А 15 процентов опрошенных убеждены, что Австрии необходимо больше «жизненного пространства».

Впрочем, ни у прессы, ни у общественности страны итоги опроса тревоги не вызвали...

Многим в Австрии я задавал один и тот же вопрос: «Что вы знаете о неофашистах, их организациях, программе действий, методах работы?» Ответы всегда звучали стереотипно: «Неонацисты работают очень скрытно, поэтому информацию о деятельности фашистских организаций получить не у кого». Я просил свести меня с кем-нибудь из членов фашистской организации. Но мне неизменно отвечали: «Эти люди никогда открыто не называют себя фашистами, а их организации то и дело меняют вывески».

Я уже было потерял всякую надежду на такую встречу, но помог случай.

Студенты-коммунисты пригласили меня на антифашистский митинг, который должен был состояться у здания Венского университета. До митинга оставалось некоторое время, и я отправился в знаменитый Художественный музей на площади Героев, что в нескольких минутах ходьбы от университета.

В этом музее венцы подготовили выставку в честь 400-летия великого фламандца Петера Пауля Рубенса. В лучших залах галереи были вывешены 58 полотен художника, присланных в Вену из различных музеев страны и Лихтенштейна. Я подолгу задерживался у картин, но вдруг неожиданный шум на улице привлек мое внимание. Окна музея выходили на площадь перед университетом. Из окна было видно, как над зданием, быстро тая на ветру, поднимался в небо черный столб дыма. До демонстрации оставалось пятнадцать минут. Случайности быть не может, решил я, это провокация.

С угла одной из улочек, выходящих к университету, прекрасно просматривалось место пожара. Огонь уже был потушен приехавшей командой пожарников, и толпа зевак на площади постепенно рассасывалась. Но на улочке по-прежнему оставалась группа молодых людей в черных кожаных комбинезонах. Цепи лежавших на обочине дороги мотоциклов были спущены. Зачем?

«Неофашисты обычно бывают вооружены цепями», — вспомнились мне слова моего знакомого студента-коммуниста, которому не раз приходилось участвовать в стычках.

Ну что же, придется идти «ва-банк».

— Кажется, опоздал, — с досадой пожаловался я на английском языке одному из мотоциклистов. — Это был взрыв или пожар, не знаете?

Парень пристально оглядел мой джинсовый костюм, сумку авиакомпании «Панамерикэн» и буркнул на плохом английском:

— Вы из Америки? Турист?

— Да нет, журналист-неудачник, который опоздал на место события и теперь хочет понять, в чем дело.

— Ребята, — крикнул мотоциклист своим друзьям, — его интересует заварушка у университета.

— Может, пригласим парня «К трем крестам», если он такой любопытный? Не откажетесь от кружки пива?

Я не отказался, а сам недоумевал, что это за «Три креста»? Потом вспомнил. «У трех крестов» — так называлось место казней в Зальцбурге, где в средние века святая инквизиция устраивала аутодафе.

Оказавшись в пивной «У трех крестов», в самом центре Вены, я понял, что не ошибся. На магнитофоне крутились записи военных маршей, столы были исчерчены свастикой, а на стенах развешаны газеты с реваншистскими призывами.

— Пива для всех! — скомандовали мои сопровождающие, и бармен за стойкой, недвусмысленно вскинув руку в гитлеровском приветствии, принялся разливать пиво по кружкам.

— Так вас интересует, что это был за пожар? — переспросил меня один из парней, назвавшийся Гюнтером. — Кажется, взорвался какой-то газовый баллон неподалеку от университета. Кого-то, кажется, отвезли в госпиталь. Если хотите знать мое мнение, это дело рук коммунистов из студенческого союза. Они устроили там очередную говорильню.

— Но зачем коммунистам поджигать дома во время митинга?

— Им нужно во что бы то ни стало устроить в стране беспорядки, их не устраивает наша жизнь, им нужна революция! — изрек Гюнтер. — Подговорили какого-то левака подложить взрывчатку у баллонов с газом — и рады!

Сообщники Гюнтера разом ухмыльнулись, довольные таким изложением событий.

— Мы не дадим коммунистам захватить нашу Австрию! — выкрикнул один из юнцов. — Мы их перебьем всех до единого!

Гюнтер поднял вверх руку, чтобы успокоить компанию.

— Если хотите знать, наших организаций в стране уже больше тридцати. Пока нам еще нельзя говорить в полный голос. Но — имейте в виду! — придет время, и мы снова крикнем «хайль фюрер!». И множество наших сторонников ответят нам «зиг хайль».

По дороге в гостиницу я вспомнил свою поездку в Маутхаузен, один из бывших фашистских концентрационных лагерей в Австрии, земля которого пропитана кровью 206 тысяч замученных там людей.

На одном из надгробий лагеря смерти было написано: «Мы отдали здесь самое драгоценное, что имели, — свою жизнь, — за высокие идеалы гуманизма, в борьбе за родину, против нацистского варварства, против войны. Помни это!»