Жуткое дальнодействие

Время наказания пролетало незаметно, потому что мы всегда весело и с пользой проводили его: часами смешивали краски в попытке отыскать цвета заката; придумывали и проектировали конструкции замка драконов; писали насмешливые портреты обидчиков… В общем, мы никогда не скучали.

Он часто мне говорил: «Никому не дам тебя в обиду». И я всегда верила. Даже не так – я всегда знала!

Я была девчушкой из не совсем благополучной семьи, с огромными голубыми глазами и рыжими волосами. Именно такой он видел меня до сих пор.

Наша детская дружба продолжалась два года, а потом меня отправили в другой город, на юг, к дальним родственникам по линии матери. Это была рекомендация лечащего врача. Потому что, как выяснилось, темные круги под глазами было не что иное, как признак болезни легких. Но мне тогда казалось, что мать просто решила от меня избавиться.

Мы не виделись с ним более пяти лет, и каково же было мое удивление, когда, вернувшись домой, я встретила очаровательного молодого человека, который заявил мне:

– Я писал тебе каждый день, но письма возвращались. Тогда я стал писать о тебе. Я никогда не забывал о нас, потому что ты, рыжая, мое личное чудо.

Звучало все это крайне ненормально, но мне нравилось. Меня всегда тянуло на странных поклонников, а этот явно был без ума от меня! Он говорил, что каждый год моего отсутствия для него превратился в вечность. Говорил он красиво.

И вот спустя пять вечностей я вернулась к нему.

Вернулась я совершенно иной, уже не той хрупкой девочкой, которую он когда-то знал.

Сквозь загар пробивался еле заметный румянец, резкость скул контрастировала с мягкостью губ, и единственное, что давало узнать во мне прежнюю девочку, были огромные голубые глаза. И я больше не была рыжей. Каждый месяц я тщательно выкрашивала волосы басмой, отчего они становились синевато-черными, точно воронье крыло.

К этому моменту я успела повстречаться со многими успешными парнями из своей школы, а вот мой друг детства, похоже, и правда оставался верен своей первой любви. Он боготворил меня и обожал все, что было со мной связано.

Вот и теперь, будучи моим уже бывшим мужем, он подошел, изо всех сил стараясь не смотреть на меня с собачьей преданностью:

– Привет, – точно пытаясь начать эту встречу сначала, поздоровался он.

– Привет! – ответила я.

Сняв пиджак и повесив его на спинку барного стула, он устроился рядом со мной. Я уловила исходящий от него такой знакомый аромат: пахло солнцем.

Решив позавтракать печеньем, но обнаружив, что пачка уже пустая, я рассмеялась:

– Боюсь, я никогда не повзрослею.

– Да, никогда не взрослей, – с теплотой в голосе произнес он. – Я купил твое печенье.

– Вечное дитя ночи, – зачем-то он решил сменить тему. – Тебе идет, но это вредно для здоровья, тем более женского.

– Представляю, как я выгляжу, – ответила я, даже не попытавшись пригладить волосы.

– Хорошо, что ты редко пользуешься косметикой. Мне бы не хватало твоих веснушек.

– Тебе бы не хватало моих веснушек?! – шепнула я и внутренне содрогнулась оттого, насколько брезгливо прозвучали мои слова.

Я резко вдохнула, и у меня вдруг перехватило горло, то ли от присутствия этого человека рядом, то ли от чего-то еще. Пришлось встать и отойти.

– Зачем ты пришел? – наполнив чайник водой из-под крана, выпалила я.

– Беспокоюсь за тебя… Не знаю, что думать…

– Я – плохая жена! Это мы давно выяснили. Что еще?.. Я – неправильная женщина, которая тебе не подходит. Это тоже известный факт! Собственно, поэтому мы и разошлись.

– Не узнаю тебя, – с какой-то жалостью тихо произнес он. – Даже в какой-то мере побаиваюсь. Будучи первоклассным психологом, ты отказываешься разбираться в своих мыслях и чувствах, не хочешь заглянуть в будущее, отдаваясь на волю бурному течению жизни. Давно ты была у Гофмана?

Злость, точно разъяренная химера, подняла свою чудовищную голову, но я сдержалась.

Далеко не секрет, что у каждого психолога есть свой психотерапевт.

Можно подумать: «Они там что, все свихнувшиеся, что ли?»

«Да!» – отвечу я. Именно так.

Психотерапевт – такой же человек, как и любой другой. Но он точнее других должен видеть и осознавать ловушки в своем мышлении. Каждая профессия имеет опасные моменты. Для художника, например, эта неосознанность может обернуться банальным копированием сюжетов, когда он пишет картину, не понимая ее смысла, не осознавая в данной работе своего выбора.

Так и психолог, не зная чего-то о себе, не учитывая и не замечая своей проблемы, может неосознанно привнести ее в терапию: заменить характерологию клиента на свою, видеть ситуацию через личный фильтр, не в состоянии принять реальность такой, какая она есть.

К примеру, у меня, помимо дурного нрава, бессонниц и вспыльчивости, имелась в арсенале и фобия.

Я уверена, что многие живут даже не подозревая, что простая боязнь собак – не что иное, как симптом, сутью которого является навязчивое состояние необъяснимого страха. Это расстройство не мышления, а психическое. Удивительно, правда?!

Кинофобия обычно появляется в детстве или юности и может оставаться нелеченой. Серьезность расстройства часто зависит от того, насколько легко человек может избегать фобической ситуации.

В моем случае – а я жила рядом с парком, где выгуливали собак, – избежать нежелательных встреч было просто невозможно.

Почему-то все ошибочно полагают, что боязнь себе подобных могла спровоцировать только собака, точнее, ее укус или просто агрессивное поведение.

Во всяком случае, каждый раз в момент, когда на меня бежала псина размером с лошадь, а я была близка к обмороку, непременно доносились крики:

– Не бойтесь! Она не тронет!

А когда лошадь-собака уже пробегала мимо, задев меня хвостом, добродушный хозяин этого чудовища деловито заключал:

– Вас, наверное, покусали в детстве?

– Да, покусали, – отвечала я и еле живая от пережитого страха шла дальше.

Зачастую даже у детей, неоднократно подвергавшихся нападениям и укусам, эта фобия могла не проявляться, и наоборот – у людей, никогда прежде не имевших конфликтов с собаками, она могла внезапно возникнуть, и в достаточно тяжелой форме.