Журнал «Вокруг Света» №11 за 1976 год
Шрифт:
В окрестностях ледника Федченко растительность, конечно, не может подняться до таких высот, как на сухом Восточном Памире. Все закрыто снегом, не на чем расти, почвы нет. Но отдельные растения добираются до 4200—4300 метров, спасаясь в трещинах скал, прячась в осыпях. Их рано покрывает с осени снег, а весной, еще под сугробом, они начинают обтаивать и развиваться. Растение просыпается и живет как бы в маленькой камере, которая образовалась вокруг него. Там выбрасывает оно первые листочки, заготовляет бутон и, как только снег над ним растает, сразу начнет цвести и плодоносить.
Но культурные растения, пользу приносящие, здесь расти не могут. Так что же выходит? Выходит, что нужно брать и окультуривать вот этих сверхтерпеливцев. А могут ли такие карлики приносить пользу?
Мы вернулись в обсерваторию, завтракали и разговаривали в кают-компании, когда снаружи раздался зов:
– Идите смотреть! Летят!
День оставался ясным и солнечным. Ветер ровно и спокойно тянул откуда-то с юго-запада вниз по течению ледника на северо-восток. И в струях этого ветра, над этой ледяной рекой, неторопливо перепархивая, плыли сотни, тысячи бабочек. Полет их продолжался непрерывно часа три. Ветер нес бабочек, видимо, откуда-то с Ванча через перевал Кашалаяк, вниз, к концу ледника, а мы как зачарованные смотрели и смотрели им вслед.
– Так почти каждый год, – сказал Борис, – по нескольку дней, точно (перелет какой-то. Кругом снег, а они летят, летят…
На следующий день вернулся караван. Моя Кульджа не несла, как я боялся, тяжелые арчовые бревна.. На ней восседал сам Султан.
– Ну, Кирилл, юрга! Ну, юрга, – говорил Султан. – Продай! Ну, продай! Что хочешь дам, – и он тряс головой.
На обратном пути, когда наш караван уже подтягивался к тому лагерю, где мы прежде ночевали, я опять, в который уже раз, увидел его следы. А на повороте, за который выскочил, идя быстрым шагом впереди каравана, снова заметил его самого. На этот раз я видел его шагов за тридцать и мог бы легко стрелять, но, конечно, не стал. Я только свистнул, и он унесся с космической скоростью…
Все зоологи в одиночку и хором категорически утверждают, что на Памире гималайского медведя нет, не было и быть не может. Но что мне делать, если я его дважды видел? Видел близко и совершенно ясно. Видел бегущим, видел идущим, видел сидящим и даже стоящим на задних лапах…
В старом лагере мы неожиданно встретили Лиса, здорового и с раздутым брюхом. Не иначе как сурка сожрал, негодяй. Он, потягиваясь, встал и, не торопясь, пошел к нам.
Кирилл Станюкович
Подводные марафонцы
До недавнего времени нашего героя считали существом вполне заурядным. Представьте себе этакого небольшого монстра с пятью парами тоненьких членистых ног, размером в полметра и весом в четыре-пять килограммов (хотя встречаются особи и покрупнее), отдаленно похожего на рака, но без клешней. Хитиновый панцирь и длинные усы-антенны усеяны острыми шипами. Глаза на подвижных столбиках и весь его вид как бы предупреждают: «Не тронь меня, а то худо будет!» Между тем лангуст – а речь пойдет именно об одной из его разновидностей – Palinurus argus, обитающей у атлантических берегов Америки, – существо не только безобидное, но и, по сути дела, беззащитное. Помимо человека, который испокон веков промышляет лангустов ради их вкусного мяса, ими не прочь полакомиться и многие обитатели морских глубин, начиная от акул и кончая осьминогами. Причем если одни глотают его целиком, порой даже не потрудившись разгрызть панцирь, то другие, подобно гурманам в ресторанах, предпочитают лишь высасывать из него нежную мякоть. Правда, и сам лангуст отнюдь не вегетарианец: в его меню входят и морские ежи, и раки-отшельники, и голотурии, а любимое блюдо – различные моллюски. Кстати, дегустирует свои блюда лангуст… ногами. Да к тому же вовсе не на ощупь. Дело в том, что на конечностях у него находятся чувствительные рецепторы, с помощью которых
и распознается добыча. И все-таки, повторяем, несмотря на подобные «странности», лангуст вовсе не считался чем-то из ряда вон выходящим среди обитателей подводного мира. А если уж о чем и спорили знатоки, так это – под каким соусом он вкуснее.
