Журнал «Вокруг Света» №11 за 1990 год

Блад появился среди них как раз в то время, когда очередной бортовой залп снес двадцать ярдов крепостного вала. В похожем на колодец дворе, задыхаясь от пыли и едкого порохового дыма, он напустился на офицера, выбежавшего ему навстречу.

— Вы собираетесь держать здесь свой отряд, пока люди и пушки не будут погребены под развалинами?

Капитан Аранья возмущенно выпятил грудь.

— Мы готовы погибнуть на своих местах, сеньор, расплачиваясь за ваши ошибки.

— Умереть сумеет любой дурак. Но будь у вас столько же ума, сколько дерзости, вы бы извлекли несколько пушек. Они вскоре понадобятся. Вытащите десяток орудий из завалов и укройте их там.— Он указал на рощу перечных деревьев, растущих менее чем в полумиле от форта, ближе к городу.— Оставьте мне дюжину солдат, а всех остальных возьмите с собой. И унесите раненых из этого опасного места. Когда доберетесь до рощи, пошлите за упряжками мулов, лошадей, волов на тот случай, если орудия придется снова транспортировать. И зарядите их картечью. А теперь — поторапливайтесь.

Если у капитана Араньи не хватало воображения, чтобы составить собственный план, то по крайней мере он обладал нужной энергией, чтобы выполнить чужой. Восхищенный мерами коменданта, простота и надежность которых стала ясна ему сразу, он усердно принялся за дело. Блад тем временем принял командование над батареей из десяти орудий на южном бастионе, откуда лучше всего простреливалась бухта. Дюжина солдат, выведенных из бездействия его энергией и вдохновленных его пренебрежением к опасности, выполняла приказы быстро и точно.

Пиратский корабль, дав залп правым бортом, разворачивался, чтобы стрелять левым. Воспользовавшись этим маневром и определив с возможной точностью местоположение, с которого будет произведен следующий залп, Блад перебегал от орудия к орудию, тщательно наводя их собственными руками. Едва он навел последнее, как красный корабль, положив руль против ветра, подставил левый борт. Блад выхватил у солдата запальный фитиль и выстрелил по этой широкой цели. И если выстрел оказался не столь удачным, как он рассчитывал, то и не пропал зря. Ядром снесло бушприт. Корабль отклонился от курса, чуть накренился, и как раз в этот миг был произведен очередной бортовой залп. В результате этого случайного крена ядра корабля безвредно пролетели над фортом. Корабль тут же развернулся по ветру, чтобы уйти за пределы досягаемости ядер.

— Огонь! — загремел Блад, и остальные девять орудий выстрелили одновременно.

Узкая корма представляла собой трудно уязвимую цель, и Блад рассчитывал главным образом на моральный эффект. Но удача снова улыбнулась ему, и если восемь двадцатичетырехфунтовых ядер лишь взметнули брызги возле корабля, то девятое врезалось в корму, ускорив его ход.

Испанцы одобрительно закричали: «Вива дон Педро!» Со смехом они стали перезаряжать орудия, их мужество окрепло после первого, пусть и небольшого, успеха.

Но теперь уже спешить было не нужно. Пиратам требовалось время, чтобы убрать обломки бушприта, и прошел целый час, пока корабль, идя в крутой бейдевинд, не направился обратно для свершения мести.

Во время этой драгоценной передышки Аранья оттащил пушки под прикрытие рощи. Блад мог присоединиться к нему, но он остался на месте, однако на сей раз его ядра пролетели мимо цели, а вся мощь залпа с пиратского корабля обрушилась на форт.

Блад у показалось, что чьи-то громадные руки схватили его, приподняли, а потом с силой швырнули на землю. Затем случайное ядро угодило в пороховой погреб, и форту пришел конец.

С моря, словно эхо взрыва, донеслись радостные возгласы пиратов.

