Зимний двор

Толпа по-прежнему молчала. Никто даже не вздрогнул от его заявления.

Синджина ударили по ногам, и он застонал, ударившись о заснеженную землю с шипением боли. Его дикие зелёные глаза остановились на ней, когда он медленно осмотрел её, убеждаясь, что она невредима.

— Ты никогда не будешь его супругой, — натянуто сказал Синджин.

— Нет, я не буду, — согласилась она, наблюдая, как отец разглядывает толпу.

Её глаза искали в толпе сестру или брата, но их нигде не было. Как бы сильно ей ни хотелось отвести взгляд от трупов, выставленных на стенах, она искала их и там. К счастью, их не было среди тех, кого он убил в ярости.

— Встань, — приказал он, протягивая ей руку, будто собирался помочь ей подняться по доброте душевной.

Айслин медленно поднялась, словно приросла к холодному, неумолимому снегу, на котором стояла коленями. Когда она не смогла двигаться достаточно быстро, он сократил расстояние между ними и схватил её за волосы, вырывая их из головы, и крик сорвался с её губ.

— Когда я говорю тебе двигаться, ты двигаешься, чёрт подери, — прорычал он.

— Ты просто сказал встать, отец, — напомнила она ему сдавленным тоном, когда ярость захлестнула её.

— Не играй со мной в словесные игры, сучка, — усмехнулся он, ставя её обратно на колени, пока толпа молча наблюдала. Как будто он пытался показать своё превосходство там, где у него его не было. Встав рядом, он потянул за стрелу, вызвав у Синджина стон боли. Свежая красная кровь покрывала его грудь, и Айслин прикусила губу, чтобы не закричать. Её желудок скрутило, когда желчь подступила к горлу, угрожая вырваться наружу. Она прикрыла рот рукой, когда Джеральд поднёс стрелу ближе к поверхности, а затем внезапно засунул её глубже. Крик боли, вырвавшийся у Синджина, был слишком сильным, слишком резким.

— Кто теперь главный, ордынская свинья? — Он холодно усмехнулся, его глаза наполнились сводящим с ума гневом, когда он увидел, как тот дрожит от яда и железа, которые опустошали его организм. — Я также сразил Благого принца; и кто в нашем роду может похвастаться таким достижением? — продолжил он, и на этот раз толпа отреагировала ужасом, когда Ашера втащила внутрь группа мужчин, которых Айслин никогда раньше не видела.

Маги.

Её кровь застыла, превратившись в лёд в венах, когда она встретилась взглядом с Синджином, зная, что он почувствовал то же самое, что и она. Пот стекал с его головы, скапливаясь на висках, прежде чем скатиться по лицу. В его глазах горел огонь, но боль сокрушала, в этом Айслин была уверена. Свежая кровь ручейками стекала по изуродованной груди, и глаза Айслин горели от слёз боли, которую он, должно быть, испытывал.

— Я спросил, кто из нашего рода когда-либо совершал подобный подвиг? — нарушил король тишину, когда его глубокий голос эхом разнёсся по большому внутреннему двору.

— Никто, потому что никто не вызвал бы гнев Благих, уничтожив одного из королевских принцев, — затаив дыхание, ответила Айслин, не отрывая взгляда от пустых глаз Ашера. — Никто в моей семье не был бы настолько глуп, предполагая, что связь, которую принц разделяет со своими братьями, не пробудилась бы, когда один из них пал, Джеральд. Когда причиняешь вред кому-то, все они обрушиваются на того, кто был безрассуден, чтобы вызвать их гнев, как единая сила мести. Вот почему вместо этого они были заперты там, где не могли напасть на представителей низших дворов. Нет, пока ты не освободил его, и тем самым освободил их всех. Они придут за тобой, за нами, за всеми, кто помог поставить принца их расы на колени — ты обрёк нас всех.

