Журнал «Вокруг Света» №10 за 1978 год
Шрифт:
Перенесемся теперь во времена менее отдаленные. В 1815 году у северо-западного побережья Африки, в районе 22° северной широты потерпело крушение американское двухмачтовое судно «Комерс». Его капитан Джеймс Райли и члены команды сумели с частью груза достичь суши, но вскоре были пленены кочующими бедуинами. В течение двух месяцев на крайне скудном питании, почти без одежды, моряки следовали за караваном своих властителей по просторам Сахары. Лишь удачный случай и обещание выкупа помогли Райли и одному из его спутников обрести свободу. Вернувшись на родину, Райли описал пережитую им одиссею в книге «Злоключения в Африке». Автора «злоключения» особо поразили две вещи: буквально неистощимая физическая активность и необычная выносливость странствующих африканских скотоводов. «Кажется, — писал Райли, — эти люди не только прекрасно противостоят усталости, недомоганиям и болезням, но и живут
Примерно в то же время, в начале прошлого века, произошло присоединение южной части Закавказья к России. В связи с появлением новых владений перед русской администрацией возникла важная задача: изучить местное население, его численность, возрастной состав, культуру, обычаи. Статский советник министерства внутренних дел И. Шопен обследовал территорию нынешней Армении и Нахичеванской АССР. В 1852 году, по итогам своей длительной и скрупулезной работы, он опубликовал монографию. В общей массе разнообразных сведений там нашли отражение и материалы о столетних старцах — христианах и мусульманах. В двух обследованных губерниях и одном округе с населением всего 165 тысяч человек число их оказалось неожиданно большим — 120. Причем старейшему из долгожителей было 140 лет. Почти сплошь эти люди были крестьянами. И. Шопен не уточняет, каким именно сельскохозяйственным трудом они занимались. Но из глав его книги мы узнаем, что более половины исследованных им территорий занимали кочевые скотоводы.
По соседству с Арменией расположена Нагорно-Карабахская автономная область. Согласно оценке Всесоюзной переписи населения 1959 года этот район занимает лидирующее положение по долголетию на Кавказе. И вот что любопытно: около века назад, когда современные старейшины Карабаха делали свои первые шаги по земле, там, особенно в горных местностях, процветало сезонно-кочевое пастушество.
Если, следуя из Нагорного Карабаха, пересечь Азербайджан, можно достичь Талышских гор. О массовом долголетии в этом уголке республики, расположенном у советско-иранской границы, центральная печать начала сообщать совсем недавно, два-три года назад. Но вот об экстремальном долголетии в Талыше писалось еще в 50-х годах. Из имен старейших аксакалов-талышинцев первым на страницы газет попало имя 152-летнего Махмуда Эйвазова.
Для тех, кто никогда не был в Талыше и незнаком с его историей, следует отметить, что в царские времена географическая изолированность, отдаленность от промышленных и культурных центров способствовали сохранению здесь традиций глубокой древности. В почти неизменном виде в Талыше сохранялась и основная, принятая здесь ранее форма хозяйственной деятельности людей — отгонное скотоводство.
Следуя интересующему нас маршруту, перенесемся в живописный уголок Западной Сибири — Алтайские горы. Горный Алтай долгое время находился в тени славы кавказского долголетия. Но известность в конце концов не обошла и его: на геронтологической карте мира он был отмечен как один из выдающихся «эпицентров» долголетия. В 1963 году этот район обследовала научная экспедиция под руководством сотрудника Института цитологии и генетики Сибирского отделения АН СССР Г. Д. Бердышева. Среди данных экспедиции два факта особенно заинтриговывают: основная масса алтайских долгожителей состоит из бывших пастухов и охотников; среди нерусского населения число столетних старцев примерно в три раза выше. На первый взгляд эти сведения «посторонние» для данной темы. Но стоит обратиться к этнографической литературе, как вырисовываются любопытные и немаловажные подробности. Горный Алтай исстари был местом обитания кочевых скотоводческих племен. Другой экономический уклад был принят у русских поселенцев. Обосновавшиеся в этих местах в XVII веке, они добывали средства к жизни земледелием и домашним скотоводством. Кочевничество было для них в диковинку, и, сознавая себя представителями более высокой культуры, они не только не заимствовали основных привычек аборигенов, но, наоборот, способствовали переходу их к оседлому существованию.
