Журнал «Вокруг Света» №12 за 1980 год

Так гидросамолет может рассыпаться от перегрузки. Оба летчика прилагают все усилия, чтобы вырваться из восходящего потока. Штурвал полностью отжали от себя, двигатели работают на форсированном режиме. Понемногу нос гидросамолета стал опускаться, и на приборе показалась горизонтальная планка авиагоризонта.

Наступило несколько спокойных минут, во время которых летчики смогли осмыслить, что их машина шла под углом 60 градусов к горизонту. Невероятное положение! После передышки машина попадает в очередной воздушный поток, который стал класть самолет то на одно крыло, то на другое. Чтобы не перевернуться, командир убавляет газ одному мотору и прибавляет другому. Вместе со вторым пилотом он манипулирует элеронами и триммерами. И только было удалось задержать машину в горизонтальном положении, как она попадает в следующий восходящий поток и снарядом летит в небо. За несколько секунд летающая лодка проскочила 700 метров.

Высота опять около пяти километров!

От невероятной болтанки и разрежения воздуха тела летчиков словно налились свинцом, глаза еле различают показания приборов.

Снова приходится отжимать от себя штурвал. По всем законам аэродинамики и здравого смысла самолет должен резко, с увеличением скорости, мчаться вниз, а он продолжает ползти вверх, и прибор показывает не увеличение, а катастрофическое падение скорости. Все ухищрения летчиков, предпринятые для изменения положения машины, оказались тщетными.

Моторы работали на полном газу, штурвал был полностью выбран от себя, но нос летающей лодки не опускался. Грозовой фронт оказался сильнее всех расчетов…

Мощнейший воздушный поток резким динамическим толчком бросил самолет теперь уже вниз. Это было худшее из всего пережитого экипажем. Переход машины из режима кабрирования в отвесное пикирование дал большую отрицательную нагрузку. Летчиков стало отрывать от сидений. От сильного прилива крови потемнело в глазах. Радиста Макарова выкинуло с его места за передатчиком.

Почти мгновенно командир со вторым пилотом проделали все действия, обратные тем, когда самолет был в восходящем потоке. Убрав газ моторам, оба летчика тянули штурвал на себя. Но скорость продолжала угрожающе нарастать. Стрелки стали зашкаливать за красную риску. Сильно вибрировали крылья, фюзеляж, словно по ним пробегали судороги. От резкого перепада атмосферного давления в ушах появилась боль, усиливающаяся с каждым мгновением.

— Никак падаем? — запросил по переговорному устройству подполковник Терциев, летевший на борту в качестве пассажира.

— Пока еще нет, — ответил командир. — Пикируем! Давайте быстро в хвост, заодно тащите туда и весь груз.

Пролетев вниз меньше чем за минуту почти два с половиной километра, летающая лодка стала выходить из пикирования. Первым это ощутил майор Пискарев, позвоночник которого стал чувствительным ко всякого рода перегрузкам после одного из налетов на Киркенес.

Привести самолет в горизонт было теперь делом нескольких секунд.

После всех передряг, пережитых в этом полете, обычные сильные броски уже казались пустяком. И хотя в кабину по-прежнему проникала дождевая вода, и где-то неподалеку молнии полосовали небо ломаными линиями, и скрежетали от перегрузки крылья, фюзеляж и центроплан — все облегченно вздохнули. Главное — самолет спокойно шел по горизонту. Машину трясло все меньше, экипаж понял, что все страхи и трудности на сей раз остались позади. С грозой пришлось повоевать ни много ни мало целых шесть часов. И можно было понять радость людей, когда впереди показался черный бархат неба, густо усеянный звездами. Под летающей лодкой плыли слоистые облака, слева и сзади светила яркая луна.

— Как дела, Макаров? — спросил Пискарев, передавая управление Дорофееву.

— Сейчас все будет готово...

— Дай-ка нам Москву послушать, чего там новенького сообщают?

С того памятного полета прошло больше трех десятков лет. Николаю Федоровичу Пискареву многое пришлось пережить в жизни: авиакатастрофы, ранения, но те шесть часов полета через грозовой фронт он считает самым значительным эпизодом своей летной биографии. Кстати, это было на участке океана, ограниченном Бермудскими островами, Пуэрто-Рико и Майами, как раз в том месте, которое получило название Бермудский треугольник. Советские морские летчики побывали в этом загадочном треугольнике задолго до того, как о нем разошлись по миру слухи, легенды, факты...

Теперь, когда Николая Федоровича спрашивают, почему там пропадают самолеты, он отвечает:

— Для тех широт характерны частые грозы. А при встрече с ними надо быть готовым к любой неожиданности.

Анатолий Григорьев

Последний козырь. Реймонд Xоуxи, Роджер Бинэм

За неделю до взрыва группа, работавшая над «Последним козырем», осталась без телевидения. Ученым сказали, что неподалеку от форта Детерик террористы вывели из строй ретрансляционную антенну. Лишенная газет и радио, большая часть сотрудников потребовала от администрации сделать все возможное, чтобы они могли следить по телевизору за событиями, которые должны были последовать после катастрофы в Лос-Анджелесе.

В понедельник днем два работника службы Нейпера привезли индивидуальную телевизионную антенну и установили ее на крыше здания, в котором помещались комнаты для игр, общая гостиная и бар.

К шести часам вечера ученые собрались в гостиной. Изображение на экране оставляло желать лучшего, но самым удивительным было то, что никаких срочных сообщений из Лос-Анджелеса не передавали.

Попивая кофе, вся группа смотрела программу мультфильмов, пока Кохальский в семь часов не переключил телевизор на программу новостей.

Первое сообщение касалось общенациональной забастовки заключенных, требовавших улучшения условий в переполненных тюрьмах. За ним последовали материал об усиливающемся долларовом кризисе и рассказ о полицейском, обезвредившем бомбу, заложенную в танкер с шестьюдесятью тысячами тонн бензина. Во время второго рекламного перерыва изображение начало мигать, а потом и вовсе пропало, остался только звук. Раздался общий стон разочарования. Кохальский начал крутить ручки настройки, но экран оставался темным.

— Ради бога, Дарроу, — взмолился он, обращаясь к специалисту по электронике, — оторвитесь от кресла и возьмитесь за отвертку!

Дарроу подошел к телевизору и стукнул по крышке кулаком. По экрану пробежал сноп разноцветных снежинок, но изображение не появилось

— Для этого не нужно быть электронщиком, — проворчал Кохальский.

Дарроу и Вейнер затеяли громкий спор о том, что могло вызвать исчезновение изображения, но вдруг Шарлотта Пакстон, сидевшая ближе всех к телевизору, подняла руку:

— Слушайте!

— «Как полагают, вспышка азиатского гриппа парализовала часть делового района Лос-Анджелеса сегодня рано утром, — говорил диктор — Хотя эта вспышка и не считается серьезной, руководители здравоохранения округа предложили горожанам оставаться дома до тех пор, пока не будет определен вирус и не получена вакцина.

В столице генеральный прокурор Пайнс согласился приступить к обсуждению условий перемирия с посредниками, представляющими одну из террористических организаций...»