Зимний Бал, или Еще один шанс для попаданки

Зато на ужин у нас был суп, принесенный Ким-Ли, и мне не пришлось беспокоиться еще и о готовке.

На завтрашний день я заранее замочила фасоль, решив, что у нас снова будет суп, но уже совсем другой. К тому же в моих поисках на глаза попался горшочек с засахаренным вареньем и созрел план еще и на утро.

– Собирай-ка свою армию обратно в коробку! – приказала я брату. – Посмотри, за окном уже ночь. – А еще там был снег – валил валом, пытаясь засыпать город и ближайший к нам фонарь. – И живо в постель!

Вскоре Рори послушно улегся. Натянул на себя одеяло, затем попросил рассказать ему сказку, но заснул еще до того, как Золушка успела доехать до бала.

Я же, пошатываясь от усталости, затушила свечи, затем удостоверилась, что в печи тлели последние угольки и загореться ничего не должно, а квартирка у нас теплая и до утра мы с Рори не замерзнем, и тоже улеглась в свою кровать.

Натянула одеяло, собиралась подумать обо всем, что произошло за сегодняшний день, но глаза стали слипаться, и я почти сразу же погрузилась в сон.

…И снилось мне нечто до невероятности странное.

Я снова была на катке, похожем на ледовое заведение господина Брамса, но на этот раз совершенно безлюдном. Скользила на коньках, вырисовывая одну фигуру за другой. Отсутствие публики нисколько меня не тревожило, наоборот, на этот раз у меня все получалось – и сложнейшие элементы, и даже прыжки, причем тройные.

Я наслаждалась свободой, жила движением, отдаваясь чувству льда.

Но ровно до тех пор, пока не раздался подозрительный треск, а дальше начало происходить что-то совсем уж страшное. Даже пострашнее, чем святая инквизиция Ровейны.

Оно ползло за мной подо льдом – в полнейшем ужасе я увидела приближающиеся со стороны берега то ли черные извивающиеся ленты, то ли водных змей.

– Беги, Рина! – воскликнул отец. Оказалось, в моем сне он стоял неподалеку от катка, хотя до этого я его не видела. – Быстрее, доченька!

И я заскользила прочь, с каждой секундой набирая скорость. Неслась по замерзшей реке, пытаясь как можно скорее добраться до противоположного берега.

Понимала, что именно там мое спасение.

Заодно размышляла о том, что посчитала своим отцом Стефана Одриджа – светловолосого, широкоплечего мужчину с худым лицом, – а вовсе не Владимира Одинцова, отца Марины, которой я была тридцать девять лет подряд.

Впрочем, сейчас мне было не до столь сложных размышлений – я изо всех сил пыталась оторваться от угрозы. Но черные ленты не отставали, неслись за мной подо льдом.

Они походили на юрких угрей и оказались дьявольски быстры. Потому что все-таки меня догнали, затем проломили лед и обвили мои ноги. Не удержавшись, я упала на колени и коснулась льда руками.

Тогда-то две черные змеи проникли под мою кожу. Я охнула от ужаса и боли, после чего… проснулась.

Заморгала, уставившись в темноту.

Сердце колотилось как бешеное, меня трясло. Тело вспотело, хотя в комнате уже было довольно прохладно, потому что печь давно погасла.

Подняв руки, я принялась таращиться на них в темноте. Мне казалось, что кожа горела от запястий до локтей, но напрасно я пыталась хоть что-то рассмотреть.

Слишком темно – ничего не было видно.

Можно, конечно, встать, отыскать спички и зажечь свечу, после чего осмотреть свои руки еще раз, но я не стала этого делать. Кошмарный сон постепенно забывался, сердце колотилось уже не так быстро, и я уговорила себя не сходить с ума.

Это лишь страшный сон, сказала себе. Мало ли, какая мне могла присниться ерунда!

Затем повернулась на другой бок и через какое-то время заснула.

…И снова оказалась на той самой заледеневшей реке.

Крутилась, исполняя одно из своих любимых вращений, а от лезвий коньков во все стороны разлетались золотистые сполохи, создавая вокруг меня непроницаемый светящийся кокон.

Черные змеи-ленты не могли через него пробиться и меня достать.

– Вот так, Рина! Все правильно, девочка! Ты делаешь все как надо! – твердил голос отца, которого я больше не видела.

Но слышала и продолжала свой танец под его одобрительные слова. Знала, что если остановлюсь, то змеи снова на меня набросятся, а я не собиралась им этого позволять.

К тому же те, кто успел затаиться у меня внутри, очень скоро об этом пожалели. Я чувствовала, насколько им некомфортно, плохо и тяжело, поэтому вскоре они сбежали.

Я же танцевала до упаду, понимая, что победила.

…А потом я проснулась.

В комнате было уже светло. Оказалось, Рори успел подняться и тихонько играл со своими солдатиками.

Я же, все еще лежа в постели, откинула одеяло и задрала рукава ночной сорочки.

Уставилась на свои руки.

На миг мне показалось, что вижу серый след из переплетений, оставленных змеями. Но я поморгала, затем потерла внутреннюю сторону правой руки ладонью. То же самое сделала и со второй.

Даже если там что-то и было, вскоре оно пропало без следа.

***

– Давай мы с тобой поиграем в интересную игру, – сказала я брату после завтрака.

До этого мы ели кукурузную кашу, причем каждый по тарелке, добавив для вкуса ложку варенья.

Варенье Рори смаковал. Растягивал лакомство, блаженно прикрывая глаза, и мне в который раз стало жаль мальчишку, настолько радовавшемуся сладкому вареву из непонятно чего.

Затем я напекла кукурузные лепешки, добавив в тесто еще и пшеничную муку, и разрешила Рори есть их до отвала. Заодно поставила тесто на хлеб, пристроив его неподалеку от плиты – чтобы доходило, – после чего решила, что не стану больше ничего не откладывать.

Настоящая Рина Одридж собиралась сегодня на спичечную фабрику за окончательным расчетом, поэтому я думала сделать то же самое. Причем с утра пораньше, чтобы ни в коем случае не опоздать на занятие на Акульем Острове.

Только вот я понятия не имела, где находились владения господина Локреджа – место, в котором Рина едва не рассталась с жизнью.

Напрасно я копалась в чужой памяти, пытаясь выудить из нее дорогу. Вместо этого перед глазами всплывали отрывистые картинки, причем одна другой ужаснее.

Огромный, промозглый и продуваемый зимними ветрами сортировочный цех. Удушливая вонь и непрекращающийся гул механизмов, перемежавшийся с затяжными приступами кашля.

Кажется, кашляли почти все работницы фабрики.