А теперь перенесемся на Крайний Север. В ходе Всесоюзной переписи населения 1959 года для науки открылся совершенно удивительный факт, связанный с Якутской АССР. По числу долгожителей она намного опередила большинство районов страны и уступила первое место лишь Кавказу. Странным показался этот факт ученым. Ведь до сих пор остается неясным, почему на неприветливой сибирской равнине, где лето короткое,
зима необычайно суровая и питание достается с трудом, биологическая жизнь человека расцвела таким вот необыкновенным, поразительным образом. Природа словно улыбнулась над замечанием, некогда сделанным одним крупным географом: «Нигде во всем мире климат не действует так враждебно, как в Сибири, на растительную и животную жизнь... Из всей же Сибири наиболее суровым климатом обладает Якутская область...»Но вот что характерно — как выяснили еще первые этнографы, изучавшие быт народов Севера, якуты были типичными кочевниками — не имели постоянного места жительства, не знали земледелия и занимались исключительно оленеводством, Охотой, рыбной ловлей.
Якутией мы и заканчиваем описание «карты долголетия» нашей страны. И в этой самой восточной точке нашего маршрута мы должны остановиться и задуматься: а где еще за границами территории Советского Союза долгожительство не является редкостью и выражено примерно так же, как на Кавказе, Алтае и в Якутии?
Статистика населения, кстати, еще не везде в мире поднятая на должную высоту, регистрирует пока лишь две страны: Народную Республику Болгарию и Социалистическую Федеративную Республику Югославию.
О долголетии в Болгарии еще в начале века писал И. И. Мечников. В 20-х годах нашего века профессор Д. Мишайков попытался выяснить, в какой мере продолжительность жизни болгар зависит от сферы производственной деятельности. И установил — среди пастухов столетних старцев примерно в десять раз больше, чем в других категориях работающих, не исключая и крестьян-земледельцев.
В 1965 году софийским Центром по геронтологии проводилась проверка данных Всеболгарской переписи населения о числе лиц в возрасте 100 лет и старше. После внесения некоторых коррективов было обнаружено, что показатели долголетия в Родопских горах намного выше, чем где бы то ни было в стране. Как увязать между собой эти сведения, опубликованные с большим разрывом во времени? И существуют ли характерные особенности в жизни болгарских долгожителей? Призванные «на выручку» история и этнография, с учетом данных советских исследователей, несколько проясняют картину с болгарскими долгожителями. Родопы — единственный в Болгарии район, который вплоть до начала XX века был местом традиционного кочевого скотоводства. Нечто подобное, только со своей исторической спецификой, наблюдается и в другой стране Балканского полуострова, Югославии.
Итак, подытоживая результаты статистики долголетия, можно сказать — кочевничество и долгожительство оказались каким-то образом взаимосвязаны. А когда наука сталкивается с проблемой, «заполненной» далеко отстоящими друг от друга явлениями, исследователи в первую очередь пытаются выявить то общее, что свойственно этим явлениям.
Какие же общие факторы характерны для жизни скотоводов Алтая и номадов Сахары, оленеводов Якутии и пастухов Кавказа и Балкан? Говоря научными терминами, отсутствие психоэмоциональных перегрузок, практически постоянное пребывание на свежем воздухе, неизнурительный ритм труда. Но ведь не только номады, а вообще все сельскохозяйственное население далекого и недалекого прошлого жило в таких же условиях. И все же, если попытаться найти тайну долгожительства в особенностях экологического содружества скотовода-кочевника с природой, то можно выделить искомый общий фактор. Этот фактор — пища.
Чем же пища кочевника отличается от «меню» оседлого крестьянина? «Классическому» номаду растительную еду «поставляет» дикая флора, а основное его блюдо — богатая белками животная пища, чаще всего только молочная, иногда молочно-мясная. Причем, и это, пожалуй, главное, технологически культура такого номада сохраняется с незапамятных времен.
Кочевые группы сохранили поэтому древние традиции потребления и приготовления пищи, которые совсем или почти уже давно не встречаются в других сообществах: сырое или полусырое мясо с кровью; овощи и зерна злаков, подвергнутые лишь минимальной обработке; технология сохранения пищи впрок тоже естественная — высушивание на солнце, сбраживание, замораживание.
Возможно, что такого рода натурализованное «материальное снабжение» более отвечает биологической организации человека: ведь на протяжении сотен тысяч лет она формировалась именно на натуральном «строительном сырье».
Конечно, прямая взаимосвязь «пища — долголетие» пока гипотетична. Да и вообще, вряд ли возможно каким-либо одним фактором пытаться объяснить такое сложнейшее явление, как долгожительство. Поэтому в особенностях питания сторонники этой гипотезы видят не исчерпывающее объяснение проблемы, но лишь некий «центр тяжести» ее. Хотя бы потому, что сама по себе пища кочевника неотделима от всего его образа жизни.