— Никто не купится на эту старую легенду, которой запугивали детей, — он тихо рассмеялся, глядя на неё. — Никто не верил легендам о Благих, ни тогда, ни сейчас. Думаешь, я не знал об этих легендах; уверяю, знал. Даже если это правда, двор скрыт от всех, защищён от мужчин, с которыми ты трахалась. Почему бы тебе не поделиться с этим двором, кто из них побывал у тебя между бёдер? О, верно, они оба отведали нашей милой зимней принцессы, не так ли, Айслин?

— Потому что ты отдал меня им обоим, да, они оба испытали то, чего ты никогда не испытаешь, отчим, — прошипела она.

Его нападение было таким быстрым и неожиданным, что у Айслин не было времени подготовиться. Он ударил кулаком ей в нос, разбрызгивая кровь по мягкому белому снегу, и боль пронзила лицо. Удар вышел резким, изнуряющим. Айслин подняла глаза, чтобы задержать взгляд на Джеральде, когда кровь закапала из носа, заливая розовое платье, пока алый цвет не покрыл грудь. Лицо пульсировало от боли, и всё же она отказывалась съёживаться перед этим убийцей. Подняв руку, она вытерла кровь тыльной стороной ладони и холодно улыбнулась ему.

— Ты ничем не лучше своей матери, которая раздвинула ноги перед любым, кто захотел её трахнуть. Она не сопротивлялась королю, когда он взял её, а ты пригласила обоих этих мужчин лечь с тобой в постель. Ты будешь наказана по закону за предательство этого двора. Отведите её и её любовников в темницу и убедитесь, что они смогут видеть её камеру. Я хочу, чтобы они видели, что происходит, когда один из наших берёт кого-то столь мерзкого в качестве любовника.

Маги грубо подняли Айслин, она едва могла передвигать ноги, чтобы идти, когда они быстро двинулись к дворцу. Лицо горело от боли, но она не позволила им увидеть, как она вздрогнула, даже когда споткнулась и едва успела выставить руки перед собой, прежде чем удариться головой о землю.

— Вставай, — ледяным тоном сказал Маг, и, не дожидаясь, пока она это сделает этого, поднял её за волосы. Боль пронзила голову, глаза наполнились слезами. Ещё немного силы, и она обрушит этот дворец на их головы с яростью, которая кипела под поверхностью. Они с лёгкостью спустились по винтовой лестнице, когда её втолкнули в камеру, которая захлопнулась в тот момент, когда охранники вышли.

— Нам нужна еда, — сказала она, зная, что ей нужно покормить детёнышей, уютно устроившихся у неё в животе, чтобы набраться сил, поскольку теперь она не сможет питаться от мужчин, поскольку оба тяжело ранены.

— Ты можешь умереть с голоду, нам плевать, — сказал один из охранников, выходя из тени и наблюдая за ней. — Ты хорошенькая. Или тебе нравится трахать себя едой? — Он рассмеялся, будто нашёл это отвратительным. Его глаза горели, когда он наблюдал за ней, его голод разгорелся, когда бирюзовые глаза скользнули вниз по её телу. — Как жаль, что ты теперь недоступна.

— Ты Подменыш, — произнесла она, наблюдая за ним, отмечая волчьи отметины, обрамлявшие руки толстыми племенными полосами. — Ты оборотень? Тебе следует бежать, пока ещё можешь. Помимо всего прочего, приближается Орда.

— Покинуть пост? И умереть смертью предателя? Думаю, нет, принцесса. Ты сделала выбор, чтобы исполнить клятву, но не всем из нас даётся выбор в жизни, да? — сказал он, дотрагиваясь до прутьев и заглядывая в тюремную камеру к ней. Его бирюзовые глаза опустились туда, где её руки прикрывали живот, и он нахмурился. — Я желаю тебе удачи, принцесса, потому что, в конце концов, он узнает о твоём деликатном положении, и в аду не будет такой ярости, как у короля, отказавшего наследнику.

— Ты мог бы помочь мне, — прошептала она, пока другие мужчины обходили внешние камеры, удерживая других заключённых.