Журнал «Вокруг Света» №10 за 1988 год
Шрифт:
Насосы качают воду. Уже из нижнего этажа. Наконечники гидроэлеваторов приходится переносить из помещения в помещение. В потернах в несколько слоев пожарные рукава , по ним можно холить: давление подходящее. Индустрия откачки... Ивар Эдуардович Ринне и наш Алексей Павлович Юрченко — в робах, и сами тоже хлопочут, управляют откачкой, переносят вместе с нами гидроэлеваторы.
Командный пункт сухой! Все мы ходим по казематам, мелькают фонари, слышны радостные возгласы. Да, 46 лет назад именно здесь, по этому вот трапу, капитан Стебель поднимался в бронерубку. Отсюда он наблюдал, как 12 июля 1941 года орудия бронебашен его батареи
В нижнем этаже, в обширном помещении, «мозг» батареи: механическая вычислительная управляющая машина. Предшественница нынешних электронно-вычислительных машин. Музейный экспонат. Множество хромированных шильдиков: «начальный азимут», «нажать при установке»... Тысячи проводов, собранных в сотни жгутов, порублены топорами, бесчисленные зубчатые колесики машины погнуты, а на одном из блоков лежит кувалда: врагу не должна достаться исправная техника! Именно эта машина 27 сентября при разгроме батареей немецкой эскадры в заливе Лыу учитывала пеленги, дальность до целей, силу ветра, влажность воздуха...
Да, многое видели и слышали суровые стены подземных казематов.
Вечером собираемся на «ассамблею» — так мы называем ежевечерние совещания участников экспедиции. Подводим итоги дня, обсуждаем ошибки, строим планы на завтра. Сегодня тема одна:
— Ребята, мы сделали то, что обещали. Договор выполнен. Мы собирались обследовать затонувшие корабли вблизи полуострова Сырве... Но времени еще много! Отложим пока корабли, «сделаем» еще артблок?
Ребята все понимают. Сделаем. Все готовы. Техника для откачки есть... Николай Черненко ходит по пятам:
— Семеныч, неужели и в артблок я не пойду?
— Коля! Желающих много! Даже если, учитывая сложность работ, не пускать в каземат водолазов, задействовать только инструкторов, и то их девять человек. А остальные? Хоть и не инструкторы, но все высокой квалификации.
— Семеныч! Я ведь не только водолаз-инструктор, но и шахтер...
— Ладно, Николай, убедил. Только никакой самодеятельности, максимум внимательности.
— Обижаете. Все будет четко, командир!
До второго артблока от КП больше километра. Идем по земле, травка растет, кустики, деревья... Но знаем: под тонким слоем почвы — трехметровый железобетон, а еще ниже подземные этажи артблока...
Сегодня я руковожу спуском. Солнце уже касается верхушек деревьев. Надо успеть обследовать хотя бы половину блока. Конечно, в казематах и днем абсолютная темнота, но от сознания того, что наверху день, все же веселей.
— «Борт», я четырнадцатый. Прошел бронедверь входа в блок. Все нормально.
Голос Черненко звучит четко, но взволнованно. Володя Пекарский быстро разматывает катушку телефонного кабель-сигнала. Что-то уж очень быстро.
— Четырнадцатый, четырнадцатый, я «Борт». Приказываю не торопиться! Коля! Не спеши, будь внимательным!
Катушка ведет себя спокойнее.
— «Борт», я четырнадцатый, обнаружил
помещение, в котором находятся ручные гранаты.— Возвращайся назад. Кабель-сигнал кончается.
— Выполняю.
Да, длины стометрового кабель-сигнала оказалось для первого спуска мало. Очень уж длинная входная потерна. На КП потерны были затоплены частично, а здесь — полностью, надо идти в подводном положении. Придется добавлять вторую катушку, герметизировать стык.
Из-под воды в потерне показывается шлем.
— Когда возвращался, у бронедвери входа, уже в потерне, заметил свет вверху. Цилиндрическая шахта уходит на поверхность.
— Отлично. Давайте, ребята, найдем ее и будем через нее работать, тогда не нужно будет удлинять кабель-сигнал.
Среди множества открытых люков в лесу «нашу» шахту нашли быстро, по примерному направлению. Пришлось вынимать засунутые туда длинные жерди — следы людского любопытства. Диаметр шахты маловат: еле-еле проходит водолаз с аквалангом. Но в принципе можно работать. Скоб-трап в порядке.
Витя Красницкий надевает акваланг...
14 июля началась откачка воды из артблока. И здесь помещение не было заминировано. Но у входа в подбашенный отсек в верхнем этаже и в районе механизма поворота башни в нижнем этаже обнаружили 14 боевых снарядов. Бронебойные, фугасные. Снаряды первоначально были расположены четырьмя группами и предназначались, по-видимому, для подрыва механизмов в блоке. Одна группа снарядов была подорвана, взрыв искорежил металлоконструкции, но оставшиеся три группы не сдетонировали. Лежали и ждали своего часа. Аккуратненько так, в полном порядке...
Сегодня уже семнадцатое. Работы заканчиваются: тысяча литров дизтоплива, выделенного для насосов, подходит к концу. Уровень воды в артблоке снижается медленно — площадь блока большая. Надеялись закончить еще вчера к вечеру, не удалось. Работаем, не прерываясь, уже двадцать часов. Сейчас четыре утра. Дежурные по камбузу доставляют еду в термосах. Ребята устали, вижу, движения замедленные, реакция с задержкой. Тяжело. Но осталось совсем немного. Артблок двухэтажный. Нижний, второй, этаж уже почти сухой: только в трех помещениях, расположенных еще ниже уровня второго этажа, воды по колено.
Небо на востоке заметно светлеет, но пока работаем при свете автомобильных фар.
Чах! Чах! Насосы остановились. Снизу докладывают: «Слой воды в последних трех помещениях сантиметров пятнадцать-двадцать».
Подходит Ивар Эдуардович:
— Все. Чуть-чуть не хватило горючего...
— Ничего! Это не принципиально. Главное — закрыты задвижки на артезианских скважинах. А грунтовая вода в блок пойдет, таковы конструктивные особенности сооружения. Смотрите, что делается вокруг: весь лес сейчас стоит в воде, как весной в половодье.
— Да, поработали...
— Перед реставрацией блока, Ивар Эдуардович, надо будет откачать снова попавшую в блок воду, но теперь это дело техники. Никаких загадок и никаких легенд.
Ринне согласно кивает.
Не ожидая команды, ребята сворачивают систему откачки, грузят в кузов «газона» водолазное снаряжение.
Теперь в лагерь... по кружке чая и спать, спать... Завтра — вожделенный банный день.
Я еще раз взглянул на нашу шеренгу. Ребята стоят по стойке «смирно». Ветераны все в орденах и медалях, стоят не так стройно, волнуются. Некоторые украдкой вытирают слезы...