Журнал «Юность» №11/2021

…В надежде быть правильным собой, в надежде правильной жизни, в надежде своей жизни…

Судьба с удовольствием играет в игры, но только с условием, что победит – не иначе.

Мир вокруг загудел, звуки смешались в оркестр глухих музыкантов, и через эту симфонию далеким морским ураганом летел белый шум, губкой вобравший в себя голоса, хлюпанье воды, слезы и собственные мысли… В этом месиве доктор Фауст услышал вопрос, абсолютно точно обращенный к нему:

– Простите, не из греческих трагедий вы только что читали монолог?

– Что? – перепугался доктор, схватившись за голову.

– Я говорю, – повторил второй Толстяк из трех, – с тобой все в порядке? У тебя губы белые, и ты еле-еле на ногах стоишь… а еще твой черный пудель прибежал сюда – ты дверь, похоже, не закрыл. Ого, ты не говорил, что он такой здоровый!

– Я…

…Как Фауст, как Фауст, как Фауст – конечно, тропинка из тонкого льда, из-под которой на тебя смотрят пустые, обреченные глазницы; тропинка, что ведет к ледяному озеру, где непременно ждет он – он, тот холодный и пугающий страх, не умеющий играть в прятки.

Как Фауст, как Фауст, как Фауст… получить все, чтобы потерять все.

Уже не понимая, где люди, а где лишь бледные тени, каскады из слов; где его собственные мысли, где – чужие, а где – слова, разговоры, шум последних капель дождя, доктор посмотрел на черного пуделя, будто растекающегося чернилами, и снова услышал вопрос, и снова – обращенный к нему:

– Что вам угодно? Честь представиться имею.

Тогда, сам не понимая, нашел он себя или потерял, доктор Фауст ответил:

В любом наряде буду я по правуТоску существованья сознавать.Я слишком стар, чтоб знать одни забавы,И слишком юн, чтоб вовсе не желать.Что даст мне свет, чего я сам не знаю?«Смиряй себя!» – Вот мудрость прописная,Извечный, нескончаемый припев,Которым с детства прожужжали уши,Нравоучительною этой сушьюНам всем до тошноты осточертев.Я утром просыпаюсь с содроганьемИ чуть не плачу, зная наперед,Что день пройдет, глухой к моим желаньям,И в исполненье их не приведет…

Татьяна Стоянова

Поэт, инициатор, вдохновитель и куратор литературных проектов и событий. Автор сборника стихотворений «Матрешка». Родилась в 1990 году в Кишиневе. Училась в Московском государственном университете печати. Публиковалась в «Литературной газете» журналах «Нижний Новгород» «Наше поколение», «Русская жизнь», альманахе «Я и все». Участник студии литературного творчества «Я и все» под руководством В.Д. Майорова. С 2014 года занимается продвижением современной русской литературы в издательстве «Редакция Елены Шубиной» (ACT).

Комната

Никто из них не хотел жить со мной. Приходили на раз, на час, на день-ночь, на время. Я всегда оставалась одна. Дверь захлопывалась, и продолжалась моя жизнь, закапсулированная в жестком стенном каркасе. Без свидетелей и очевидцев простых будничных таинств: приготовить кофе, высушить волосы, проветрить комнату. Никто, кроме меня, не знал, как я складываю салфетки, в какой позе сплю, с какой скоростью печатаю. Никто не запоминал, какие сны мне снились. Никто не смотрел, как я перед сном стираю косметику.

Моя жизнь, оставленная во вчерашнем дне, рассыпалась и исчезала безвозвратно.

Тогда я поняла, что хочу, чтобы они смотрели.

Кто они? Неважно. Чужие люди, посторонние, случайные прохожие, незнакомые имена профилей, буквы в анонимных чатах. Кто-то должен был видеть каждый день моей жизни в мельчайших деталях и унести с собой в неведомую мне реальность ее крупинки: хоть под ногтями, хоть на подошвах ботинок. Главное – унести и сохранить.

Так я стала моделью вебкама.

Просто установила несколько камер в разных зонах своей квартиры, настроила трансляцию и с тех пор ни на минуту не забывала о ее существовании. Все в моей домашней жизни происходило как всегда, но перестало быть бессмысленным и ритуальным. Потому что не было ни дня, чтобы за мной не присматривали, чтобы мне не задавали вопросы, не просили выполнить простые задания в общем чате или привате:

почитай для меня, выпей со мною чаю, полежи на диване и расскажи что-то, посмотри фильм, который смотрю я, засыпай, а я буду тебе играть свою музыку

Там не было виртуального секса, не было раздеваний, не было эротических сцен, как во всех других комнатах ленты. Простая будничная жизнь, которую я делила с самыми разными людьми. Одна на десятки и сотни компьютерных экранов. Моя жизнь рассыпалась по рабочим столам и заставкам. Моя жизнь становилось осязаемой и размноженной. Прошлое перестало исчезать с наступлением утра, как только я открывала глаза и видела мигающий экран с сообщениями в чате в своей комнате.

ты замечала, что не можешь проснуться без будильника?

каждый раз переключаешь его ровно на 3 минуты вперед?

я посчитала

на этой неделе твой рекорд 9 таких переносов

Я и не знала, какие мелочи и детали могут стать важными для тех, кто смотрит на тебя со стороны.

Ни один человек рядом со мной не был бы так точен и разнообразен. Размноженное в сотнях вариаций сознание стало моим соглядатаем. Свидетелем моего существования.

Я перестала мыслить себя как замкнутое пространство. Стала зависимой от зрачка камеры, который фасеточным зрением транслировал меня в чужие дома и навсегда оставлял там мои отпечатки. И я его полюбила – этот взгляд. Окончательно и бесповоротно.

* * *

Ее звали Кайла, и она потеряла способность ходить. Большую часть времени лежала в постели, смотрела на меня. В привате она просила просто танцевать под музыку, которую включит.

мы так похожи с тобой

если бы не эта авария, я б так же…

сделай это за меня

сделай как будто ты это я

пусть сегодня будет сальса

И я танцевала.

* * *

Его звали Пабло. Год назад он потерял дочь. В первый наш разговор он заметил фотографии моего отца над рабочим столом.

– Вы часто общаетесь?

– Нет. Отец умер.