Зимние ходоки

Я честно попытался понять отца Фёдора. Даже представил, что было бы, если бы Алтарное решило куда-то мигрировать в полном составе. Попытался прикинуть перипетии этого нелёгкого пути… Встречи, которые нас ожидали бы… Приём, который бы нам оказывали…

— Никто не любит, когда по месту, которое он считает домом, шастают какие-то левые люди! — наконец, собрался с мыслями я. — И ладно бы, вас было десять-двадцать человек! Маленький отряд можно игнорировать. Но ведь вас там под четыре сотни, если я всё правильно прикинул!.. А до таких размеров ещё не каждое поселение выросло. Они вас, отец Фёдор, иначе как захватчиков не воспринимают. И поэтому боятся.

— Но мы же не захватывали ничего. Шли себе и шли… — хмуро развёл руками священник.

— А им-то откуда это знать? — удивился я. — У них на земли пришла целая толпа «конных и оружных». И с ними эта толпа не обсуждала вопрос, где пройти можно…

— Ну ещё бы мы с кем-то обсуждали, как пройти по ничейным землям! — искренне возмутился отец Фёдор. — Почему они вообще решили, что эти земли их?

— Тонкий вопрос… — согласился я. — Но каждый в новом мире взял себе земли столько, сколько смог удержать. И взял ту землю, где вообще мог жить. Я вам рассказывал про систему долин в горах. Вот там — пусто. Там земля ничейная. Но и выжить проблематично. А тут ничейных земель уже давно нет. С начала лета, мне кажется, всё разобрали…

— Но мы ведь не нападали ни на кого первыми! — насупился отец Фёдор. — Разве ж по-божески так к людям-то?.. Да хоть бы просто по-человечески, а?

— Ну вот смотрите… За последние двести дней на наши земли пришли две крупных группы. Одна — японцы. С ними мы провели переговоры, где они нам сходу заявили, чтобы мы валили с их новой родины куда-нибудь на север, где нам, варварам, самое место. И под новой родиной они имели в виду наш город! И его окрестности! А вторая группа — ваша. Вас, конечно, куда меньше. Но и первый отряд японцев был что-то около сотни человек. А теперь представьте себе, как бы к вам отнеслись, появись вы ближе к городу, где у нас вдоль реки наблюдательные посты стоят!..

— И как бы отнеслись? — с живым интересом спросил священник.

— Сразу после того, как мы от японцев отбились, и то не до конца? — ехидно уточнил я. — Ударили бы первыми, конечно! Ибо нефиг тут шастать! Лучше бить сразу, пока вся ваша толпа оружие не достала.

— Оригинально…

— Да ни разу неоригинально! Вы сюда сколько времени шли? Триста дней? Двести? Знаете, сколько тут гостей за это время побывало? А знаете, сколько из них «просто мимо проходили»? — спросил я.

Мы как раз подошли к костру, и я отвлёкся, махнув рукой, чтобы нам выдали настой из трав. В кружки нам разливать не стали — просто отдали половину котелка, за что я благодарно кивнул. Потому что чувствовал: разговор будет очень долгий. У этих ребят с севера совсем другое представление о жизни. И Кострома уж точно подтянется на нашу беседу!

— Всё равно нельзя так… — тихо проговорил отец Фёдор, когда мы отошли от костра.

— А как правильно? Встречать всех хлебом-солью, а потом смотреть, как очередной гость вырезает наших людей? — поинтересовался я. — У наших жителей возможность возрождения появилась-то не так давно… Да и то, это не панацея. Те же японцы, вон, уже научились плохому: трудом и упорством капсулы уничтожать.

— Их что, можно уничтожить? С нашими-то возможностями?! — ужаснулся отец Фёдор.

— Можно, к сожалению… Горшок с порохом под днище — и капец энергетическому накопителю! — мрачно ответил я, думая, не зря ли такое выбалтываю. — После этого капсула даже с планеты не улетит. Так и останется стоять… Как памятник хорошей жизни…

Я не ошибся: стоило нам сесть у костра, как подтянулись Кострома и Сочинец. А дальше разговор плавно перешёл на тему, что всё-таки решили отец Фёдор и его спутники… Как мы рады за их правильный выбор и… А что вообще на севере делается?

