Журнал «Вокруг Света» №09 за 1983 год

На нефтяных промыслах с первых же шагов понадобилась рабочая сила. Но в феодально-племенном обществе ее не было. Вот потому рабочими стали представители «низших» племен, феллахи — земледельцы, батраки или ремесленники из шиитов Восточной провинции. У них не было презрения к физическому труду, которое столь свойственно «благородным» бедуинам или оседлым фанатикам-ваххабитам. Бедуины взялись за обязанности охранников, шоферов, а также электриков. Но специальностей, где требовался тяжелый, утомительный или скучный труд, они всячески чурались.

У аравийского населения в целом не было, да и сейчас нет, навыков для современной жизни. Но кто-то должен приводить в движение маховики производства, которое запущено в княжествах Персидского залива и Саудовской Аравии. Кто-то должен применять технологию, изобретенную отнюдь не местными жителями, чинить американские или японские автомашины, телевизоры или кондиционеры, строить дома, стадионы, заводы и причалы, копать траншеи, вывозить мусор, таскать ящики, управлять птицефабриками, преподавать математику, печатать газеты, рисовать рекламные щиты. Так появились в нефтяных княжествах плебеи-иммигранты. Палестинцы, ливанцы, египтяне, сирийцы — квалифицированные рабочие, техники, служащие. Чернорабочие — больше йеменцы, иракцы, суданцы, иранцы, пакистанцы, индийцы и еще недавно — оманцы. Директора фирм, высшая прослойка делового мира, военные советники — американцы и европейцы.

«Ассоциация предпринимателей объявляет о бегстве своих рабочих-пакистанцев (перечисляются имена) и предупреждает всех, кто захотел бы предоставить им кров, пищу или работу. Все данные об этих беглецах следует сообщить в ближайший полицейский участок». Такое объявление, помещенное в эр-риядской газете, не представляет собой ничего необычного.

Рабочий, завербованный у себя на родине на год или два по контракту, продленному по молчаливому согласию обеих сторон, должен покинуть страну, как только потеряет место. Каковы бы ни были причины его увольнения, он теряет право на ручательство своего хозяина, который «гарантировал властям его порядочность и добрый нрав». Если рабочего уволили до истечения срока контракта или вида на жительство, он не может наняться на другое место.

Многие из рабочих-иммигрантов, которых соблазнили приличным заработком, мечтают покинуть Саудовскую Аравию, едва успев туда приехать. Они сразу обнаруживают, что их жалованье не соответствует очень высокой стоимости жизни. Разлученные с семьями, лишенные всяких развлечений из-за запретов правоверного ислама, эти люди работают по шестьдесят, а то и больше часов в неделю. Профсоюзы запрещены.

Иностранцев так много в Саудовской Аравии, что встревоженное правительство решило ограничить иммиграцию. Саудовцы оказались в меньшинстве не только в главных городах, но даже в столице.

Появление в стране нефтяной промышленности, как это ни парадоксально, в пятидесятые годы укрепило рабовладение. Спрос на невольников увеличился. Но в 1962 году под давлением извне в Саудовской Аравии произошла отмена рабства. И все-таки кое-кто из знати удерживает рабов и рабынь. Да и вольноотпущенники не стали полноправными гражданами.

Сохранили неравноправное положение и «низшие племена». Из них выходят рабочие и ремесленники для непрестижных профессий — парикмахеры, мясники, музыканты, лудильщики.

Газета «Указ» несколько лет назад организовала опрос. На вопрос «Каково главное ваше желание?» десятая часть людей на окраине Джидды ответила:

— Иметь средства для покупки мяса хоть раз в неделю.

Это были не иммигранты, а коренные жители, но из «низших» племен. Социальный статус иммигрантов, вольноотпущенников, «низших» племен, ремесленников, шиитов очень сходен. Они остаются как бы «вне общества».

Промежуточные слои

На торговле, земельных спекуляциях, подрядах, домостроении, на кое-какой промышленной деятельности выросла в стране своя буржуазия. Положение крупных торговых домов в саудовском обществе близко к статусу влиятельных бедуинских шейхов. Местная буржуазия очень консервативна, она прочно срослась с режимом и господствующим кланом Саудидов. Режим устраивает ее.

Но архаизм режима отталкивает от него не только париев общества, но и многих представителей средних слоев — молодых офицеров, журналистов, учителей, служащих, мелких торговцев. Из них, а также из саудовских рабочих образовался костяк нескольких подпольных антиправительственных организаций, как светских, так и религиозных.

Изменения в обществе Саудовской Аравии и княжествах происходят быстрее, чем в других ближневосточных странах. Надо только учитывать, когда они начались. Нефтяные монархии столкнулись с острыми внутренними противоречиями, неизвестными им раньше.

Прежнее общественное равновесие в Саудовской Аравии и в нефтяных княжествах нарушено. Новое — не создано. Подобное состояние неустойчиво и чревато социальными потрясениями в самых неожиданных формах.

Сложности и проблемы усугубляет американское вмешательство. Уже многие годы Вашингтон добивался создания на аравийской земле военных баз под своим флагом. Лишь в султанате Оман ему это удалось. Но саудовское правительство предпочитает, чтобы американцы оставались «за горизонтом», на Диего-Гарсия, по крайней мере, в Омане.

Над Аравией патрулируют пилотируемые американцами «летающие радары» типа АВАКС, начиненные электроникой, счетно-решающими устройствами— сгустком военной научно-технической мысли США. Они объединены с наземными пунктами командования, связи и контроля, с аэродромами и ракетными базами, а через спутники — со штабами в США, куда на дисплеи дежурным генералам передается меняющаяся ситуация.

Принадлежащие разным историческим эпохам люди, вещи, орудия труда, экономические и социальные отношения, идеологии существуют в Аравии вместе, одновременно, сталкиваясь, разрушаясь, видоизменяясь. Общество стран бассейна Персидского залива перегружено конфликтами разного характера, силы и глубины — и возникшими тысячи лет назад, и буквально за последние годы. В них вовлечены главные империалистические державы и местные родо-племенные объединения. Разведывательные службы и таинственные религиозные общины. Амбиции местных монархов и диктаторов и государственных мужей Запада.

Зона Персидского залива переживает перемены. Головокружительные, быстрые. И болезненные.

Алексей Любушкин, доктор исторических наук

Кораллы Кайобланко

Ч ерное небо, словно бархатный фон, подчеркивало молочную ослепительность планеты, которая фарфоровым блюдцем улеглась посреди экрана. Неподалеку от блюдца разместилась голубоватая розеточка поменьше, с темными расплывчатыми пятнами, похожими на грубые, мазками написанные цветы.

«Что ждет нас на этих двух планетах?» — в который раз попробовал угадать эколог Игорь Краснов, вглядываясь в приближающиеся диски, которые почему-то назвали по-староиспански: Кайобланко и Кайонегро — Белый Камень и Черный Камень. Игоря вдруг неудержимо потянуло туда, в чужой, незнакомый мир, чтобы немедленно, сейчас же испытать все, что судьба уготовила их экспедиции.

— Боб! — позвал он. — А может, начнем с Кайонегро? Говорят, это планета гор. Сто лет не лазал по скалам.

Пилот Роберт Чекерс не ответил, но поза его красноречиво говорила, что он занят и его лучше не беспокоить с глупостями.