…В тот день доктор Уильям Хернкайнд решил заняться съемками мурен на песчаных отмелях у островов Бимини. Он медленно плыл вдоль коралловой стены, с которой свисали опахала водорослей, выискивая расселины и пещерки, где бы могли прятаться мурены. Внезапно открылась большая полая ниша, выглядевшая волшебным гротом, освещенным неповторимым голубовато-зеленоватым сиянием. В глубине его явственно различались два живых существа, столь непохожие друг на друга: грациозно извивавшаяся мурена, которую не зря называют «бичо» (1 Бичо (исп.) червь, пресмыкающееся, гад.), со змеиной головой, и застывший в оборонительной позе лангуст, угрожающе выставивший в ее сторону свои колючие антенны.
Доктор Хернкайнд моментально навел фотоаппарат, приготовившись запечатлеть на пленке уникальный поединок двух заклятых врагов, как считают некоторые ученые, – миролюбивого ракообразного и неисправимой хищницы. Впрочем, сомнений в его исходе не было: что мог противопоставить лангуст пасти мурены, полной острых, слегка загнутых назад зубов?
Однако пессимистический прогноз Уильяма Хернкайнда не оправдался. Несколько минут мурена кидалась на лангуста, разевая свою страшную пасть, и разве только что не шипела, наподобие разъяренной змеи. Впрочем, противник уверенно держал ее на безопасной дистанции, отражая все выпады выставленной вперед колючей антенной-рапирой. Наконец, мурена успокоилась и удалившись в дальний угол грота, затихла.
Перестал обращать на нее внимание и лангуст. «Позднее я еще не раз встречал в гротах и пещерах столь необычных «соквартирников», – пишет Хернкайнд, – и убедился, что все разговоры об их извечной вражде сильно преувеличены. Может быть, между ними и нет особой «дружбы», но во всяком случае они явно уживаются на имеющейся «жилплощади». Больше того, мне даже доводилось видеть, как мурена защищала лангуста – а может быть, просто свою пещеру? – от вторжения непрошеных гостей вроде морского окуня».
Впрочем, этим загадки, которые задавал лангуст, не ограничились. Однажды на глубине 25 футов возле прибрежных скал доктор Хернкайнд обнаружил небольшую площадку, забитую десятками, если не сотнями, лангустов. Они напоминали толпу на каком-нибудь восточном базаре, беспорядочно снующую взад и вперед без определенной цели. Постепенно из нее выделилось несколько «лидеров», вокруг которых стали группироваться остальные особи. «Мне трудно судить, по каким признакам происходил выбор «предводителей» и как они наводили порядок среди сородичей. Но факт остается фактом: только что хаотически ползавшие лангусты стали выстраиваться в стройные колонны за каждым из «лидеров», подобно тому, как это делают на плацу новобранцы по команде сержантов. Затем колонны двинулись по отмели… Я решил проследить за ними, но начавшийся шторм заставил меня отказаться от этой затеи», – рассказывает Хернкайнд.
На следующий год он организовал специальную экспедицию на острова Бимини, пригласив с собой сотрудников Флоридского университета Пола Кэнсирука и Джозефа Хейласки, а также двух фотографов. Местные жители, которых расспрашивали ученые, поведали им, что осенью, когда начинаются штормы, лангусты каждый год отправляются на юг по мелководью Большой Багамской банки. По их словам, это самое подходящее время для промысла. Например, после урагана «Бетси» в 1965 году море буквально кишело лангустами. Вообще же у отдельных коралловых рифов в двухстах милях к юго-востоку от Бимини их обычно собирается по две-три тысячи. Единственное, на что не могли дать ответ ловцы, – это чем вызвана ежегодная массовая миграция лангустов.