Зимнее чудо для босса

А Слава не унимается.

— Ты же в курсе, что в праздники положено целоваться?

— В праздники положено лежать лицом в оливье, – скорчила я ему лицо, и рассмеялась над обиженным лицом коллеги. — Слав, не дури, а!

— Вот ты веселая, а веселиться не умеешь. Диссонанс, Наденька.

— Я веселая, но в меру. Не с женатыми коллегами, – улыбнулась ему, и Слава стал вести себя прилично.

Больше не пытался облипать. Практически джентльмен, только немного косолапый, и при танцах постоянно меня своими коленями пинает.

На нас ревниво поглядывают те из девиц, которые все же остались в сторонке. Некоторым нужен градус для танцев, и мужик. А мужиков у нас мало – Никита, мечтательный Валентин, женатый на красотке-Аллочке. Еще есть Мирон – радужный парень, на которого наши дамы махнули рукой, и вот. Славик.

Женатый. И жену любящий. И уж точно не изменяющий Светочке, которая как ушла в декрет, так и забыла дорогу обратно. Но пофлиртовать Слава любит, есть у него тяга предстать альфачом. А наши дамы такое любят.

Но и тут я не угодила, и заняла нашего заводилу своей персоной.

— Вы же с Борисычем вместе, да? – вдруг серьезно, без шутовской ухмылки спросил Слава, обозвав Никиту «Борисычем».

Хи. Нужно запомнить. «Борисыч» – звучит весьма пикантно.

— Глупости, – отмахнулась, и взмахнула в танце волосами.

— Там Верка его облизывает, кстати, – подмигнул он, и кивнул мне за спину.

Сама не заметила, как обернулась. Разгоряченная как пуля.

Вера, значит? Вот мужики…

— Ахахах, Надя, – заржал Слава, и я разглядела сквозь все эти неоновые лучи, отблески гирлянд от новогодней елки и пританцовывающих коллег Никиту и Веру. Никита стоял, а Вера изгибалась рядом, как змея перед заклинателем змей. — А говоришь, что не вместе. Вас, баб, провести легко. Скажи о сопернице, и вот она – амазонка по имени Надя.

Я обернулась к Славе и от души показала ему кулак. Но еще раз обернулась, и тут же отвернулась, встретившись с Никитой взглядом. Мрачноватый он. Вера и правда всем видом своим показывает, что готова и танцевать Никиту, и облизать, и спать уложить.

Интересно, готов ли Никита к этому мероприятию?!

— Слышь, Надька, а давай ты его на себе женишь, а? Классический сюжет: босс и секретарша.

— Я уволившаяся секретарша, и мать-одиночка. Это социальная драма, Славик.

Разонравился мне этот танец.

Кому-то могло бы показаться, что коллеги мои – сумасшедшие. Если не все, то через одного. Уж очень они лезут не в свое дело. А ответ прост и банален: я разведенка с прицепом. Да еще и была такой глупой, что замуж за Сергея вышла уже после рождения Лизы, и позволила не оформлять отцовство. Сережа твердил о квартире, о бонусах на работе, о том, что успеется… и вот, Лиза только моя. Может, и хорошо.

Но коллеги жалеют меня. И после развода почти все наши барышни вознамерились устроить мою печальную личную жизнь, знакомя с дальними родственниками лет пятидесяти, украшенными романтичными хлопьями перхоти, и одинаково прицокивавшими при виде меня:

— Эх, хороша баба.

Я бабой быть не торопилась. И счастье свое не оценила, а в итоге заявила всем, что посвящаю свою жизнь принтеру и сканеру, а не мужикам.

Котиков лучше заведу.

От меня отстали, но теперь каждый мужчина в моем обозримом окружении вызывает интерес.

Что несколько достало.

— Все, натанцевалась, – выдохнула я.

Быстрые танцы завершились, диджей включил медляк. Почему-то песню «Выпускной», которая к новогоднему корпоративу не имеет ничего общего.

— Давай продолжим?

— Ты скучать не будешь, – подмигнула я ему.

И направилась к столу. Никита тоже шел к своему месту во главе стола, позади плелась Верочка, и махала руками. Весьма экспрессивно, к слову. Вот сейчас подойду, и… не знаю, сделаю что-нибудь. Что-нибудь и непонятно зачем. Подумаю об этом завтра.

Скарлетт О’Хара можно, а мне нельзя?!

— Надь, – меня обхватили со спины, и я могла бы подумать, что это Слава, если бы не узнала объятия.

Не слишком любимый, но все же бывший муж собственной не слишком трезвой персоной.

— Сереж, тебе дальше и правее. К Верочке. Что, – не удержалась, — годовщину решили отметить?

— К тебе пришел. С Веркой все, – нахмурился он, и притянул меня к себе. — Давай потанцуем.

Хм, может я и правда неотразима сегодня, раз все хотят со мной потанцевать?!

Хотя… нет, не все. Никита вот не хотел. Сейчас отвернулся, Вере что-то втолковывает. Или шепчет? Или… что они там делают, блин?!

— Надь, это важно, – удерживал меня Сережа. — Я правда все понял, таким придурком был. Давай вернем все назад?

Я даже позволила себя обнять. А все наглость Сергея – из колеи меня выбила. До этого момента я все рвалась к столу, а тут застыла. И не потому, что Сережа впервые предлагает все наладить, а потому что сегодня годовщина его измены.

Действительно, ровно год назад, день-в-день это и случилось.

Какой символизм! И ведь не нашел лучшего момента? Я бы отказала, конечно, но сейчас-то он на что рассчитывает?

— Ты обалдел?

— Я тебя люблю, – невнятно пробормотал он.

— Ты просто феерический гад, – покачала я головой, и даже рассмеялась. — Сереж, иди уже к Верке, правда!

Медлячок чтобы ты заплакала…

— Я же не плохим мужем был! У нас ребенок, Надь. Я не говорю, что прямо сейчас мы помиримся, но мы можем этот вечер вместе провести. Потанцевать, поговорить. И потом, возможно…

— Невозможно, – перебила я.

Сережа не классический бывший муж-козел. Да, изменил, и не самым надежным был. Но не злой, просто дурной. Рано женился, да и я была только после школы и маменькиных наставлений. Не могло у нас ничего выйти, вот и не вышло. Так зачем он хочет вернуться обратно в это болото?

— Все возможно, милая. Я тебе напомню, – жарко зашептал он, и притянул меня к себе плотнее.

Баста поет про свой медлячок, а мое колено живет своей жизнью – поднимается, чтобы врезать по твердым намерениям моего бывшего прибывшего, как вдруг меня выдергивает из не самых приятных объятий.