Журнал «Вокруг Света» №10 за 1990 год

На самом деле в этом красивейшем уголке Болгарии мистера Мунея интересовали весьма прозаические вещи — порт и судоремонтный завод. Любитель пеших прогулок, он выбрал для них склоны высокого холма в предместье Аспарухово. Достаточно было нескольких вылазок в пригородные виноградники, чтобы сделать важное открытие: канал, соединяющий залив с Варненским озером, спешно углубляется. Для чего, если торговое судоходство из-за войны резко сократилось и судоремонтный завод простаивает? Вывод напрашивался сам собой: чтобы пропускать по нему военные корабли к заводским причальным стенкам. Чьи корабли — тоже было ясно.

Полезным оказался и визит в Бургас. Вообще-то туристу в этом портовом городке делать было нечего. Поэтому Муней постарался не задерживаться там, чтобы не пришлось объясняться с полицией. Прежде всего он отправился на вокзал и взял билет на вечерний поезд в Софию. В случае, если бы его задержали, он мог объяснить, что просто возвращается из Несебра. Потом послонялся по улицам, проверяя, нет ли нежелательного сопровождения. И лишь после этого не спеша зашагал к расположенному неподалеку от вокзала порту. Впрочем, заходить на его территорию Муней не стал, а предпочел скоротать время до отхода поезда в корчме, где подавали мусаку, сытную запеканку из мясного фарша, яиц, картофеля, баклажанов, и в меру разбавленную сливовую ракию.

За несколько часов, проведенных в дымной и шумной корчме, где никто не лезет к соседу с расспросами, Побережник получил полное представление обо всем, что заслуживало внимания в Бургасском порту. Самым интересным, пожалуй, было то, что одна немецкая фирма вела монтаж портальных кранов. А поскольку оборудовались еще и новые причалы, пропускная способность порта должна была намного возрасти.

Значит, можно предполагать, что в недалеком будущем нагрузка на Бургас значительно увеличится.

О собранных им фактах и своих выводах разведчик информировал Центр.

В Софии Побережник решил перебраться из гостиницы на частную квартиру, где можно было бы, не привлекая ненужного внимания, встречаться со знакомыми, а главное, наладить надежную радиосвязь с Центром. Пока она ему не требовалась. Разведчик вполне обходился шифрованными донесениями, которые периодически посылал по условным адресам. Но в случае обострения обстановки, а тем более войны, от него будут нужны оперативные данные, причем передавать их следует немедленно. Иначе практическая ценность разведывательной информации может свестись к нулю.

Во время визита к Мариновым мистер Муней пожаловался, что ему до смерти надоел этот «караван-сарай», как с некоторых пор он называл гостиницу «Славянская беседа». Его прежние планы, например, совершить путешествие в Индию, полетели к черту. О том, чтобы ездить по белу свету, когда кругом все воюют, нечего теперь и думать. Судя по всему, он застрял в Софии надолго и поэтому хотел бы сменить опостылевший номер на удобную комнатку в тихом частном доме.

— Вас, холостяка, просто тянет к домашнему уюту, к семейному очагу,— поставила диагноз госпожа Маринова.— Этому нетрудно помочь...

Вскоре по ее рекомендации мистер Муней поселился на бульваре Дондукова в квартире русской вдовы-эмигрантки, сносно говорившей по-английски. Свой переезд он отметил тем, что купил хороший приемник «Браун» с растянутыми диапазонами с 12 до 100 метров. Пока разведчик использовал его лишь для приема сообщений Центра. Впрочем, даже односторонняя связь давала немалый выигрыш в работе. Зная, что именно в данный момент больше всего интересует «Каму» — это был позывной передатчика Центра,— Побережник имел теперь возможность сосредоточиться на конкретных объектах, а не разбрасываться по многим направлениям. Отсюда прямая экономия времени и сил.

...Если информация для разведчика — хлеб, то связь — это воздух. Без нее он вообще не может существовать. Поэтому, когда Побережник проходил спецподготовку, радиоделу отводилось особое внимание, и он научился собирать и настраивать последнюю новинку разведтехники — специальную приставку, позволявшую превратить обычный приемник в достаточно мощный передатчик. Но для этого нужны детали, везти которые с собой через границы было слишком опасно. И теперь в Софии разведчик начал осторожно, не торопясь, доставать лампы, сопротивления, конденсаторы. Чтобы не вызвать подозрение, приобретал их в разных местах — в магазинах, у частных лиц, на барахолке.

Однако размеренный ритм жизни мистера Мунея неожиданно оказался нарушен. Он уже и думать забыл о многозначительном намеке госпожи Мариновой насчет семейного очага, как вдруг один из друзей ее сына познакомил Альфреда со своей кузиной Славкой, приехавшей в Софию из Русе в гости к родственникам. Симпатичная скромная девушка понравилась Побережнику.

Мистер Муней начал встречаться со Славкой, ходил с ней в театр, в кино, ездил за город на пикники. А вскоре стал постоянным гостем в доме ее тетки. Считалось, что Славка учит Альфреда болгарскому языку, а он ее — английскому. Но Побережник все чаще ловил себя на том, что забывает о правилах грамматики, когда смотрит на милое лицо с по-детски припухшими губами и черными, как смоль, глазами.

Ко всему прочему выяснилось, что Славка внучка известного в Болгарии деятеля — священника Тодора Панджарова, председателя церковного суда. О связях и влиянии деда говорило хотя бы то, что к нему в Русе приезжали даже лица царской фамилии. Тем не менее этот старец с ясными голубыми глазами ребенка прекрасно разбирался в политике и придерживался весьма либеральных взглядов.

Чувства англичанина к Славке уже давно ни для кого не были секретом. Ее родные терялись в догадках, почему мистер Муней медлит с официальным предложением, но откуда им было знать, что разведчик ждет, образно говоря, «благословения» Центра. Наконец, расшифровав очередное послание, Побережник прочитал: «Возражений нет. Примите поздравления».

На следующий день Альфред приехал в Русе с огромным букетом белых роз. Торжественно вручив его открывшей дверь Славке, он обнял девушку и прошептал ей на ухо: «Будь моей женой». Согласие Славки и вышедшей из комнаты матери было дано здесь же, в прихожей. От полноты чувств обе даже прослезились. А когда к обеду пришел дед, то как глава семьи благословил молодых снятой с иконостаса большой иконой святого Георгия. «Жаль, что я не верю в бога, а то бы счел это добрым предзнаменованием»,— подумал про себя Побережник.

Начались приготовления к свадьбе. Заказали подвенечное платье для невесты, парадный костюм — для жениха. Но приятные хлопоты пришлось прервать, так как у мистера Мунея опять истек срок туристской визы. Для ее оформления один раз он уже выезжал в Белград и там обращался в болгарское посольство. В связи с войной югославская столица превратилась в главный центр британской разведки на Балканах, которая стремилась использовать всех англичан, попадавших в поле ее зрения. И после откровенного интереса, проявленного сотрудниками Интеллидженс сервис к мистеру Мунею, исключалась всякая возможность повторного его визита в Белград. Семену Побережнику вовсе не улыбалось по возвращении в Софию попасть под подозрение в качестве английского шпиона. Нужно было искать другой выход.