Отец Фёдор, как оказалось, не только был отменным рассказчиком, но и многое повидал. Он рассказал про северные леса, которыми нас пугали японцы. Про то, как там выживали люди, и как кроваво порезвились лесные бестии.

В общем-то, что-то мы и так уже знали. А что-то услышали впервые. Но, в общем и целом, картина происходящего на континенте стала куда яснее…

Бестии жили не во всех лесах. Они предпочитали далеко на север не заходить. Благо, там, на севере, где-то на уровне нашей земной Тулы, делать было уже нечего. И не потому, что там дичи не хватало — как раз её-то было много. Но вся эта дичь была большая, косматая и злая. Даже местные ящеры умудрились отрастить что-то вроде шерсти.

Там, за северными лесами, начиналась узкая полоска тундры. Не той, которую знали наши современники, а той, в которой жили когда-то мамонты и шерстистые носороги. Эта тундра заросла высокой травой, рощами карликовых деревьев — и тянулась до самой Ледовой Стены, как местные прозвали край ледника.

В этих землях до сотого дня в новом мире лежал густой снег. Многие колонисты умерли от холода и голода, так и не сумев заработать первые баллы. А остальные сплотились вокруг Алтарей, пытаясь выжить.

Простые подсчёты подсказывали, что если весной температура местами опускалась до минус тридцати, то зимой можно ждать морозы и до полусотни градусов. А от Ледяной Стены веяло иногда таким холодом, что и минус восемьдесят уже не удивили бы.

Да, подсчёты были примерные… Первый термометр удалось купить лишь на девяносто третий день. Но «северяне» смотрели в будущее с глубоким пессимизмом. И только когда с юга потянулись тысячи беженцев, спасаясь от хищников, стало ясно, что такое катастрофа! А именно она, катастрофа, там всех и ожидала, если население слишком резко вырастет.

— Я прибыл с первой волной беженцев. Наши группы выбили самыми первыми. Кто-то подался на юг, кто-то — ещё севернее. Мы сначала выбрали идти на север, но там нас никто не принимал… — пояснил отец Фёдор. — Так мы и кочевали по северной опушке. Назад в лес — страшно. В тундру — ещё страшнее.

Тогда-то и встретилась группа отца Фёдора с караваном Джошуа Петерсона. На севере люди тоже решали, что делать. Многие понимали, что зиму смогут пережить не все. И, в результате, часть жителей решила уходить. Вот и Джошуа с несколькими объединёнными группами решил податься на юг, веря, что где-то там никогда не кончается лето.

Благодаря багам их путь был легче, чем у большинства поселенцев. Да и бестии не слишком их донимали. Конница на багах была, как ни крути, грозной силой. Однажды им даже удалось таранным ударом сбить с ног какого-то крупного хищника, по типу нашего местного тиранозада.

— Знаете, что странно? — вдруг прервался посреди рассказа отец Фёдор. — Местное разнообразие! Ящеры, млекопитающие, сумчатые… Всё тут смешалось в одну эпоху, будто природа торопится поскорее развить многообразие видов. Несколько зрачков, шесть, лап, четыре лапы… И даже два хвоста бывают! А вот птиц — нет. Есть разные виды летающих тварей.

По лесам пришлось идти долго. Постепенно леса сменились перелесками и степными участками, а потом и вовсе началась степь. Группа переселенцев надеялась, что дальше начнётся саванна. Но дальше начались земли Алтарного…

А если прикинуть и пройденное расстояние, и время, и информацию, которую выдали СИПИНы… Получалось, что пригодным для людей на этой планете был довольно-таки узкий перешеек земли. Между экстремально холодным севером и таким же экстремально жарким югом.

Это была полезная, но очень неприятная новость. Потому что раньше ещё были надежды, что на севере-то уж точно всем хватит земли. А вот теперь таких надежд не осталось. Может, людей на планете и было мало, но и нормальных территорий оказалось всего-ничего.