Зигальга

Я вспомнила, что мама с собой дала мне гомеопатическую аптечку, с подробными инструкциями по-старинке, распечатанными мелким кеглем. Я смеялась над ней, когда собиралась в поход, оказывается, напрасно.

Аптечка была манжетой сантиметров в двадцать шириной и длиной примерно пятьдесят. В неё в три ряда были вставлены пробирки с гомеопатическими горошками. Я схватила инструкцию, выискивая слова “травма” и “шок”.

И буквально на первой странице содержания было: “Арника – травмы любого происхождения, шок, ушибы”. Я благодарно вздохнула, трясущимися руками вынимая из манжеты крошечную пробирку.

Я едва смогла открыть крышку, так стучала зубами и так меня била дрожь. Рассыпав несколько горошин, я все-таки осторожно положила ему за щёку пару крупинок и села рядом.

В конечном счете, это была терапия больше для меня, чем для него. Я просто должна была хоть что-то делать. Я слышала множество чудесных рассказов о гомеопатии и допускала, что это хорошо и полезно, но здесь, вероятно, нужно было что-то более серьёзное.

Спустя пятнадцать минут, я заложила ему за щёку следующую пару горошин, как было написано в инструкции, потрогав лоб. К моему удивлению, он стал немного прохладнее, а дыхание заметнее.

Или это у меня кровь вернулась в конечности, и разница стала не такой контрастной?

– Ну вот, теперь в обмороке ты, красавчик, - из меня вырвался судорожный вздох.

Боже, как страшно. Если через пятнадцать минут ему не будет оказана адекватная помощь, он может погибнуть.

– Помоги же, - прошептала я ангелу, - Прошу.

“Глупо упиваться паникой. Держи поток”.

Действительно, чего я жду? И в тот же миг увидела свет. Он лился уверено и спокойно. Исходя из самой бесконечности, пронизывая всё вокруг широким белым столбом, устремляясь к юноше. Добрый знак. Золотой поток поменьше вплетался в него и шёл от моего сердца, скрепляя повреждённые сосуды и давая команду дождаться помощи.

Что я ещё могу? Что же?!

Я сидела и беспомощно смотрела на его чудовищно бледное лицо, когда он вдруг позвал:

– Дели…

Я вскочила, шепча:

– Я здесь. Не разговаривай, пожалуйста, - неожиданно у меня из глаз побежали слёзы.
– Радоглаз пошёл за помощью! Сейчас… Он должен придти уже сейчас!

Терпеть не могла плакать, с детства считая, это проявлением неуместной жалости к себе и потаканием своим слабостям. Мама же утверждала, что это всего лишь от того, что я пью мало чистой сырой воды, и плакать мне попросту нечем! А вот именно сейчас, когда делать этого было никак нельзя, устроила половодье.

Я неловко смахнула слезинки и осторожно коснулась высокого ясного лба юноши, шепча:

– Пожалуйста, держись! Прошу тебя.

Он медленно открыл глаза, и, еле шевеля губами, сказал:

– Ты ревёшь, значит, ты в порядке, - попытался улыбнуться.

– Вовсе нет, - я улыбалась сквозь слёзы, заполнившие мои глаза, и всё вокруг покрылось разноцветными бликами. – Я не реву… Ты спас меня… А я… ничего не могу сделать, - последнюю фразу я произнесла с трудом.

В этот момент в дом ворвался Радоглаз в сопровождении целой толпы вартул. Он осторожно отстранил меня от Иллая и сам шагнул вслед за мной.

– Сейчас… - проговорил он, задыхаясь, – Сейчас… Они всё сделают. Вот увидишь!

Радоглаз обнял меня, за плечи. Я обернулась, в его глазах был ужас похлеще моего.

Вартулы носились вокруг Иллая со скоростью, зафиксировать которую не представлялось возможным. На короткие мгновения, кто-то из них останавливался, и тогда было видно яркий цветной всполох. Постепенно всё пространство вокруг Иллая осветилось разноцветными движущимися огнями, и воздух заметно разогрелся.

Временами я видела белые вспышки, которые будто выстреливали точно в его тело. Спустя приблизительно двадцать минут, шипуны вдруг затихли, медленно колыхаясь над постелью.

Затем, слетевшись в один большой шар, они покачались из стороны в сторону и вылетели из дома в открытую Радоглазом дверь.

Я бросилась следом, сказать хотя бы спасибо, но на улице уже никого не было. Всё-таки они были невероятно быстрыми.

Потом почти бегом вернулась к кровати Иллая, мимо, что-то пытавшегося сказать Радоглаза.

Хранитель спал, глубоко дыша, ровным, крепким сном и выглядел вполне здоровым, даже, будто ещё симпатичнее, чем прежде.

Я выдохнула, осторожно осматривая место, которое поранили верёвки. На руке абсолютно никаких следов произошедшего не было. Огромный синяк на виске тоже исчез, как и пугающая бледность.

– Но как? – задала я шёпотом свой фирменный вопрос Радоглазу.

Тот лишь развёл руками, улыбаясь.

– Он полностью в порядке? Шипуны вылечили его?

Радоглаз кивнул:

– Абсолютно! Можешь не сомневаться! Я ж говорил, вартулы - удивительные!

– Ох, – ещё не веря, прижала руку к груди. Коснулась пальцами ладони Иллая, и он несильно сжал её. Спазм подступил к горлу, и я судорожно разомкнула губы. Честно говоря, я готова была остаться тут на всю ночь, прямо так, держа его за руку, лишь бы убедиться, что с ним всё в порядке. Медленно опустилась на пол возле кровати, чувствуя себя так, словно из меня разом выкачали все силы.

– Именно поэтому, Делия, - Радоглаз, вдруг перестал шепелявить и внимательно смотрел мне в глаза.

– Что, поэтому?

– Ты спрашивала у меня утром, - он чуть улыбнулся одной половиной лица и тихо вышел из комнаты.

Глава 8

Как бы ещё вспомнить, что было утром. Прошедший час вполне мог бы сойти за неделю по эмоциональным потрясениям и невероятным вещам.

Я коснулась маленькой настенной лампы, чтобы зажечь её и, наконец переодевшись в сухую одежду, устроилась по-турецки, на моей вчерашней кровати.

Отправившись утром к реке, пользуясь отменой запрета на перемещения, я мысленно говорила с Анькой. Мне не просто отчаянно не хватало её общества, я чувствовала, что взорвусь, если не поговорю хоть с кем-то, кто мог бы разделить со мной невротические качели, на которых я в этот момент оказалась. К несчастью, кроме меня самой в поле зрения не было никого, кроме толстых белок, а от тех, кто мог бы составить мне кампанию, я сбежала, с трудом скрывая раздражение.

Оставались только мой скучающий Ангел и мысленная Анька.

Не то, что бы я была зла, совсем нет. Скорее, на душе у меня было гадко от утренней резкости Иллая.

Я обещала себе подумать о вчерашнем. Но сейчас не в силах была успокоиться.

– Это какая-то невероятная ерунда. Возможно, ты бы и смогла во всём разобраться, будь ты рядом, - грустно прошептала я вслух воображаемой Аньке.

– Тут и разбираться-то не в чем, - ответили мысли голосом подруги.

– Со стороны, конечно виднее, - я пожала плечами.

– Для начала определись с тем, кем в сложившейся ситуации являешься ты.