Жуткие приключения в империи

Беспокоило меня неясное предчувствие чего-то плохого. Хотя разве могло быть в этой ситуации как-то иначе? Еще и императорской семье мы не успели рассказать, что выяснили у демона. Страшно представить, как тяжело будет перенести мысль, что твоя любимая супруга и мать были не теми, кем их считали. Особенно больно было думать, как эту новость воспримет Ланфорд, так горевавший о смерти матери в катастрофе.

Вот какого ему будет узнать, что все то время он оплакивал совершенного другого человека? С горечью в сердце я думала, что он почувствует.

Вокруг меня же разворачивалась бурная деятельность: вокруг что-то постоянно падало на пол, ломалось и терялось, слышались крики и обсуждения. Заправляла всем этим театром абсурда моя тетушка, которая буквально источала позитивный настрой. Понять, что же приводит ее в такой восторг, мне было сложно. Она же в ответ на вопрос отмахивалась и говорила, что свадьбы всегда вызывали у нее умиление.

К слову, именно тетушка и нашла где-то надетое на мне платье, которое, нужно отдать ей должное, было просто невероятным и по-земному современным. Белоснежный фатин уходио вниз шлейфом, словно лилия, а на груди платье держалось за счет тугого корсета, открывающего руки и декольте. Рукава были пышными и держались на плотной резинке на уровне плеч, оставляя линию ключиц и декольте полностью обнаженными. Смелый фасон для местных-то порядков.

— Красавица! — с неожиданным умилением произнес напарник, а глаза его мне вдруг показались подозрительно влажными даже в отражении.

— Ты чего это? — с подозрением вопросила я.

— Да, Владка, я же не думал, что вообще тебя когда-нибудь замуж выдам! А тут такая возможность, понимаешь? — ничуть не постеснялся заявить напарник, демонстративно высмаркиваясь в платок.

Тем временем Гаэль, приставленная ко мне в помощь еще с первого дня прибывания во дворце, уже заканчивала с прической. Заморачиваться с пленениями мы не стали, просто уложили локоны и добавили объема.

— Вы самая красивая невеста, которую я когда-либо видела! — восторженно повторяла она, окропляя мои плечи блестящей пудрой. Макияж был под стать — ненавязчивый, естественный и сияющей.

— Ну что ты… — бормотала я, чувствуя себя с неожиданной силой лицемеркой. Люди вот переживают, слезы умиления льют, а я на ведьму охочусь. Ну и дела!

Кто бы знал, что явление местной делегации ко мне на Землю еще несколько месяцев назад завершиться таким фарсом? А ведь тот день начался как самый обычный, как среднестатистический такой день. Ничего не предвещало беды, так сказать.

Думала я об этом всю дорогу до местного храма, который оказался самым большим и помпезным в столице. Это мне рассказал Игнат, пока мы шагали в портал. Он уже успел навести справки и узнать о местных порядках, пока на мне подшивали платье.

Оказывается, все члены императорской семьи женились в этом храме по традиции, укоренившийся в населении с незапамятных временем. Исключениями были девушки императорской семьи, которых выдавали замуж за правителей соседних государств. Они вступали в брак по традициям их мужа, однако даже после этого многие прибывали на родину и повторяли свои клятвы в стенах этого храма. И все потому, что согласно легенде, здесь за бракосочетанием наблюдали боги, которые не стеснялись вмешиваться в обряд, если видели, что пара друг другу не подходит. Но такого никто из рассказчиков Игната не застал.

Мы шли по белоснежной ковровой дорожке, по каждую сторону которой украшали живые цветы. Они опутывали резные колонны и спускались шлейфом под ноги, ползли по каменным скамейкам, где восседали гости, и убегали на витражные окна, выходящие на площадь, где начиналось море. Музыку играл струнный оркестр, где в самом деле ыл виолончель. Даже две. Но что самое примечательное, за аркой, где должно было пройти бракосочетание, стоял круглый фонтан с фигурой не той феи, не то ангелочка. И вот там, в воде, плавали очаровательные утята с деловито крякающей мамой-уткой.

Тетушка, которая вела меня к алтарю по другую руку, невинно отметила:

— Ну ты погляди, любой каприз.

Все места для гостей оказались забиты до отказа. Там, где полагалось сидеть пяти людям и нелюдям, разместилось по девять, и весь немалый зал был заполнен доверху. Среди лиц мелькали представители разных рас, а среди гостей в первых рядах, я была готова поклясться, сидел король соседнего государства.

Но как же так? Как они собрали всех за три часа! И зал был украшен так, словно к событию готовились месяцами!

В самом центре просторного зала, где в крыше виднелся стеклянный купол, стояла потрясающая по красоте арка из цветов. Здесь же с большой книгой в руках величественно смотрел на собравшихся местный представитель духовенства в вышитой золотой накидке. По правую руку от него внимательно и с восторгом смотрел на меня Ланфорд, на котором был вполне земной, привычный черный костюм и белоснежная рубашка.

— Здравствуй, — шепотом произнес он.

— Привет, — отозвалась я.

— Ты выглядишь ошеломительно, — посчитал нужным произнести маг и вдруг, совершенно неожиданно, улыбнулся такой обаятельной, шальной и мальчишеской улыбкой, что по залу пронесся удивленный гул.

Но это было где-то там.

Здесь же я стояла, смотрела на своего фиктивного жениха и чувствовала, как забываю, для чего мы здесь собрались. Невольно сквозь тревогу и предчувствие плохого пробилась ответная улыбка, совершенно искренняя и светлая. И вот ведь парадокс: мы ждали нападения, ждали взрывов и провокаций, но вместо серьезного подхода к делу стоим и улыбаемся, словно все остальное не имеет значения. И чем шире улыбалась я, тем больше растягивались его губы.

— Ты невозможен, — прошептала я, когда он подошел ближе и обхватил руками мои ладони.

Наклонившись, Ланфорд произнес, не сводя с меня глаз:

— Я понятия не имел, что все происходящее безумие принесет в мою жизнь тебя. Но если бы знал, Владислава, я бы лично писал этой ведьме и напоминал о том, что мы ожидаем ее визитов. Клянусь, и пусть эти люди и нелюди, святой отец и бог будут мне свидетелями: всю эту жизнь я проживал во тьме, пока однажды ты, словно взрыв, не ворвалась в мою жизнь. Я помню первое мгновение, когда я увидел тебя — взъерошенную после того, как вы с профессором пытались смешать магию в колбе, потрепанную, но ни о чем не сожалеющую. С такой любовью к жизни и решимостью в глазах, что невольно задумаешься, а может это я не прав, что считают опасные эксперименты безумием? Я никогда не жалел, что встретил тебя. И готов тебе повторять снова и снова, Владислава, ты — это свет в моей жизни. Каждый твой взгляд, каждое движение выразительной мимики, каждый тяжелый вздох, каждая попытка закатить глаза, учинить очередное безумство, твоя искренность, честность, отвага и бесконечное желание помогать всем вокруг, забывая о себе. Это наполняет меня светом.

Воздух покинул мою грудь, как только Ланфорд заговорил, и я не дышала все время. Казалось, мне и не нужен кислород, я была готова дышать и наслаждаться его словами, его взглядом. Тому, как ласково его руки держали мои.

Потому, когда раздался первый хлопок, слишком драматичный и саркастичный, чтобы быть правдивым, я даже не среагировала. Просто продолжала смотреть в его глаза. Лишь ко второму удару в ладоши я перевела взгляд и, осмотрев молодую, высокую и до безумия красивую женщину, вспомнила, для чего мы здесь собрались.