Блад приподнялся, стряхнул с себя глину и камни, которыми был полузасыпан, откашлялся, медленно встал на колени, а потом и на ноги. Он был весь измазан пылью и грязью, но по крайней мере все кости были целы. Однако из двенадцати солдат невредимыми оказались лишь пятеро; шестой стонал, лежа с перебитым бедром, седьмой сидел, потирая вывихнутое плечо. Остальные пятеро погибли и были погребены под руинами.

Блад решил, что нет смысла задерживаться на груде мусора, которая только что была фортом. Пятерым уцелевшим он приказал отнести двух пострадавших товарищей к пальмовой роще.

Встав на опушке и прикрыв глаза от солнца, Блад ясно видел приготовления к высадке на берег. Пираты спустили пять шлюпок, и, загруженные до предела, они направились к берегу, а красный корабль стал на якорь, готовясь огнем прикрывать высадку.

Нельзя было терять ни минуты. Блад поспешил туда, где его ждал Аранья со своими людьми. Он одобрил расстановку орудий, о которых пираты не подозревали, заряженных, как и было приказано, картечью. Тщательно определив место, где враг будет высаживаться, приказал навести туда пушки и сам проверил прицел. Ориентиром Блад избрал рыбацкую лодку, лежащую на берегу вверх килем в полукабельтове от пенистой кромки воды.

— Подождем,— объяснил он Аранье,— пока эти сукины дети не поравняются с ней, а потом выдадим им пропуск в ад.

Затем, чтобы скоротать минуты ожидания, стал читать испанскому капитану лекции о тончайших деталях военного искусства.

Теперь вам ясна польза, которая может заключаться в отступлении от школярских правил и предубеждений, в оставлении форта, который невозможно удержать, чтобы создать другой, импровизированный. Данная тактика дает нам преимущество над этими негодяями. Через минуту мы добудем победу из недавнего поражения.

Несомненно, все было бы именно так, если б не вмешательство его величества случая. В сущности, у капитана Араньи утро выдалось более поучительным, чем того хотелось Бладу. Теперь Аранья должен был получить наглядное представление о том, как вредно разделение командования.

4

Беда надвигалась от дона Себастьяна, который, к сожалению, тоже не бездействовал. Как генерал-губернатор Пуэрто-Рико, он счел необходимым собрать всех жителей города, способных носить оружие. Не советуясь заранее с доном Педро и даже не предупредив его о своих намерениях, дон Себастьян привел импровизированную армию, около ста двадцати человек, и остановил в ста ярдах от кромки воды. Там он держал ее в засаде, чтобы атаковать высаживающихся пиратов в последний миг. Таким образом он рассчитывал уберечь людей от обстрела с корабля и очень гордился своим замыслом.

Сама по себе эта тактика была столь же надежна, сколь и проста, но страдала одним непредвиденным недостатком: нейтрализуя пиратских канониров на корабле, она точно так же не позволяла вступать в бой испанской батарее в роще. Не успел Блад открыть огонь, как с ужасом увидел орущих горожан, идущих по берегу в атаку на пиратов. Через минуту образовалась беспорядочная, суетливая, шумная свалка, в которой смешались свои и чужие.

И вот дерущаяся толпа стала пятиться к городу, сперва медленно, потом все быстрее и быстрее, по мере того, как войско дона Себастьяна уступало натиску почти вдвое меньшего отряда пиратов. С выстрелами и криками они все вместе скрылись в городе, оставив на песке несколько трупов.

Пока Блад проклинал несвоевременное вмешательство дона Себастьяна, Аранья уговаривал его броситься на выручку. И получил еще один урок:

— Сражения выигрываются не только героизмом, мой друг, а еще и расчетом. Этих негодяев на борту осталось почти вдвое больше, чем высадилось; а те благодаря «героизму» дона Себастьяна являются хозяевами положения. Если сейчас пойти на город, то другой отряд высадится, ударит нам в тыл, и мы окажемся меж двух огней. Так что, с вашего позволения, мы подождем высадки второго отряда, а когда покончим с ним, разделаемся с негодяями, занявшими город.