Зима гнева

Пахом Свиридов, купец. Ехал домой, ехал с семьей, с приказчиком, с охраной… один из охранников иудой и оказался.

Над Пахомом, приказчиком и двумя охранниками поиздевались. Жену с детьми увезли с собой.

Зачем?

Идиотский вопрос! Разумеется, кормить конфетами и рассказывать о всеобщей свободе!

Каким чудом мужик дожил до этого момента, он и сам не знал. Разве что… Пахом был мужчиной массивным, жира много, видимо, это помогло и не замерзнуть сразу, и раны оказались не столь опасными. Спасти его это не спасло. Но вот дождаться помощи…

Дождался.

Яна посмотрела на Потапа.

– Иди-ка сюда, дружок.

– Яна?

– Посидишь с ним… а, нет. Уже не надо.

Держался мужчина, видимо, на одних морально-волевых. А когда понял, что рассказал, что дал своей семье хотя бы слабый шанс… и – все.

У пострадавшего явно начиналась агония.

Ох, мать…

– Топыч, иди отсюда. Ну хоть отвернись…

Мальчишка послушался. Примерно наполовину, на Яну он продолжал смотреть.

– Яна, мы же…

– Что – мы же?

– Ну… я знаю, откуда могли прийти убийцы!

– И откуда же?

– Тут монастырь рядом. Старозиминский.

Яна вздохнула. Пахом упоминал о чем-то таком, подслушанном из рассказов подонков. Вот и мальчишка услышал. Но…

– А мы-то что там делать будем?

– Мы просто так уедем?

Яна сотворила классический фейспалм.

– А что мы сможем сделать?

– Ну…

Честно говоря, увези подонки одну женщину, Яна… нет, и тогда бы она не прошла мимо. А вот так…

Да, всем она не поможет. Но может, хоть кому?

– Ты знаешь, где находится этот монастырь?

– Да.

– Поехали. Показывай дорогу.

Яна без особых церемоний спихнула четвертое тело в канаву и размашисто перекрестила обочину.

– Покойтесь с миром. Повезет – отомщу. Не повезет – не обессудьте, голову класть не стану.

Потап смотрел на стоящую рядом девушку. И – показалось мальчишке – или нет?

По дороге повеял ветер, складываясь в женскую фигуру, белую, в белых одеждах… и тихий шепот: "Благословляю…" и жуткий холод, который мгновенно пробрался до костей.

Яна даже не дрогнула.

Хелла?

А то кто ж? Ладно, если вы, Ваша Божественность, благословляете – надо пользоваться. Яна не была кровожадной. Но иногда ей просто хотелось убивать. И как правило – за дело.

* * *

Два часа спустя она материлась еще хлеще, глядя на монастырь.

– Банда Грициана в монастыре…

Кто не знает чудесный фильм "Свадьба в Малиновке"? А кто – задумывался, что именно осталось ЗА кадром?

К примеру, монастырь?

У Яны от одной мысли о церквях тошнота начиналась. Она дочь коммуниста, внучка коммуниста, ну… ладно! Правнучка подонка! Пра-пра, но это неважно! Она НЕ Романова. И этот груз не взвалит ни на себя, ни на сына.

А если на то пошло… у нее сейчас есть маленький шанс хоть как-то расплатиться с судьбой. Те, кто канонизировал властителей, никогда не принимали во внимание простую истину. Ты сидишь на троне? Но любой трон стоит на крови и костях. И никак иначе. Канонизировать любого венценосца – это как обожествлять Джека Потрошителя, никакой разницы. И там, и здесь крови – хоть залейся.

Может, Потрошитель еще и погуманнее будет. И жертв поменьше.

Яна не считала Романовых своими предками. Отвечать за тех, кто погиб по их вине… это – не ее долг. Но если она может спасти хоть кого-то, она не имеет права равнодушно проходить мимо.

Нет, не имеет.

А за кадром в фильме много чего осталось. И монахи, повешенные на стенах монастыря.

И выбоины от пуль…

И пьяные вопли.

И кони, которых загнали в церковь… ладно, лошадки не виноваты. Но что – при монастыре нет конюшни? Место культа? Это Яну не трогало, но сволочи, хоть историю пожалейте! Иконы, фрески, роспись – это то, во что не одно поколение людей вкладывало свой труд! И не два поколения, и не три… уйдут продажные служители, а история останется. Запечатленная даже и на досках. И в вышивках, и в лицах святых на фресках…

Это как в музее свинарник устроить. Разницы никакой. Гадко.

Яна смотрела и думала, что со сволочами посчитаться надо. Только вот как?

Пулемет бы. Каждого в отдельности отстреливать замучаешься… или…

Яд!

Шикарная штука! Но где ее найти, ах, где ее найти… [17] вот не захватила она с собой полкило мышьяка! Снотворное есть, то самое, которым чуть ее не попотчевали, но сколько там того снотворного? И как его дать всем подонкам?

Яна вздохнула. Да, идея… одно утешает – подонки даже никого сторожить не поставили. Перепились, видимо…

17

Романс Книгиной. Музыка И. Шварца, слова Б. Окуджавы, прим. авт.

– Топыч, ты остаешься здесь. Если я к утру не вернусь – уходи.

– Яна…

– Не обсуждается.

Яна встала и направилась к монастырю.

И ни выстрела, ни окрика… просто взяла и пришла. Наверное, помогло то, что на улице уже стемнело. Ни фонарей, ни луны – зима же! Легкий снежок падает… легко затеряться. В ворота, правда, стучать не стала. Не было ворот. Вынесли.

На монахов тоже смотреть не хотелось.

Жаль, конечно. Тоже люди были. Яна прошла в церковь. К лошадкам. Осмотрелась.

Да, нечто вроде тачанки здесь было. Но пулемет на ней был закреплен крайне неудобный. Тяжелый, на массивном лафете, фиг отвинтишь. А и возьмешь, так не поднимешь и не утащишь. Это даже не ДШК, который Яна тоже не подняла бы. Это натуральная тачанка… нет!

Бессмысленно…

Или – нет?

Яна исходила из того, что бандиты – твари, которые всегда готовы к бегству. Все-гда.

Они живут под гильотиной, они знают, что рано или поздно их придавят, как тараканов, а потому они всегда готовы рвать когти. С самым ценным.

Ценного в санях тоже хватало. Но самым интересным был не хабар, который Яна брезгливо поворошила пальцем. Самым ценным было несколько килограмм динамита.

Ты ж мое чудо!

Яна едва не поцеловала опасную находку. И ведь валяется, как ни в чем не бывало! Правда, надо уметь с ним обращаться, а то есть возможность улететь самой. Но в данном случае Яна не сильно боялась. Так уж вышло, что динамит лучше всего детонирует от взрыва, и вот они, маленькие симпатичные трубочки, из которых торчат бикфордовы шнуры…